Сергей Гомонов - Изгнанник вечности, полная версия

Тиамарто покачал головой. Несмотря на пережитое, со временем он все больше выправлялся и выглядел теперь хоть и старше своих настоящих лет, но не так, как прежде, в первые минуты выхода из системы.

— Мне здесь как-то легче на душе стало, — признался он.

— Значит, вернули себе утраченное.

Все они поднялись и пошли дальше по лабиринту. По ощущениям Сетена, группа была уже на подходе к центру сооружения. Его внутренний компас и созидательская выучка позволяли худо-бедно использовать пространственную ориентацию даже в замкнутых помещениях с запутанной системой коридоров. Только вот нога болела все сильнее. Уж лучше сутками ехать верхом… Жена была права когда-то, заставив его выучиться верховой езде.

Внезапно волк остановился, и шерсть на загривке его поднялась дыбом. Паском сделал остальным знак замереть. Ощущение тревоги стало почти совсем невыносимым.

— Инфразвук! — шепнул Тиамарто, на пару секунд заглянувший через «алеертэо» и выяснивший причину странного состояния. — Этот гул идет из-под земли, и здесь он сильнее всего — наверное, рядом трещина. А мы распознаем этот звук как сигнал опасности.

Тессетен не сразу заметил, что жена вдруг как-то странно пошатнулась, и поймал ее только тогда, когда она начала падать. Молодой кулаптр бросился на подмогу, и вдвоем они увидели, как закатились глаза Ормоны, затрепетали веки, а тело обмякло, словно у мертвой. Что-то похожее случилось с нею тогда, на Острове Трех Пещер, и она, придя в себя, рассказала тогда о каком-то своем видении. Только Сетен забыл, что там было, в этом видении. Значит, оно так и не сбылось.

— Кулаптр! — крикнул Тиамарто, — Ормоне плохо!

Нат попятился по коридору, а Паском быстро подошел к ним и приложил пальцы к горлу женщины. Ормона вдруг изогнулась, забилась в руках Сетена, застонала, а на краешках губ проступила пена.

— Не надо! Пожалуйста, не надо! — жалобно просила она; Тессетен даже не знал ее в такой ипостаси — просящей. — Не включайте это! Вы уничтожите нашу Колыбель, вы уничтожите всю нашу цивилизацию, не одних только северян! Не входите туда! Пожалуйста, не надо! Не надо! Я сделаю для вас все, что вы хотите, я буду вашей рабыней, только не входите туда и не включайте это! — она рванулась из рук мужа, ухватила Тиамарто за воротник и заглянула в его глаза невидящим и жутким взором. — Вы убьете всех, господин Нэсоутен!

Тиамарто вскрикнул от ужаса. При звуке произнесенного ею имени страшное осознание хлестнуло Тессетена. Посмотрев на Паскома, он понял, что прав в своих догадках.

Ормона снова обмякла и стала приходить в себя.

— Ну всё, всё, тише, тише! — шептал ей на ухо Тессетен. — Это только галлюцинация…

— Это не только галлюцинация! — ответила она.

— Я знаю. Но ничего не поделаешь.

Ормона подскочила и оттолкнула его:

— Как это — ничего?! Каждый в Совете Ведомства смертен! Пусть лучше сдохнут они — и там, и на Ариноре!

— Властны ли мы над этим?.. — задумчиво, в никуда, произнес Паском.

Она поникла и снова прижалась к Тессетену. Пожалуй, второй раз в жизни ему стало жаль жену, такую всемогущую и такую уязвимую. Но жаль не той унижающей жалостью, за которую Ормона, узнай, выцарапала бы глаза, а так, как жалеешь о чем-то великом, что потерпело крах и перестало существовать по воле ветреной дуры-судьбы.

Рядом сидящей статуей замер Нат, терпеливо ожидая развязки. Он намекал, что больше им здесь делать нечего.

— Нам остается жить столько, сколько отведено, — со вздохом завершил Учитель.

Ормона взвилась с новыми силами:

— Отведено?! Кем отведено? Если бы это было отведено Природой, то я, быть может, смирилась бы с данностью. Но когда мою судьбу решает горстка подонков, они достойны смертной казни! Я не смирюсь! Ни за что не смирюсь!

— Т-ш-ш-ш! — Сетен гладил ее по плечам. — Мы найдем «куламоэно», родная! Пусть подонки умирают, если им этого хочется. Мы найдем спасение для наших людей и уберемся отсюда!

— Мы найдем, — прошептала, вторя ему, она. — Чего бы нам, — она посмотрела в глаза мужа, — это ни стоило. Найдем!

По возвращении домой их дожидалось два известия: прилет последней волны эмиграции с Оритана и переговоры с Тепманорой, проведенные Алом. Лидер северян-переселенцев наметил точную дату ответного прибытия их делегации в Кула-Ори. Назначенное число было последним днем зимы, и до него оставалось меньше месяца.

Ах, какие закаты были в Кула-Ори, когда, иссякнув, разбегались ливневые тучи на излете зимы, и джунгли снова наполнялись свистом, стрекотом и щелканьем птиц с насекомыми.

Только что любовавшийся огромной радугой над Кула-Шри, Дрэян не мог поверить, что услышанное минуту назад адресуется ему.

— Ты хочешь, чтобы я… Чтобы я?!

Ормона поджала губы и потрепала гриву топающей рядом с ними гайны.

— Да. Чтобы ты набрал для этого умелых ребят и решил этот вопрос, когда гости угомонятся — ночью.

Он остановился и посмотрел ей в глаза, где танцевали огоньки заката:

— Но это же не животные, не антропоиды! Это люди, пусть и аринорцы, и по отношению к ним это подло!

— Что ты сказал? — тихо-тихо переспросила Ормона.

— Почему это нельзя сделать в открытую, бросив им честный вызов? — от одной мысли, что она могла просто вообразить его в этой роли, Дрэяна почти трясло.

Она развернулась и легко вскочила на попону:

— Я предвидела, что таким и будет твой ответ. Так вот, мне не нужны смерти ори — ни одного. А северяне тоже не дураками родились и не только виноград в бочках месят. Воюют они получше наших увальней, оттого и ответ их будет ощутимым. Мне не нужна взаимная резня — их надо устранить тихо, без огласки. Но поскольку тебе вдолбили в голову ложные представления о доблести, я не стану больше уповать на тебя и найду того, кто еще способен мыслить свободно. Да будет «куарт» твой един, Дрэян. Мы не увидимся больше так, как хотелось бы видеться тебе.

Она развернула жеребчика и щелкнула кнутом, а Дрэян сел на большой камень у обочины и под затихающий топот копыт сжал голову ладонями. Тепманорийцы приедут через три дня, еще не знающие, какое вероломство уготовано им в городе переселенцев-южан. А ему-то сдуру мерещилось, будто у нее состоялся роман с их лидером! Бедняга Ко-Этл… А она ужасна! Ему страшно заглядывать в черную бездну ее души — что должно твориться там, если она так легко распоряжается чужими судьбами? Да, он военный, а не красна девица. Но подлость есть подлость, а его учили смотреть смерти в лицо и встречаться на честных поединках, кем бы ни был противник…

Тем временем Ормона доехала до комплекса Теснауто и сбавила бег своей гайны. Здесь жили семьи недавно прилетевших ори.