Артем Абрамов - Место покоя Моего

Э. Спасибо. Потрясена, как всегда... Полагаю, приказ "об избиении" был отдан в дни максимального психического надлома - практически доказанное предательство третьего сына, обострившаяся смертельная болезнь... Я думала об этом с точки зрения психологии. Здесь возможны частые моменты эпилептиформного выпадения сознания -не только неуправляемые реакции... Но - вопрос: зачем уничтожать всех младенцев "от двух лет и ниже", если Мессия родился только что? Например, в декабре пятого года... Не проще ли уничтожить только новорожденных? Куда меньше шуму! Рим боялся всех Израильских земель вообще и Иудеи, в частности. Рим считал провинцию котлом страстей и внимательно следил за поступками Ирода. Казнь жены, сыновей, несомненное раскаяние: он - по Флавию сам занялся воспитанием детей казненных Александра и Аристобула, пятерых мальчиков и двух девочек, он гордился внуками, вероятно, даже любил их... Но тиран есть тиран, даже физически угасающий. В стране продолжаются массовые казни - легитимные, по мнению Ирода, поскольку он казнил лишь тех, кто выступал против власти Рима: оттуда внимательно следили за ситуацией в Иудее, лишние немотивированные массовые смерти Риму не были нужны. А тут - младенцы. Вифлеем - городок крохотный, амфитеатром расположенный на горе, одноэтажный, точнее полупещерный. Сколько могло быть в нем жителей тогда? Две тысячи? Три? Вряд ли больше. Сколько новорожденных? Едва ли два десятка. Никто бы из римлян и не узнал... Но слово сказано: "от двух лет и ниже". Это уже под сотню детей. Тоже, конечно, можно скрыть. Вот вам первый аргумент в пользу того, что младенец Иисус родился не позже декабря седьмого года... Следующий аргумент - перепись населения...

ДЕЙСТВИЕ - 1. ЭПИЗОД - 2

ИУДЕЯ, ИЕРУСАЛИМ, 6 год от Р.Х., месяц Нисан

– Ну, где же вы были, не отставайте, идите скорее! Иосиф нервничал, махал руками, стараясь не потерять в толпе бело-голубой платок своей жены. Марию жестко влекло бесконечным людским потоком через северные ворота в гигантской стене Иершалаима. Она испуганно прижимала к себе дочек, сбивая им шаг, но опасения, что девочки потеряются, были сильнее здравого смысла просто спешить за мужем - ходили слухи о том, что в городе пропадают дети. То ли их крадут, то ли еще что-то - страшнее, непонятнее...

Вот уже который год семья Иосифа, как и многие другие семьи Назарета, в полном -и куда как немалом! - составе приходила на Песах в Великий город. Лишь однажды Иосиф паломничал без Марии - она побоялась тронуться в четырехдневный почти путь с новорожденной дочкой. А так - ежегодно, как и положено правоверным... И каждый год, после праздника, они собирались у внешней высоченной, до облаков! - стены Великого города, возле ворот, и ждали своих соседей и родственников, чтобы дорогу домой преодолевать вместе. Так легче. Да и безопаснее, к слову...

В Иерусалиме, однако, оставалось еще немало пришлого люда - из Галили, Шомрона, со склонов Рамат а-Голан, да отовсюду; шел третий день праздника, можно было уже возвращаться, верно, но люди стремились задержаться подольше в большом городе. Первые два дня в Храме и его окрестностях народу было великое множество - это Святые дни, и каждый иудей, пришедший на Песах, старался не покидать своего найденного места на Гар а-Баит, Храмовой горе: принесение в жертву ягненка - это, конечно, главное, это само собой, но необходимо молиться Богу в положенные для этого часы. А сегодня можно и осмотреться, побродить по улицам, сделать покупки или просто прицениться к заморским и местным товарам.

Но Иосиф задерживаться в городе не мог. Дома, в Назарете, все хозяйство осталось под присмотром соседа - безногого Ашера. Старик к тому же слаб слухом, да и без этого обидеть калеку каждый может, а воров и лиходеев всяческих в Назарете всегда доставало.

По окончании Святых дней Иосиф собрал семью и велел всем готовиться к походу домой. На рассвете сказал всем:

– Ахим с семьей в полдень отходит в Нацерет. Еще кое-кто пойдет. Я думаю, нам надо быть с ними. Собирайтесь к полудню - справа от ворот я вас буду ждать. И пойдем с Божьей помощью. Только не потеряйтесь. Мирьям, ты знаешь дорогу. Купи себе что-нибудь, платок или украшения, но недорогое. И береги детей - люди говорят: здесь теперь опасно. Иешуа, пойдешь со мной, я тебе город покажу.

Иешуа в Святом городе был уже второй раз. В прошлом году Иосиф решил, что сын его уже достаточно вырос, чтобы приступить к изучению Закона, присутствовать при богослужениях, учиться понимать их и, конечно же, неуклонно соблюдать посты. Скоро - время бармицвы, время прийти к Торе и прочесть раввину заранее подготовленную драшу, что означает - стать взрослым. Подвижному, живому Иешуа отцовское обучение казалось неимоверно скучным, а высокие головные уборы священников в Храме мальчика просто очень смешили. Однако Иосиф не отступал от задуманного - сделать из сына правоверного еврея - и вколачивал в него знания, иногда в буквальном смысле: рука у древодела была тяжелой. В их захолустном городке сына некуда было отдать учить Закону, а педагог из Иосифа нетерпеливый и нетерпимый, и Иешуа частенько ходил с синяками - весьма болезненной расплатой за собственную непонятливость...

– Йосеф! Смотри, что я купила! - Мария наконец выбралась из толпы к мужу, в одиночестве ожидавшему ее на насыпи возле стены.

Она достала из большой кожаной сумы бронзовое ожерелье и браслет широкий, с ажурными узорами. Иосиф лишь мельком посмотрел на украшения, кивнул и начал озираться по сторонам. Мария отдышалась, померила еще раз браслет, вытянув руку перед собой, удовлетворенно покачала головой: да, красиво! --спросила:

– А где Иешуа?

– Я сам хотел бы узнать, где этот щенок, - зло сказал Иосиф. - Пять минут назад еще вместе шли, а пришел сюда - его нет! То ли я проглядел, как он сбежал куда-то, то ли...

Мария удивилась - нечасто ее непогрешимый муженек прилюдно признавался в собственных ошибках, но уж если и признавался, то злился на себя очень сильно. А заодно и на окружающих. Она по себе знала, что значит - попасться под руку обозленного мужа, поэтому отошла в сторонку и детей поближе посадила. Вот ведь история вышла: муж решил погулять с сыном по городу, то есть взялся за нечастую для себя обязанность - следить за ним, да только не уследил, сам Иешуа и потерял.

За сына Мария особо не тревожилась. Знала; парень толковый, да и битый: выкрутится, найдется...

– Мирьям!

– Слушаю тебя... - Иосиф встретил взгляд, полный готовности исполнить все, что угодно, лишь бы муж не сердился.

– Карауль детей и вещи, я пойду поищу этого паршивца.

– Конечно, Йосеф.