Орсон Кард - Ксеноцид
— Может спасти человечество и сохранить жизнь пеквенинос.
— Люди и пеквенинос очень лихо спелись, решив прокатиться на беспомощной третьей расе!
— Не такая уж она и беспомощная.
Но Квара проигнорировала его слова:
— Точно так же в свое время Испания и Португалия заставили Папу Римского разделить мир между двумя католическими величествами, примерно во времена Колумба. Хлоп по карте — и вот она, Бразилия, говорящая на португальском, а не на испанском. Какая разница, что девять из десяти индейцев погибли, а остальные лишились своих прав на долгие века, и даже их языки…
На этот раз уже не вытерпел Миро:
— Десколада — не индейцы.
— Это разумная раса.
— Ничего подобного.
— Да? — притворно изумилась Квара. — Откуда у тебя такая уверенность? Ты можешь предъявить свидетельство об окончании курсов по микробиологии и ксеногенетике? Мне казалось, раньше ты специализировался на ксенологии. А сейчас даже от своей любимой науки лет на тридцать поотстал.
Миро не ответил. Ей-то уж известно, с каким упорством он трудился, чтобы нагнать современных ученых. С тех пор как вернулся, он делал все возможное, чтобы войти в курс дела. Это был удар ниже пояса, предлог, чтобы подковырнуть его. На эти слова не стоило даже отвечать. Поэтому он просто откинулся на спинку и принялся изучать ее лицо. Миро ждал, когда она придет в себя и они вернутся к нормальному, человеческому обсуждению.
— Ну, хорошо, — наконец согласилась Квара. — Это было низко. Но Эла поступила не менее низко, когда послала тебя, чтобы ты уговорил меня открыть файлы. Она хотела сыграть на моих симпатиях.
— Симпатиях? — поднял брови Миро.
— Потому что ты… ты ведь…
— Калека, — закончил за нее Миро.
Он никогда не задумывался над тем, что жалость решает все. Но что можно поделать? Ведь любые его поступки были поступками калеки.
— Ну, в общем, да.
— Эла меня не посылала, — сказал Миро.
— Значит, мать.
— И мать не посылала.
— Ах, так ты явился сюда по собственной воле? Или ты сейчас скажешь, что тебя ко мне послало человечество? Или тебя отрядила ко мне какая-то абстрактная добродетель? «Правила приличия заставили меня прийти в этот дом».
— Если это и так, я, похоже, ошибся дверью.
Она взвилась, словно он влепил ей пощечину:
— Ты хочешь обвинить меня в бесчестности и подлости?
— Меня попросил Эндрю.
— Еще один кукловод.
— Он пришел бы сам…
— Но он так занят, так занят, ему предстоит сегодня вмешаться еще в парочку жизней. Носса Сеньора, какой-то священник все время сует свой нос в науку, до которой ему как до неба…
— Заткнись, — процедил Миро.
И она действительно замолчала, хоть и не выказала по этому поводу никакой радости.
— Ты прекрасно знаешь, кто такой Эндрю, — сказал Миро. — Он написал «Королеву Улья»…
— «Королеву Улья», «Гегемона» и «Жизнь Человека».
— Поэтому не говори мне, что он ничего не знает.
— Да нет. Я понимаю, я была не права, — поморщилась Квара. — Я просто рассердилась. Кажется, все настроены против меня.
— Против того, что ты делаешь, — это верно, — подтвердил Миро.
— Но почему никто не хочет взглянуть на вещи с моей стороны, на время принять мою точку зрения?
— Я могу поставить себя на твое место, — спокойно ответил Миро.
— Тогда как же ты можешь…
— Но я могу также взглянуть на положение вещей их глазами.
— Ну да, мистер Непредвзятость. Давайте, продолжайте делать вид, будто понимаете меня. Я уже во власти симпатий, уже раскаиваюсь, еще немножко — и расколюсь.
— Сеятель идет на верную смерть — лишь бы добыть сведения, которые тебе, возможно, уже известны.
— Вот здесь вы промахнулись. Я не знаю, зависит от вируса разумность пеквенинос или нет.
— Можно опробовать усеченный вирус, тогда отпадет нужда в смерти пеквенинос.
— Усеченный — сам придумал? Ладно, сойдет и так. Все же лучше, чем кастрированный. Лишенный конечностей. В том числе и головы. Один остов, и больше ничего. Беспомощный. Лишенный разума. Сердце, правда, еще бьется, но вхолостую.
— Сеятель…
— Сеятель — маньяк, он одержим идеей превратиться в еще одного мученика. Он жаждет смерти.
— Сеятель просил тебя навестить его, он хочет поговорить с тобой.
— Я никуда не пойду.
— Почему?
— Да ладно тебе, Миро. Ко мне подослали калеку. Теперь меня упрашивают пойти повидаться с умирающим пеквенинос. Неужели вы думаете, что, если умирающий друг — доброволец кстати — прошепчет мне на ушко свою последнюю волю, я предам целую разумную расу?
— Квара.
— Да, я слушаю.
— Неужели?
— Диссе кве сим! — огрызнулась она. «Сказала, слушаю — значит, слушаю».
— Может быть, ты права.
— О, как это мило с твоей стороны!
— Но, может быть, правы они.
— Я ж говорю, сама непредвзятость.
— Ты утверждаешь, они были не правы, когда вынесли решение, которое может погубить пеквенинос, а самих пеквенинос даже не спросили. А ты сейчас…
— Хочешь сказать, что я сейчас делаю то же самое? А что мне делать, посоветуй! Выразить свою точку зрения в местной печати и потребовать поставить вопрос на голосование? Несколько тысяч людей, миллионы пеквенинос встанут на вашу сторону, но как насчет безмолвных триллионов вирусов Десколады? Правило большинства. Дело закрыто.
— Десколада не обладает разумом, — сказал Миро.
— Некоторая информация к размышлению, — усмехнулась Квара. — Мне все известно о вашей последней идейке. Эла прислала мне расшифровки. Какая-то китаеза с далекой колонии, понятия не имеющая о ксеногенетике, выдвинула абсолютно безумную теорию — и вы уже ведете себя так, будто все прекрасно, будто все так и должно быть.
— Докажи нам, что эта девочка ошибается.
— Не могу. Меня лишили доступа в лабораторию. Сами и докажите свою правоту.
— Бритва Оккама и без нас все доказала[12]. Самое простое объяснение, которое подходит к известным фактам.
— Оккам — средневековый старый дурак. Заявить, что все дело рук Господних, — и больше никаких объяснений не требуется. Или, например, можно сказать, та старуха, что живет на склоне холма, — ведьма. Это она во всем виновата. Выдвинутая вами гипотеза ничуть не лучше, только вы даже не знаете, куда подевалась ваша ведьма.
— Десколада появилась чересчур внезапно.
— Да, знаю, она не подвержена эволюции. Она должна была появиться откуда-то еще. Замечательно. Но даже если ее создали искусственным путем, это вовсе не означает, что она не могла стать разумной.
— Она пытается убить нас. Она варелез, а не раман.
— О, иерархия Валентины. А откуда мне знать, будто Десколада — варелез, а мы раман? Я привыкла считать, что разум есть разум. Варелез — всего лишь термин, изобретенный Валентиной. Она хотела сказать, что варелез — это разум, который мы решили уничтожить, а раман — разумная раса, которую мы пока убивать подождем.
— Десколада ни перед чем не останавливающийся, безжалостный противник.
— А что, враги бывают милыми и добродушными?
— Десколаде недоступно уважение к другой жизни. Она хочет разделаться с нами. Она уже правит не только пеквенинос, но и всей планетой, а теперь вот-вот распространится на другие миры.
В первый раз у нее хватило терпения дослушать его тираду до конца. Неужели она наконец прислушалась к нему?
— Кое в чем я согласна с предположением Ванму, — кивнула Квара. — Похоже, Десколада действительно регулирует гайалогию Лузитании. По сути дела, теперь, вникнув в это, я считаю, что так оно и есть. Это объясняет «разговоры», которые я наблюдала, — передачу информации от вируса к вирусу. Думаю, чтобы послание распространилось по планете, потребуется всего несколько месяцев, не больше. Но доказанный вами факт ответственности Десколады за гайалогию вовсе не означает, будто вы доказали, что она не разумное существо. Здесь, наоборот, удобнее подходить с другого конца: Десколада, взяв на себя ответственность за экологический баланс всей планеты, продемонстрировала альтруизм. И умение защищать своих подопечных. Когда мы видим, как львица, защищая львят, нападает на нарушившего их покой пришельца, мы восхищаемся ею. То же самое делает сейчас Десколада: она нападает на людей, чтобы защитить от них свою главную подопечную. Живую планету..
— Стало быть, львица, защищающая приплод?
— Ну да.
— Или все-таки бешеный пес, набросившийся на наших детей?
Квара задумалась на секунду.
— А может, и то и другое. Почему она не может предстать в обеих личинах? Десколада пытается регулировать экологию планеты. Но люди становятся все более и более опасными. В ее глазах это мы бешеные псы. Мы выкорчевываем растения, которые входят в ее экологическую систему, и выводим свои, чуждые ей саженцы. Мы провоцируем некоторых пеквенинос на очень странное и непонятное поведение, подговариваем их не слушаться ее. Мы сжигаем лес, когда она пытается насадить побольше деревьев. Еще бы ей не хотелось избавиться от нас!
