Евгений Гуляковский - Игры шестого круга

Олег очнулся от того, что ему на голову капала холодная жидкость. Он открыл глаза и увидел, что из лопнувшего трубопровода над его головой сочится вода. Тускло горели лампы аварийного освещения, в кабине танка стояла непривычная тишина — не работал ни один двигатель.

— Глен! — позвал Олег, Никто не отозвался. Тогда он, превозмогая боль, поднялся на ноги и увидел, что страховочные ремни кресел не выдержали удара, а оба его спутника лежали на полу без сознания. Он достал медиатор и оказал Глену первую помощь. Убедившись в том, что у Джона нет серьезных повреждений, он решил не торопиться приводить его в чувство.

Глен зашевелился, открыл глаза и секунду бессмысленно смотрел на неподвижного Джона, очевидно, стараясь вспомнить, что произошло. В конце концов, он спросил:

— Ты не собираешься обезопасить нас от этого сумасшедшего? Может, лучше его связать, пока он не пришел в себя?

Глен говорил медленно, с трудом превозмогая боль. Ему досталось больше всех, и Олег знал, что если бы не транквилизаторы, введенные медиатором, он бы еще долго не мог двигаться.

— В этом нет необходимости — ему досталось не меньше нашего. Надо решать, что делать дальше.

— Танком без него мы управлять не сможем, даже если у машины нет серьезных повреждений. Значит, надо снять оружие, какое сможем унести, и уходить.

— Снаружи нас ждет немало сюрпризов. С неприязнью посмотрев на скорченное тело Джона, Глен проворчал:

— Здесь этих сюрпризов не меньше. Мы должны сделать так, чтобы в его распоряжении не осталось современного оружия, с ним он тут может черт знает что натворить.

— Реактор работает, а в крепости Пандорцев остались лазеры, так что оружие у него будет в любом случае.

— Чтобы его получить, ему придется возвращаться, на это потребуется немало времени. Вряд ли он станет нас преследовать, особенно если будет знать, что у нас есть станер.

— Он и так не станет нас преследовать. Он немного свихнулся (хотел бы я знать, кто бы из нас не свихнулся на его месте), но он нам не враг.

В конце концов Олег согласился с предложением Глена и без всякого сожаления стал готовиться покинуть танк.

Конечно, внутри его стальной громады они чувствовали себя уверенней, но Олег все время помнил о том, что для сил, которые им здесь противостояли, танк не более чем очередная игрушка. Так что не имело особенного значения, останутся они внутри или пойдут дальше пешком.

Взвалив на плечи тяжеленные рюкзаки, они вылезли через бортовой люк наружу. Перевернутый танк лежал на боку, и плоскость борта, на которой они теперь стояли, возвышалась над обожженной взрывом поверхностью планеты метров на двадцать.

— Как насчет остаточной радиации? — спросил Глен, внимательно осматривая пустынный пейзаж, в котором ничто, кроме огромной воронки, не напоминало о недавней схватке.

— Чуть выше обычного фона, — ответил Олег, мельком взглянув на прибор. Разряды стайера не вызывают наведенной радиации. Не понимаю, куда делись останки этого рыцаря? Такая огромная масса не могла аннигилировать полностью. Я не вижу ни одного обломка

— Может, масса не соответствовала объему?

— Все равно что-то должно было остаться.

Они спустились до самой земли по приводу гравитационной подушки. Раскаленная взрывом поверхность камня излучала дополнительное тепло.

— Давай посмотрим, как там Крипе.

Открыть дверь в багажное отделение удалось далеко не сразу. Автоматика работала в аварийном режиме, и бортовой компьютер отказывался принимать команды, не связанные с жизнеобеспечением машины.

В конце концов им пришлось вручную откатывать по направляющим тяжеленную стальную дверь.

Едва она приоткрылась, как появился Крипе. Он бодро спрыгнул на землю, словно ничего не случилось, и заверещал на своем птичьем языке.

— Что он говорит?

— Говорит, что сожалеет о происшедшем.

— Ты еще можешь шутить?

— Это не совсем шутка… Джон был прав, коша сказал, что основу речи Пандорцев составляет телепатия. За последнее время я стал лучше слышать язык чужого сознания. Не сомневаюсь, что о Джоне Крипе позаботится. Мы можем идти дальше.

Когда силуэт поверженного танка исчез за скалами, Глен, словно прощаясь с ним, в последний раз обернулся:

— Думаешь, Джон сможет вновь заставить машину двигаться?

— Основная проблема состоит лишь в том, как его перевернуть без подъемных механизмов. Почва там твердая, и подкоп вряд ли получится, но если Пандорцы ему помогут, он с этим справится.

Некоторое время они шли молча, каждый по-своему приноравливаясь к изменившейся обстановке. Дыхание огненного озера с каждой минутой ощущалось все сильнее, в конце концов жара стала невыносимой, и им пришлось достать из рюкзаков защитные костюмы. Идти теперь стало еще труднее, зато высокая наружная температура не могла проникнуть сквозь теплонепроницаемый материал костюма.

Пейзаж постепенно менялся, принимая все более мрачный, безжизненный оттенок. Появились вулканические трещины, в бездонной глубине которых просвечивала красноватым недобрым огнем расплавленная лава. От нее на поверхность поднимались густые клубы ядовитых испарений.

Только фильтры, встроенные в шлемы защитных костюмов, давали им возможность двигаться и дышать в окружавшей их раскаленной ядовитой атмосфере.

Хотелось пить, но защитные костюмы, в отличие от скафандров, не были снабжены системой жизнеобеспечения. Олег понимал, что довольно скоро им придется остановиться и снять шлемы, чтобы напиться.

Вот только он не был уверен, что после этого они смогут продолжать путь, все зависело от концентрации ядовитых паров и от того, как высоко поднимется столбик наружного термометра. Сейчас приборы сообщали, что человек может провести в окружающей среде, не нанося себе существенного вреда, не более двадцати минут. Но с каждым шагом, приближавшим их к озеру, ситуация постепенно ухудшалась.

Разговаривать можно было лишь через вмонтированную в шлем легкую рацию. Однако механический звук динамика внушал Олегу необъяснимое отвращение.

Наверное, и Глен испытывал нечто подобное, потому что они проделали в полном молчании почти восемь километров, пока жажда не стала совершенно нестерпимой и не вынудила их остановиться.

Прежде чем снять шлем, Олег все же включил рацию и предупредил Глена, что пить придется с максимальной скоростью, на которую они способны.

Глоток неочищенного наружного воздуха, который Олег вынужден был протолкнуть внутрь себя вместе с глотком воды из фляги, к его удивлению, не вызвал ожога, и он, не поверив себе, еще раз взглянул на термометр.