Энн Маккефри - Город, который боролся

Пэтси-Сью Кобурн смотрела, как из воды появляются игольники, грубые, но компактные. Один из них она повесила себе на плечо. Оружие урсинидов по размеру напоминало автоматы людей. Затем она вновь полезла в бассейн и, достав оттуда свой электрический пистолет, содрала с него пластиковую упаковку.

— Ждите их, — прошептала она. Если кольнари пройдут последний круг по своему обычному маршруту, они будут здесь через полчаса или около того.

Вокруг инструкторов собралась толпа новичков, которых быстро обучали, как пользоваться игольниками. К счастью, управляться с этим оружием было совсем просто: нужно было повернуть диск сбоку по часовой стрелке до конца и спустить игольник с предохранителя. Навести ствол на цель и нажать на спуск Дальностью стрельбы оружие не отличалось, отдача была незначительной, но на небольших расстояниях оно было достаточно эффективным.

«И это все, что у нас есть», — напомнила она самой себе. Она была совершенно спокойна. Так же спокойна, как и всегда с тех пор, когда очнулась и увидела лицо Джоат, склонившейся над ней, в лучах света. Но за этим скрывалось еще одно ощущение: она чувствовала, что, если больше не будет такой же отстраненной и беспристрастной, ей будет очень и очень плохо.

— Надеюсь, я смогу дождаться их, — сказала она самой себе.

Все остальные смотрели на нее.

— Просто дождитесь, пока они подойдут поближе, — терпеливо объясняла она уже сотый раз. — Симеон будет держать между нами контакт. — «Я надеюсь на это, очень надеюсь». — А сейчас, если они припрутся сюда, вы сожжете их. Затем вы спуститесь по оси G-8 и ударите по проходящей там группе. К тому времени уже подоспеет Амос. А если не он, то я. — Пэтси резко кивнула и закинула игольник еще дальше за спину, освободив руки для подъема по лестнице к люку вентиляционной системы.

Обеспокоенный Амос стоял рядом с Чанной, похлопывая за спиной руками. Как только вошел Билазир, они опустились на одно колено. Кольнари уселся перед ее рабочим столом, жестом позволив Чанне тоже сесть. Отделение солдат начало заполнять тесное помещение офиса. Т'Марид отрывисто выкрикнул приказ на собственном языке, и все, кроме двоих, вышли.

Рядом с его стулом стояла Рашель. Она уставилась на Чанну, но потом отвела взгляд, а кулаки ее опущенных рук сжались. Амосу она жалко улыбнулась.

«Определенно, как сказал бы Сим, шариков у нее не хватает, — решила Чанна. — Она выглядит так, словно спасает его».

Чанна сложила руки на коленях.

— Бог и Хозяин, вы посетили нас. Чему я обязана такой чести?

Билазир улыбнулся и небрежно указал рукой на Рашель.

— Я получил кое-какую интересную информацию.

— Я все ему рассказала, — злобно заявила Рашель.

Чанна и Амос посмотрели на нее, как на пустое место, затем покачали головами и повернулись к Билазиру.

— Все? — переспросила Чанна.

— Она рассказала мне, что, как и другие сорок выживших, прибыла сюда с Бетеля, и то, что этот мужчина — ее жених. Она рассказала мне, что он притворяется Симеоном, в то время как настоящий Симеон — на самом деле «мозг» в контейнере или что-то в этом роде: он управляет станцией и руководит сопротивлением Высшему Клану. Это позволило бы объяснить некоторые недоразумения.

Чанна старалась не улыбнуться, но её глаза недоуменно расширились. Билазир пристально изучал ее. Изумления он вовсе не ожидал.

— Симеон-Амос, — сказала она наконец, — пожалуйста, сообщи доктору Чаундре, что Рашель нашлась, и попроси его зайти и увести её. Посоветуй, чтобы он имел при себе какие-нибудь успокаивающие средства.

Билазир поднял бровь.

Чанна смотрела на т'Марида, безмолвно прося разрешить Амосу исполнить ее распоряжение. Билазир щелкнул пальцами. Амос кивнул и пошел в свой кабинет, чтобы позвонить.

— Она снова лжет, господин, — сказала Рашель, но замолкла, едва Билазир щелкнул пальцами во второй раз.

Теперь на лице Чанны было написано понимающее выражение.

— Эта молодая женщина душевнобольная. Мы не ограничиваем её свободы передвижений, потому что обычно она безобидна, как и ее фантазии. Печальный случай, практически не поддающийся лечению с помощью психотерапии.

— Грязная шлюха… — начала Рашель, настойчиво продвигаясь вперед.

Билазир резко ударил рукой по столу. Охранник вышел вперед, и Рашель захлопнула рот, громко лязгнув зубами.

— Тогда кто же она? — спросил он.

— Мы действительно не знаем, — ответила Чанна. — Она была оставлена здесь каким-то пролетавшим транзитным рейсом торговцем. При ней не было ни удостоверения личности, никаких других документов. Никто не сообщал нам о ней никакой информации. Доктор не уверен, является ли ее душевная болезнь результатом применения каких-то химических препаратов или травмы. Он говорит, что сможет определить это со стопроцентной уверенностью лишь после вскрытия, о чем, без сомнения, не может быть и речи. Она обычно очень мила, в худшем случае немного досаждает. Возможно, это положение… — Чанна сделала неопределенный жест рукой, позволяющий предположить, что оккупация усилила безумие Рашели. Чанна заставила себя небрежно откинуться на спинку стула и, казалось, расслабилась. — Возможно, это даже признак улучшения ее состояния — то, что она вспоминает последние события, Бог и Хозяин. Она, должно быть, выдумала эту историю насчет Бетеля по материалам недавних новостей.

Рашель взорвалась.

— Она врет! — Она метнулась к Чанне, резко дернувшись, когда охранник потянул ее назад за длинные волосы. Даже боль не согнала с ее лица страшную маску ярости. Она недолго боролась, но потом успокоилась, как только в комнату вернулся Амос. — Амос, — взмолилась она, заплакав, — помоги мне!

Он с сочувствием посмотрел на нее.

— Ну конечно, я помогу тебе, Рашель, — сказал он. Его приятный голос звучал абсолютно искренне. — Все мы хотим тебе помочь. — Он наклонился к Чанне. — Доктор уже вышел, мисс Хэп.

— Нет! — закричала Рашель. — Нет! Как ты можешь так поступать со мной? Она тебя использует, любовь моя! Не предавай меня! Пожалуйста… — По ее длинному носу полились слезы. — Прошу тебя… прошу тебя.

У Чанны скрутило живот. «Она сумасшедшая». Возможно, ее можно вылечить — большинство сумасшедших вылечивали. Раздражение уступило место жалости, а жалость померкла перед угрозой, что кольнари найдут какой-то смысл в рассказе Рашель.

Сочувствие Амоса было совершенно искренним.

— Вот, вот, — успокаивал ее он. — Ты заболела, Рашель. Папочка вызовет доктора, и все будет в порядке. — Он вручил ей тряпичную куклу, которую принес с собой. — Ты можешь взять с собой Симинту. — Он вложил куклу ей в руки.