Айзек Азимов - Основание и Земля

– Вы не находите, что довольно трудно жить с этими Законами?

– Я вынужден, сэр. Первый Закон почти полностью запрещает мне использование моих ментальных талантов. Когда имеешь дело с Галактикой, любые поступки могут причинить кому-нибудь вред. Всегда будут страдать люди, возможно, много людей, так что робот должен выбирать минимальный вред. Вся сложность состоит в том, что для выбора требуется время, но даже после этого полной уверенности нет.

– Понимаю, – сказал Тревиз.

– За всю историю Галактики, – продолжал Дэниел, – я пытался улучшать жизнь и отводить несчастья. Иногда мне это удавалось, но если вы знаете галактическую историю, вам известно, что успехи были не часты и невелики.

– Уж это я знаю, – криво улыбнулся Тревиз.

– Перед самым концом Жискара он придумал закон робототехники, который по силе превосходит даже Первый, мы назвали его «Нулевым Законом», потому что не смогли придумать ничего более подходящего. Нулевой Закон гласит: «Робот не может причинить вред человечеству или своим бездействием допустить, чтобы человечеству был причинен вред». Это автоматически обозначает, что Первый Закон должен быть изменен следующим образом: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы ему был причинен вред, кроме случаев, противоречащих Нулевому Закону». Подобные исправления должны быть внесены во Второй и Третий Законы.

Тревиз нахмурился.

– А как вы решаете, что вредно, а что нет для человечества в целом?

– Совершенно верно, сэр, – сказал Дэниел. – Теоретически, Нулевой Закон был ответом на все наши вопросы, практически же мы ничего не могли решить. Человек – это конкретный объект, и вред, нанесенный ему, можно оценить. Человечество же – это абстракция. Как быть с ним?

– Не знаю, – сказал Тревиз.

– Подождите, – вставил Пилорат. – Вы должны превратить человечество в единый организм – Гею.

– Это я и пытался сделать, сэр. Я занялся созданием Геи. Если человечество будет единым организмом, оно превратится в конкретный объект и с ним можно будет иметь дело. Однако, создать суперорганизм было не так просто, как я надеялся. Прежде всего, этого нельзя достичь, если люди не будут ценить этот суперорганизм больше, чем свою индивидуальность. Прошло немало времени, прежде чем я подумал о Законах Робототехники.

– Так значит, обитатели Геи – роботы! Я подозревал это с самого начала.

– В таком случае вы ошибались, сэр. Они люди, но в их разумах жестко закреплен эквивалент Законов Робототехники. Они ценят жизнь, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ценят ее… Однако, даже после того, как это было сделано, остались серьезные недостатки. Суперорганизм, состоящий только из людей – неустойчив. Он не может быть создан. Нужно добавить других живых существ, потом растения и, наконец, неорганическую жизнь. Такой суперорганизм является целым миром, миром, достаточно крупным и сложным, чтобы иметь стабильную экологию. Потребовалось много времени, чтобы понять это, поэтому прошли века, прежде чем Гея была ПОЛНОСТЬЮ создана и готова для превращения в Галаксию – что тоже должно занять немало времени. Впрочем, не так много, как уже пройденный путь, поскольку тогда мы не знали правил.

– Но вам нужен был я, чтобы принять за вас решение. Верно, Дэниел?

– Да, сэр. Законы Робототехники не позволяют мне, да и Гее тоже, принять решение, которое может нанести вред человечеству. Поэтому, пять столетий назад, когда казалось, что мне никогда не разработать методов устранения всех трудностей, стоявших на пути к возникновению Геи, я вызвал к жизни и помог развитию психоистории.

– Можно было догадаться, – буркнул Тревиз. – Знаете, Дэниел, я начинаю верить, что вам действительно двадцать тысяч лет.

– Спасибо, сэр.

– Подождите, – сказал Пилорат. – Мне кажется, я кое-что понял. Вы сами являетесь частью Геи, Дэниел? И поэтому знаете о собаках на Авроре? Через Блисс, верно?

– Вы почти правы, сэр, – ответил Дэниел. – Я связан с Геей, хотя и не являюсь ее частью.

Тревиз поднял брови.

– Это напоминает мне Компореллон, мир, который мы посетили сразу после Геи. Там утверждают, что они не часть Федерации Основания, а просто связаны с ней.

Дэниел медленно кивнул.

– По-моему, это подходящая аналогия, сэр. Как связанный с Геей, я могу знать то, что знает она, например, через Блисс. Однако, Гея не может знать того, что знаю я, поэтому я сохраняю свободу действий. Эта свобода действий необходима, пока не возникнет Галаксия.

Тревиз некоторое время смотрел на робота, затем сказал:

– И вы воспользовались сведениями, полученными от Блисс, чтобы влиять на нас, заставляя совершать выгодные вам поступки?

Дэниел удивительно по-человечески вздохнул.

– Мои возможности ограничены, сэр. Законы Робототехники постоянно удерживают меня. Однако, я облегчал нагрузку на разум Блисс, беря на себя дополнительную ответственность, так что она смогла справиться с волками на Авроре и космонитом на Солярии с большей легкостью и с меньшим вредом для себя. Кроме того, я повлиял через Блисс на женщин на Компореллоне и Новой Земле, чтобы они отнеслись к вам благосклонно, и вы смогли продолжить свое путешествие.

Тревиз печально улыбнулся.

– Я так и знал, что это не я.

– Наоборот, сэр, – возразил Дэниел. – В значительной степени это были именно вы. Каждая из этих двух женщин относилась к вам благосклонно с самого начала. Я просто усилил уже имевшийся импульс… большего мне не позволяли контуры Законов Робототехники. Именно эти контуры – хотя были и другие причины – заставили меня с великими трудностями привести вас сюда. Было несколько моментов, когда я мог потерять вас.

– И вот я здесь, – подвел итог Тревиз. – Чего вы хотите от меня? Подтверждения моего решения в пользу Галаксии?

Обычно бесстрастное лицо Дэниела сейчас выражало почти отчаяние.

– Нет, сэр. Одного решения недостаточно. Я привел вас сюда по причине гораздо более важной. Я умираю.

То ли от того, что это была простая констатация факта, то ли потому, что двадцать тысяч лет жизни делали смерть не такой уж трагедией для того, чья жизнь составляла менее половины процента от этого периода, но Тревиз не испытал никакого сочувствия.

– Умираете? Разве может машина умереть?

– Я могу прекратить существование, сэр. Можете называть это как вам угодно. Я стар. Ни одно чувствующее существо в Галактике, жившее, когда я впервые получил сознание, не уцелело до сих пор – ни человек, ни робот. Даже мне самому не хватило продолжительности жизни.

– Что вы имеете в виду?