Сергей Гомонов - Изгнанник вечности, полная версия

Тем временем Ормона доехала до комплекса Теснауто и сбавила бег своей гайны. Здесь жили семьи недавно прилетевших ори.

Остановившись у ворот, женщина долго разглядывала, во что превратили маленький городок его новые обитатели.

Чудные дворики с бассейнами и фонтанами были завешены бельем, которое тут же, в бассейнах с фонтанами и стиралось. Ормона поморщилась: ее соотечественники все больше походили на немытых свиней-кхаркхи, опускаясь все ниже и ниже. И что самое обидное во всем этом — переселенцы-северяне, которых она успела увидеть, такого себе не позволяли, а кто собраннее, тот и выиграет в поединке…

Галереи топорщились ящиками со всяким мусором и недоразгруженным барахлом. Старожилы отдавали новичкам ненужную мебель, но ставить ее в этой тесноте оказывалось некуда, и жители Теснауто бросали ее в переходах между галереями, закрывая всякими шкафами столь же прекрасные, сколь и никому не нужные статуи. Теснауто выглядел обветшалым и отталкивающим. Звуки, что преобладали здесь, оскорбляли слух омерзительной какофонией: тут слышались и разноголосые вопли младенцев, и ругань взрослых, и какая-то невнятная музыка, и звон, и стук, а где-то даже стонала и кричала женщина. И даже запахи вызывали тошноту: в комплексе жарили не то прогорклое сало, не то протухшую рыбу, тут же избавлялись от помоев, клеили, варили, парили, калили, красили… Где ели, там и гадили, как будто никогда и не знали на Оритане, что такое — цивилизация. Одичание приходит скорее прогресса и легко возвращается при малейшем испытании трудностями. Но почему, почему они, первоисследователи, приехавшие сюда больше десятка лет назад, по сути — в дикие джунгли, не справляли нужду где придется и не опускались до животного состояния, пока возводили стены нового города?! Или до такого скотства довела этих бедняг война, разруха и победившая зима на родине?

Не спешиваясь, Ормона подозвала к себе одного из бегающих у ворот мальчишек.

— Ты знаешь, где живет орэ-мастер Паорэс?

Тот с любопытством разглядывал знаменитую хозяйку Кула-Ори.

— Да, атме Ормона!

— Проводи меня к нему.

Удивительное совпадение: Паорэса с женой поселили в той самой комнатке, где жили они с Сетеном, когда все строилось. И это было, пожалуй, единственное опрятное жилище комплекса Теснауто, за что Ормона про себя сказала спасибо его новым жильцам. В памяти всплыли воспоминания восьмимесячной давности о той ужасной ночи, когда рухнул гигантский павильон и когда ее муж был на волосок от неминуемой гибели, а она стояла, как идиотка, и не могла отвести от него несчастье, спустив все силы на опрометчивое деяние — вот уж перестраховалась так перестраховалась…

Ормона постаралась отвлечься и не корить себя за то, в чем была виновата лишь отчасти, по недоразумению.

Паорэс был узнаваем. В отличие от Эфимелоры, он сохранил основные черты и привкус своего «куарт».

— Да не иссякнет солнце в сердце вашем, — глядя то на него, то на его супругу, сказала Ормона и тут заметила краем глаза лежащий на подоконнике кристалл, выполненный в форме небольшого яблочка.

Да, когда-то на Оритане это было настоящим поветрием: информацию записывали на кристаллы, а те в свою очередь облекали в самые аппетитные с виду оболочки, имитирующие спелые фрукты и овощи. С переездом в Кула-Ори жизнь стала куда более лаконична и строга, без изысков. Кристалл так уж кристалл — и ничего лишнего.

— Нам нужно поговорить, Паорэс, — красноречиво посмотрев на хозяйку, объяснила Ормона.

Та все поняла и беспрекословно покинула комнату.

— Вы ведь уже знаете, что через три дня сюда прибудут северяне?

Орэ-мастер стиснул челюсти, и глаза его налились ненавистью, как у многих, кто сталкивался с аринорцами в этой войне и утратил кого-то из близких. На то и расчет. Ормона слегка улыбнулась и, похлопав себя по голенищам начищенных сапожек сложенным втрое кнутом, продолжила:

— Я хотела бы, чтобы в связи с их приездом вы выполнили одно важное задание, которое подвластно только вам и вашему коллеге Зейтори, но вам важнее.

Паорэс посмотрел на нее с ожиданием подробностей.

— Вам нужно будет сесть на их орэмашину, взять курс на горы Виэлоро, а там в заданной точке выпрыгнуть с парашютом, направив аппарат на любую скалу.

— Нельзя ли поточнее?

— Пока нет. Мне нужно ваше принципиальное согласие.

— Гм…

— Вы совершите это не за просто так. Это будет вкладом в ваше будущее. В Тепманоре совершенно точно живет ваша истинная попутчица. Вы помните ее?

Он сел на стул и безвольно положил руки на колени. А Ормона продолжала:

— У вас появится шанс вернуть в этот мир вашу дочь Саэти. Но это возможно лишь в одном случае: если мы освободим Эфимелору от уз нынешнего брака. Скажу больше: она помнит вас, она называла мне ваше имя, поэтому шансы на успех велики.

— Вы что, хотите взять аринорцев в плен?

— Пусть это вас не беспокоит. Об этом позаботятся другие. От вас нужно всего две вещи: крушение тепманорийской машины и ваше молчание.

— В машине больше не будет никого?

— Нет, она должна разбиться пустой, но разбиться при этом вдребезги, взорваться и сгореть, чтобы нельзя было найти ни одной целой детали.

Она взяла с подоконника «яблочко» и подбросила его на ладони:

— Здесь их с Фирэ полет над Оританом, верно?

— Да. Откуда вы…

— Он рассказывал. Могу я взять эту вещь? Ненадолго, для копирования?

— Да, конечно… И все же почему вы уверены в возвращении Саэти?

— У вашей пары всегда рождалась дочь, это был «куарт» Саэти. Не вижу никаких препятствий для этого и теперь…

— Но моя нынешняя жена — тоже моя попутчица, я знаю точно…

— Это возможно. Но прошло уже много времени, и девочка не возвращается к вам. Это значит, надо попробовать использовать настоящую Эфимелору, Помнящую. Ваша нынешняя жена, насколько я понимаю, не помнит ничего? — Ормона чуть брезгливо поморщилась, вспоминая ненавистные рыжие волосы и журчащий милый голосок той стервы, которая все время становилась поперек дороги ей самой.

— Использовать… Звучит как-то…

— Мы все так или иначе используем друг друга, и в этом нет ничего оскорбительного. Даже наоборот: нужно уметь смотреть в глаза правде. Но если бы вы знали, какова нынешняя жизнь вашей настоящей попутчицы, то бросились бы ей на выручку… как мне кажется. Во всяком случае, мой попутчик именно так бы и поступил, случись такое со мной… Равно как и я выручила бы его. Если же вы хотите знать, ради чего во всей этой истории хлопочу я, то всё просто и прозрачно: я делаю это ради моего приемного сына, Фирэ.