Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Вопрос поставил Валентина в тупик.

То ли он относился к идее угрозы королевству, то ли к замечанию, что су-сухирис несет равную ответственность. После паузы он спросил:

— Что же ты посоветуешь?

— Возвращайся домой, — сказал мажордом, — живи счастливо и плодотворно, и оставь проблемы управления тем, чья судьба — распутывать их.

Глава 7

Ничего хорошего он не получил и у Джитаморн Сол. Второй мажордом был менее надменным, но не более сговорчивым.

Это была женщина лет на десять-двенадцать старше Валентина, высокая брюнетка делового, компетентного вида. На ее столе в кабинете, более веселом и привлекательном, хотя столь же маленьком, как и у су-сухириса, лежало прошение Валентина.

Она постучала несколько раз по письму и сказала:

— Ты не можешь увидеться с ними.

— Могу я узнать, почему?

— Потому что их никто не видит.

— Никто?

— Никто с внешней стороны. Теперь это не делается.

— Из-за разрыва между тобой и Дондак-Саямиром?

Джитаморн Сол поджала губы.

— Он идиот! Но даже если бы он как следует выполнял свою работу, тебе все равно не добраться до министров. Они не хотят, чтобы их беспокоили. На них лежит великая ответственность. Понтифакс стар, как тебе, наверное, известно, он мало занимается делами управления, поэтому на них, тех кто его окружает, ложится тяжелое бремя. Ты понимаешь?

— Но я должен их увидеть!

— Я не могу тебе помочь. Их нельзя тревожить даже по самым важным делам.

— А предположим, — медленно сказал Валентин, — что Корональ был свергнут, и в Замке сидит фальшивый правитель?

Она подняла маску и ошеломленно посмотрела на Валентина.

— Что ты хочешь этим сказать? Твое прошение отклонено.

Она встала и сделала быстрый жест.

— У нас в Лабиринте и так хватает сумасшедших, а тут еще приходят из…

— Подожди, — сказал Валентин.

Он вошел в состояние транса и вызвал силу обруча. Он потянулся к душе Джитаморн, коснулся ее, окутал своей душой.

Он не собирался раскрывать лишнее мелким служащим, но тут, похоже, не было альтернативы, он держал контакт, пока не почувствовал слабость и головокружение. Тогда он прервал его и быстро вернулся в нормальное состояние.

Она растерянно смотрела на него, щеки ее горели, глаза блуждали, грудь тяжело дышала. Заговорила она не сразу.

— Что это за фокус?

— Это не фокус. Я — сын Леди, и она сама научила меня искусству посланий.

— Лорд Валентин брюнет.

— Был. Теперь — нет.

— Ты хочешь, чтобы я поверила….

— Пожалуйста, — сказал он, вкладывая в это слово всю силу своего духа, — поверь мне. Все зависит от моего доклада Понтифаксу о случившемся.

Но ее подозрения были слишком велики. Она не преклонила колени, не сделала знака горящей звезды, в ней была лишь угрюмая растерянность. Ей явно хотелось, чтобы Валентин навязал этот рассказ кому-нибудь другому.

— Су-сухирис наложит вето на все, что бы я ни предложила, — сказала она наконец.

— Даже если я покажу ему то, что показал тебе?

Она пожала плечами.

— Его упрямство просто легендарно. Даже для спасения жизни Понтифакса он не согласится ни с одним моим предложением.

— Но это безумие!

— Именно. Ты говорил с ним?

— Да, он показался мне недружелюбным от гордости, но не сумасшедшим.

— Тебе бы пообщаться с ним подольше, прежде чем составить окончательное суждение.

— А если подделать его подпись, и я пройду так, чтобы он не знал?

Она была шокирована.

— Ты толкаешь меня на преступление?

Валентин пожал плечами.

— Преступление уже совершено, — и немалое, — сказал он ровным голосом. — Я, Корональ Маджипура, изменнически смещен. Твоя подпись жизненно необходима для моего восстановления. Неужели это не превышает все остальные пустяковые правила? Неужели ты не понимаешь, что я имею власть простить тебе нарушение правил?

Он наклонился к ней:

— Время не ждет. Замок стал домом узурпатора. Я бегаю между подчиненными Понтифакса вместо того, чтобы вести через Алханрол армию освобождения. Дай мне разрешение, и ты получишь вознаграждение, когда на Маджипуре снова будет порядок.

Она холодно посмотрела на него.

— Твой рассказ требует слишком большой веры. Что, если ты лжешь? Что, если ты подкуплен Дондаком?

— Клянусь, — простонал Валентин.

— Не надо. Такое вполне возможно. Это может оказаться ловушкой. Твоя фантастическая история и какой-то вид гипноза предназначены для того, чтобы погубить меня и дать су-сухирису высшую власть, которой он давно жаждет…

— Клянусь Леди, моей матерью, что я не лгу.

— Всякий преступник клянется чьей-нибудь матерью, но что толку?

Валентин заколебался, но затем взял Джитармон Сол за руки и пристально посмотрел ей в глаза. То, что он хотел сделать, было ему неприятно, но и все эти мелкие чиновники тоже чинили ему неприятности.

Придется пойти на несколько бесстыдный обман, иначе он навек запутается здесь.

Он сказал:

— Даже если бы Дондак-Саямир подкупил меня, я никогда бы не продал такую красивую женщину, как ты.

Она смотрела на него презрительно, но щеки ее окрасились румянцем.

— Поверь мне, — продолжал он. — Я — Лорд Валентин, и ты будешь одной из героинь моего возвращения. Я знаю, чего ты хочешь больше всего на свете, и ты получишь это, когда я снова вернусь в Замок.

— Ты знаешь?

— Да, — сказал он.

Он ласково похлопал ее по руке, теперь вяло лежавшей в его ладони.

— Ты хочешь быть единственным авторитетом во внутреннем Лабиринте, верно? Ты хочешь быть единственным мажордомом?

Она кивнула, как бы во сне.

— Так и будет, — сказал он. — Стань моей союзницей, и Дондак-Саямир будет лишен своего ранга за то, что преграждал мне дорогу. Станешь? Ты поможешь мне добраться до главных министров?

— Это трудно.

— Но возможно! Все возможно! Когда я снова стану Короналем, су-сухирис потеряет свой пост! Это я тебе обещаю!

— Поклянись!

— Клянусь! — горячо сказал Валентин.

Он чувствовал себя грязным и испорченным человеком.

— Клянусь всем, что для меня свято. Этого достаточно?

— Достаточно, — сказала она.

Ее голос чуть изменился.

— Но как это сделать? На пропуске должны быть обе подписи, а если будет моя, то он откажется поставить свою.

— Подпиши пропуск и дай мне. Я вернусь к су-сухирису и уговорю его подписать.

— Он ни за что этого не сделает.