Павел Комарницкий - Хозяин Вселенной
— Да, пожалуйста. Итак, продолжаем…
Я осторожно пробираюсь на своё место, обмениваясь приветливыми улыбками с сокурсниками. Сегодня лекция по теме «Вселенская иерархия разумных».
Курс подготовки миссионеров значительно отличается от начальной подготовки оперсостава службы внешней безопасности. Что вполне объяснимо — профессия садовода несколько сложнее профессии лесоруба, и сеять разумное-доброе-вечное много сложнее, чем выпалывать сорняки. Вот, например, про иерархию эту я слышал вскользь.
— …Итак, мы видим, что все сообщества разумных во Вселенной имеют несколько уровней развития.
Начальный уровень принято называть нулевым, или уровнем дикости. Он охватывает широчайший спектр миров — от тех, где разум только-только выделился из животного мира, и вплоть до тех, где сообщества аборигенов начинают переходить от присваивающего хозяйства к производящему.
Наша наставница делает лёгкий жест рукой, и на экране возникает трёхмерная звёздная карта, изображающая изрядный кусок звёздного рукава нашей Галактики, в центре которого пульсирует ярко-алым огнём точка, изображающая местоположение Рая. Две другие алые точки на карте горят ровным немигающим светом, изображая Свир и Сэнсэю — это всё, чем пока богат наш «звёздный клуб».
А вот жёлтых точек-звёздочек чуть больше, и среди них я нахожу свою прародину. Да, это так — Земля уже находится на этапе перехода от первично-варварской цивилизации к развитой, и меня охватывает законная гордость. Да, законная, потому как зелёных точек много больше — это всё первично-варварские цивилизации, пока ещё только с бронзовыми топорами или уже с неуклюжими чугунными трубами, метающими чугунные же шары в братьев своих…
Но ещё больше голубых точек, означающих «нулевой уровень» — там, где над мёртвым зеркалом истории невозмутимо плывут многие тысячелетия, и аборигены в зависимости от происхождения стерегут в засаде дичь, сжимая в руке копьё с каменным наконечником, или пасутся среди сочной растительности, под охраной могучих мужчин с теми же копьями.
Ну а фиолетовых точек вообще немерено. Это миры, где жизнь ещё не достигла уровня разума. Сколько их, этих спящих миров… Разумеется, он появится там, этот вездесущий разум — любая жизнь становится разумной рано или поздно… Но никто из ныне живущих этого не застанет, ибо эволюция сих планет длится миллионы, многие миллионы, нет, миллиарды лет…
И всё это разнообразие тонет в сплошной массе безликих белых точек, изображающие системы, изначально непригодные для жизни. Где жизни нет и не будет никогда, и несчастные звёздочки обречены умереть бесплодными…
И только одна-единственная точка выделяется среди прочих. Человеческий глаз не увидел бы его, но мои ангельские очи видят ровное мёртвое свечение ультрафиолета вкупе с мерцанием инфракрасного луча. Этот мир — Оплот Истинного Разума. Моя цель.
— …О Великий Спящий, не будешь ли столь любезен повторить сказанное мной только что? — врывается в неспешный ход моих мыслей иронический голос преподавательницы.
— Я? Я, это… я готов, госпожа наставница, — я стараюсь максимально достоверно изобразить взгляд Мауны-младшей. — Но не в состоянии этого сделать. Вот.
Народ потешается вовсю. Балбесы среди ангелов вообще изрядная редкость, а уж Великий Спящий балбес — такого нет даже на Сэнсэе, где, похоже, есть практически всё.
— Понятно, — преподавательница делает строгое лицо, усилием воли подавляя смех. — Что ж, на следующем занятии ответишь, раз так. Да, за «госпожу» ответишь отдельно.
— Я раскаиваюсь, о прекраснейшая! — я в самом деле раскаиваюсь, и кроме того, дама действительно выглядит донельзя эффектно. Уловив мои мысли-ощущения, наставница смягчается. Всё-таки красивому мужчине, искренне восхищённому красотой платиновой блондинки, той самой блондинкой прощается многое…
— И не надейся, о Великий Спящий! — смеётся блондинка, — так и быть, прощаю тебе «госпожу», но никак не проспанную лекцию!
Хохот стоит такой, что, вероятно, его не способна заглушить система шумозащиты, и нашу аудиторию слышно по всему зданию. Весёлый мы народ, ангелы… и когда я отучусь ляпать? Все мысли же как на ладони…
— Ладно, повеселились, и хватит, — гасит наставница веселье аудитории. — Пока Победивший Бурю находится в сознании, повторюсь вкратце. Всякое вмешательство в судьбу миров нулевого уровня запрещено. Во-первых, это бессмысленно, поскольку за время существования нулевого цикла любой, даже самый инерционный «клуб» уйдёт в Отрыв, перейдёт на следующий уровень вселенской иерархии, и даже, вероятно, не на один. Поэтому никакого реального сотрудничества и отдачи ожидать не приходится. Во-вторых, никакие прогноз-машины не в состоянии просчитать столь дальние последствия, а теория Кьо-Миа утверждает — любое неконтролируемое вмешательство обязательно ухудшает конечный прогноз. То есть основной принцип «не навреди» не может быть соблюдён при любой прогрессорской деятельности, а обычное «контрольное» миссионерство бессмысленно из-за чрезмерной отдалённости результатов. Понятно, Ди?
— В той части, что мне доступна, безусловно, — отвечаю я, чем вызываю новое веселье.
— Это радует. Перейдём к следующему разделу…
Да, это всё я в той или иной мере проходил на курсах подготовки оперсотрудников нашей службы. Как хищники, обзаведясь разумом, быстро низводят все конкурирующие виды хищников неразумных до состояния ископаемых останков, в лучшем случае обитателей зоопарков и заповедников. Как затем употребляют в пищу всю доступную добычу, включая и менее крепких физически товарищей. И поскольку лозунг «не убий» среди разумных хищников выглядит полным идиотизмом, то охотничьи стычки плавно перерастают в войны.
Среди вегетарианцев процесс идёт иначе. Впрочем, с крупными хищниками ребята разбираются ещё жёстче, чем хищные братья по разуму, поскольку для них это не конкуренты, а смертельные враги. Насколько мне известно, основные хищники на Свире не сохранились даже в виде чучел.
Далее вытесняются все травоядные, питающиеся теми же плодами-корешками и прочая, что и носители разума. И чем шире кормовая база разумных вегетарианцев, тем меньше шансов уцелеть у несчастных животных. Так что пресс дикарей-вегетарианцев на свою родную планету обычно даже выше, чем хищников.
Ну а особо неразборчивые, вроде хомо сапиенсов на моей родной планете, вообще включают в рацион всё, что шевелится, и многое другое.
А когда присваивающее хозяйство аборигенов на планете заходит в тупик, поскольку всё, что можно скушать, уже присвоено, кто-то из хищников доходит умом до такой простой мысли — не нужно сразу есть пойманного детёныша, надо подождать, пока он вырастет. Так возникает скотоводство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});