Евгений Гуляковский - Игры шестого круга

— Пятьдесят восемь градусов по Цельсию! Что за черт, мы должны себя чувствовать, как в паровозной топке!

— Прибор врет. Здесь не больше тридцати.

— Похоже, ты прав… Жарко, но не слишком. И, самое странное — я не чувствую никаких посторонних запахов. Может быть, они стали такими сильными, что перешли порог нашего восприятия?

— Или исчезли совсем. Оказавшись на этой планете, я разучился удивляться. Дальше попробуем идти без костюмов, пока это возможно. Сколько нам еще осталось?

— Судя по карте, километров пятнадцать.

— Значит, мы будем у центра кратера до наступления темноты, если ничего не случится.

— Я предпочел бы утро, а не вечер.

— На этот раз выбирать не приходится. Здесь нельзя останавливаться на ночлег.

Словно подтверждая его слова, скальные выступы перед ними на секунду смазались, с их вершин посыпались камни, и глухой рокочущий звук очередного подземного толчка прокатился по равнине.

Три часа они шли, не снижая темпа и не останавливаясь. Воздух оставался чистым, в нем не было никаких запахов. В безжизненном пейзаже ничего не менялось.

Лишь внутри каждого из них что-то неуловимо изменялось. Ощущение безнадежности? Сознание того, что каждый шаг все дальше уносит их от живых зон, в глубину этой мертвой долины? Мысли о том, что уже никогда им не вернуться обратно? Но тогда почему они продолжают идти вперед? Почему не повернут? Что ведет их? Обыкновенное человеческое упрямство? Любопытство? Или это была всего лишь гордость? То самое чувство, которое священники всех народов называли гордыней и которое иногда позволяло человеку бросить вызов судьбе, поступить наперекор обстоятельствам — узнать себе истинную цену…

Не это ли чувство помогало альпинистам покорять недоступные горные вершины? Не оно ли вело сквозь бесконечные опасности к неведомым берегам сначала парусные корабли землян, а затем и их космические фрегаты?

Как бы там ни было, они продолжали идти вперед. Постепенно мертвая неподвижность пейзажа, окружавшего их, начала изменяться.

Сперва возник равномерный звук. Больше всего он напоминал шуршание песка, стекавшего по горному склону. Иногда в этом общем звуковом фоне возникали отдельные, более четкие всплески.

Шум отчетливо доносился правее дна пологого ущелья, по которому они теперь шли, и, чтобы установить причину странного звука, им пришлось подняться на боковой, покатый край ущелья.

Отсюда, с высоты примерно сорока метров, хорошо было видно дно соседнего, параллельного и более глубокого каньона.

Даже дым не закрывал фантастической картины, представшей перед их взором. Воздух казался абсолютно прозрачным, и лишь над самым дном колеблющаяся завеса разогретых воздушных потоков несколько смазывала перспективу.

Вначале им обоим показалось, что под ними, в этой мертвой долине, протекает живая река. Но почти сразу же они поняли, что движущаяся внизу лента не представляла собой единого целого, а состояла из отдельных частей, перемещавшихся в одном направлении. И, вопреки законам тяготения, масса, составлявшая эту странную реку, двигалась вверх по склону. Олег достал из футляра оптический умножитель.

Бесконечная череда живых существ двигалась вверх по дну ущелья, направляясь к выходу из мертвой долины. Здесь были черные звезды и отряды золотых рыцарей, ползущие по земле Летающие Коты и существа, похожие на Пандорцев. Здесь были, наверное, представители каждого вида фауны, населявшей Остран, если, конечно, можно было назвать фауной все эти странные, искусственно созданные существа.

— Возможно, где-то там внизу находится фабрика по их изготовлению, хрипло проговорил Глен.

— Там нет ничего, кроме Огненного озера. Мы уже подошли к нему почти вплотную.

— Значит, они выходят из озера.

— Обрати внимание — они совсем маленькие. Особенно это заметно на рыцарях, сейчас их рост не больше метра. И, кроме того, они все сделаны из одного материала. Даже цвет у них одинаковый — серый цвет базальта. Позже они обретут свой привычный облик.

— Значит, они все время растут.

— Выходит так, но для этого требуется колоссальная энергия, а ведь они ничего не едят…

— Энергии у них хватает.

Словно подтверждая слова Олега, вдоль ущелья прокатился гром, и ветвистый голубой разряд на секунду соединил под ними противоположные склоны ущелья.

— Электричество?

— Вряд ли. Скорее это побочный эффект энергетического поля, внутри которого они движутся.

— Ты собираешься туда спускаться?

— Это слишком опасно. Да и не нужно. Разгадка их возникновения находится там, откуда они пришли.

Картина безостановочного движения, бесконечно меняющихся форм захватывала воображение. Завораживала так же, как завораживает непрерывное движение водной поверхности реки, если смотреть на нее достаточно долго. И когда наконец оно прервалось, когда последний отряд оловянных солдатиков исчез за перевалом, в той стороне, откуда пришли они сами, Олег долго еще стоял неподвижно, жадно всматриваясь в теперь уже пустынную равнину, словно надеялся найти там какой-то ответ.

В его голове, как в калейдоскопе, наконец-то начала складываться из отдельных кусочков некая единая стройная картина. Лишь одно обстоятельство не укладывалось в ее четкие, логически стройные контуры. Чтобы проверить себя, он снова, в который уж раз, расстегнул рубашку и ощупал ладанку. Что-то в ней едва заметно изменилось. Кожа стала теплее наощупь, и сквозь нее отчетливо проступали острые углы граней…

Все еще не веря, он одним движением сорвал с себя ладанку, торопливо, дрожащими пальцами, развязал шнурок и выкатил на ладонь еще теплый кристалл, мгновенно вобравший в себя окружающий свет и бросивший им обоим в лицо целый сноп разноцветных лучей.

— Что это такое? — почему-то шепотом спросил Глен. — Твое сокровище?

— Сокровище, да только не мое.

«Когда ты окажешься на Черной Планете, когда наступит время контакта, отдельные частицы кристалла вновь соединятся. Я снабжу его для этого достаточной энергией, и тебе не придется сомневаться в том, действительно ли ты попал в нужное место».

Черная Планета. Так на самом деле называется Остран. Он давно догадался. Не хватало лишь этого, последнего доказательства. Теперь оно у него было. И оно означало, что именно здесь, на этой планете, нашла свой конец великая древняя раса Лидянцев, некогда правившая всей Галактикой… Во всяком случае, именно так думал о Черной Планете Олег, хотя Лидянец говорил иначе. Но Лидянский живой корабль, несмотря на всю свою мудрость, мог и не знать всего.