Тьма, сгущайся! (СИ) - Лейбер Фриц Ройтер
Глава восьмая
Архиепископ Гонифаций барахтался в бесконечных черных пучинах сна.
Сначала глубокий примитивный сон, без видений, без звуков. Ужас. Барахтанье в кромешном мраке. Безнадежная борьба с чем-то ужасным. Глубокая, пронизывающая Вселенную боль. Что-то очень важное тревожило его. Ведь это может быть использовано против него. Это его тайна, его единственная слабость. То, что может уничтожить его. Борьба страшная, отчаянная, но тщетная..
Затем наступил сон более определенный. Архиепископ бродит среди трупов тех, кого он убил, ибо они пронюхали о его тайне. Трупы — белые, окостеневшие — лежали на мраморных столах под лучами ослепительного света, и он чувствовал себя в безопасности. Но вдруг на одном из столов какой-то труп сел. Прекрасная девушка с темными волосами, рассыпавшимися по мраморным плечам. Она, указав на него пальцем, сказала:
— Тебя зовут Ноулес Сатрик. Ты нарушил самый строгий закон Иерархии. Ты сын жреца. Мать твоя — Падшая Сестра.
Он бросился к ней, стараясь повалить ее и заткнуть ей рот. Но как только пальцы его коснулись девушки, она ускользнула от него. Он преследовал ее, пробираясь между столами. Некоторые столы падали. Он споткнулся о труп своей матери. Архиепископ шел все дальше и дальше, спотыкаясь, задыхаясь. Но девушка ускользала от него, постоянно повторяя:
— Долой архиепископа Гонифация! Его зовут Ноулес Сатрик! Он сын жреца!
Она кричала, и вскоре весь мир присоединился к ней.
Внезапно он превратился в мальчика, а мать, стыдя его, повторяла:
— Сын жреца!
Эти воспоминания совсем близки к реальным событиям. Белое лицо, окутанное темными волосами, лицо его сводной сестры Джерил, когда она падала с моста в темную глубину потока… Наконец его тайна полностью сокрыта от всех. Затем Зал Высшего Совета, и изображение на экране солидографа: девушка с темными волосами, и на лице ее то же самое выражение, что у той, которая падала в поток. То же самое лицо.
Джерил.
Шарлсон Наурия.
Его тайна снова всплыла на поверхность.
Затем сновидения-иллюзии. Он там, где должен быть — в своих покоях, в Святилище. В сером полумраке архиепископ видит свою спальню, а в постели, в ногах, карикатурную копию человека, чрезвычайно тощего, мохнатого… Но архиепископ смотрит на него только мгновение. Затем образ мохнатого существа исчезает, лишь слышен звук шагов его мохнатых лап…
И затем пробуждение. Архиепископ сел, тяжело дыша. Глаза его пробежали по спальне, отмечая, что все нормально. Странно, в последнем сне он ясно увидел свою спальню, будто все происходило наяву. Но такие сны не диковинка. Может, это провинциальные жрецы своими рассказами о мохнатых существах пробудили его воображение.
Он ощутил боль в спине — еще один отголосок сна.
Странно, но воспоминания воплощаются в его снах. Так уж устроен человеческий мозг. Все забыть невозможно.
А впрочем, какая разница? Тайна его рождения уже не имеет значения. Это было важно, когда он был жрецом Первого Круга. Но теперь он слишком высоко сидит, сместить его трудно. Такое обвинение ему не повредит.
Но если Джерил действительно спаслась и превратилась в Шарлсон Наурию, если Умеренные наложили на нее свои лапы, они могут доставить ему много неприятностей. Пусть уж лучше Дет устранит ее.
Судя по всему, она стала ведьмой. Но если это правда, почему, зная ее отношение к нему, ведьмы не использовали Джерил против него? Почему они ее спрятали? Ведь было бы более эффективно, если бы она выступила открыто, обвинив его в том, что, будучи сыном жреца, он незаконно проник в Иерархию.
Гонифаций раздумывал, и мысли его улетали далеко; он взирал мысленно взором на Империю Иерархии.
А по всей Империи раскинули свои сети новые ведьмы, колдуны. Они с каждым днем наглели. С ферм они уже добрались до поселков, из поселков в города. А вчера нанесли удар в самом Соборе.
Его разум был занят решением проблемы: кто же руководит всем этим мероприятием, кто осмелился бросить вызов Иерархии? Может, столь могучий ум прибыл откуда-то из-за пределов Земли? Вряд ли. Скорее всего, нужно искать его где-то поблизости.
Телевизионная панель в стене вспыхнула, и на экране появилось лицо жреца Четвертого Круга, дежурного по центру.
— Простите, что беспокою, Ваше Высокопреосвященство… — начал жрец.
— В чем дело?
— Это началось примерно час назад. Внезапно резкое увеличение активности среди ведьм. Сообщения поступают со всей планеты. В провинциях зафиксирована паника. Жрецы бегут из Святилищ. Вот послание Неоделоса. Какие-то звери или призраки зверей появились и в нашем городе. Многие жрецы сообщают о массовых галлюцинациях. Началась паника…
— Ты можешь мне сказать, какие приняты контрмеры?
Жрец кивнул.
— Насколько я знаю, меры приняты. Но Шеф Коммуникаций хочет проконсультироваться с вами. Подключить его?
— Нет. Я спущусь сам.
Экран погас. Гонифаций тронул кнопки, и мягкий свет залил его спальню. Обставленную скромно, но со вкусом.
Он встал с постели, а затем, движимый внезапным импульсом, обернулся назад.
Он вспомнил жгучую боль, которую испытал во сне.
В самом центре постели, где он только что лежал, находился свидетель реальности его сна.
Маленькое пятнышко крови…
Глава девятая
Вторая ночь страха опустилась на Мегатеополис. В темноте и тишине ночи таились угрозы. Весь день в Соборе и часовнях возносились молитвы Великому Богу, дабы он защитил людей от сил Зла. Слухи о призраках животных, которые прошлой ночью являлись даже жрецам, разносились по всему городу. Многие прихожане спешили исповедаться в своих грехах. Две истеричные толпы разорвали в клочья двух женщин, которых сочли за ведьм. Каждый с подозрением смотрел на соседа, размышляя, не агент ли он Сатаны. За час до наступления темноты улицы опустели. И над этими улицами, держась поближе к плоским крышам, летел Черный Человек, наслаждаясь атмосферой ужаса, как наслаждается актер, который знает, что он хорошо играет свою роль.
Над Собором нимб Великого Бога светился с удвоенной яркостью, и Святилище горело огнями. Близлежащие улицы прочесывались патрулями, состоящими из деканов, а в остальной части города царила темнота.
Черный Человек плыл во тьме, направляя свое передвижение с помощью тонкого луча света, энергии. Генератор поля создавал вокруг его тела оболочку, которая уравновешивала притяжение Земли. Кроме того, эта оболочка поглощала все виды излучения, что также увеличивало площадь действия поля.
Формально он сейчас был свободен. Час назад Черный Человек сдал дежурство у телесолидографа другому оператору и, немного расслабившись, решил посмотреть, как развивается их план. Он чувствовал себя актером, который уже сыграл свою роль, но не может покинуть театр, не досмотрев, как дальше идет спектакль.
Кроме того, мать Джуди сообщила ему, что Армон Жарль намеревается этой ночью попытаться вступить в новый контакт с ними. Сама мать Джуди решила укрыться в туннеле, поскольку не хотела попасться под руку разгневанной толпе.
Конечно, он мог кого-нибудь послать к Армону Жарлю, но если человек так упрям, как этот бывший жрец, лучше предоставить ему инициативу. А кроме того, какой эффект — назначить рандеву возле Большой Площади, именно в том месте, куда в прошлый раз выкинули жреца.
А сейчас Черный Человек следовал за ним, желая убедиться, что жрец не попадет в ловушку. Он бесшумно плыл вверху, а Армон Жарль, одетый как обычный прихожанин, крался по темным улицам, отыскивая места, где тень погуще, ступая осторожно, дабы не провалиться в сток, постоянно останавливаясь, прислушиваясь и оглядываясь. Однако он не замечал над головой своего демона-хранителя.
Они уже приближались к Большой Площади. Черному Человеку давно хотелось прекратить это бессмысленно-опасное путешествие, но любовь к драматическим эффектам пересилила.
Качающиеся фиолетовые нимбы предупредили о приближении жрецов, куда-то направляющихся ночью. Жарль нерешительно остановился, затем нырнул в темный проход между зданиями. Черный Человек присел на край крыши, внимательно следя за жрецами.
