Максим Лучинин - Повестка в космос

И- са молчал. Будто статуя в таиландском монастыре, он возвышался на фоне космоса, заглядывающего в туманную внутренность корабля через прозрачный нос рейла.

Что я должен был делать? Попав в корабль и увидев темную фигуру в балахоне, в первое мгновение я отшатнулся. Ощущения, связанные с этими созданиями, не претендовали на желанные. Почти сразу я понял, кто это. Присутствие здесь Ари, и даже не столько присутствие, а ее вид, подсказали мне имя древоликого. И я не сделал ничего. Ари растворяющей теплотой плавила мое тело, и мое сердце билось о ребра, потерявшись в противоречивых чувствах.

Я осознал, что знаю слишком мало. Зачем он спас меня? Ради Ари? Или ради меня самого? Что ему нужно и что он хочет? Ответов никто не озвучивал, и я просто наслаждался близостью Ари, залечивая саднящие раны, оставленные во мне холодом смерти. Ненависть к И-са тлела заброшенной головешкой костра. Задавленная страхом перед убийцей, неуязвимым для меня, и памятью о пережитых мучениях, она трусливо пряталась в закоулках моей души. Лишь мысль о страданиях Ари раздувала в ней огонь, и я терзался от собственной трусости и смятения.

Подполз Снуп. Глаза его блестели. Похоже, он отошел после спасения и убедился, что И-са не тронет его.

— Чтоб мне обратно не прилепиться, — прошептал он, кося взглядом на древоликого, — я просто не знаю, что сказать… Я думал, конец… Никогда еще не стоял так близко к смерти. Столько всего вспомнил… Я про-сто Он выпятил губы, пытаясь выразить что-то невероятное, но оно оказалось настолько невероятным, что даже не могло воплотиться в слова.

— Это Ари, — познакомил я их, — моя девушка. А это Снуп, мой друг.

Сказал — и сам поразился. «Моя девушка», «мой друг». Жизнь бесповоротно изменилась, и никогда не вернется назад. Тот я, что существовал совсем недавно, работал инженером, жил на съемной квартире, остался в прошлом. Да, он жил, он был настоящий и весьма неплохой. Но от него остались только воспоминания. Я вдруг будто увидел фотографию в старом альбоме: вот он я в садике, вот он я в школе. Поначалу смотришь и улыбаешься. Однако стоит вглядеться чуть внимательней, и улыбка исчезает. Разглядывая человека на старых снимках, всматриваясь в глаза и выражение лица, вдруг осознаешь, какая пропасть лежит между вами. Общность имени и прошлого не в силах сроднить, не в силах уверить, что там — это тоже я. Слишком большая разница в мыслях, чувствах, отношении к людям и миру. Большая разница во взгляде на жизнь, напрямую через взгляд на снимке и отражающаяся. Прошлое не вернуть, и грусть иногда так сжимает сердце, что зажмуриваешь глаза.

Вот и теперь я ощутил огромную перемену, случившуюся со мной. Кто мой друг? Инопланетянин. Кто моя девушка? Инопланетянка. Как глупо звучат эти слова. Насколько они бессмысленны и некрасивы. И насколько красивы и дороги мне те, к которым эти слова Можно по незнанию применить.

— Рассказывай, что ты делал на башне Эй-сана? — Она как-то изменила меня. Как — не знаю. Почти сразу началась Жатва. Я направил энергию на переработку урожая, замесилась брага. Все. Стой! Башню построил Эй-сан?

— Да. Придурок не придумал ничего лучше, как заняться производством пойла. Причем в масштабах, как всегда, глобальных.

— А где он сейчас?

— А! — И-са плеснул через маску волну ненависти которая ощущалась буквально физически. — Я не знаю Никто не знает!

— Как ты узнал, что именно Эй-сан построй! башню?

— Гил рассказал. Т-ли выпотрошил его. Бедный старик Чингачгук!

— Что гил рассказал о башне?

— Почти ничего. Но он помнил, как Эй-сан говорил: «Только ценитель выпивки достоин стать Освободителем».

— Это значит, что управляющий Жатвой может раскупорить мир! — поразился я.

— Именно так! И поэтому башни больше нет. — Что?

— Т-ли уничтожил планету.

Я оглянулся на Ари. Ее желание осуществилось.; Вместе с планетой погибли все парализованные животные. Господи, ну хоть что-то. Думаю, она все равно постоянно вспоминала их. Слишком тяжело пережила он ту встречу.

— Башни нет, но есть я.

— Скоро за тобой погонятся тысячи. Т-ли расскаже всем. Они не хотят умирать.

— На Пьен-Ча преследователей было всего пять ил шесть.

— Пять. Достаточно и этого. Мне пришлось взорвать «саттри», чтобы вытащить тебя.

— Это огненная стена?

— Да. Очень опасно. Очень быстрая реакция, и я мог попасть в цикл… рра-а-а!! — Он зарычал, запрокинув голову. Вдруг приблизился, быстро и бесшумно, как тогда. Грязный балахон чуть не коснулся моих волос. Безликая маска испугала уродливой пустотой. Я отшатнулся. — Ты не знаешь, чем я рискую! — зашипел он.

— Ты же бессмертный! — крикнул я в испуге. — Чего ты боишься?

— Бессмертный? — И-са вернулся на прежнее место Спроси свою сас-чва про наше бессмертие, она теперь знает много!

Урод! Я прикрыл глаза, чтобы не видеть его. Нет ничего более ужасного, чем зависеть от негодяя. Вдруг резанула мысль: «Очень опасно, очень быстрая реакция».

— Ен-чуны! — воскликнул я.

— Вся планета мертва, — отозвался убийца. — Ты стоишь слишком дорого.

Я знал, что будь моя воля, то немедленно прикончил бы это существо. Не раздумывал бы ни полсекунды. И потом гордился этим поступком всю оставшуюся жизнь. Как легко они уничтожали все мешающее им! Жизнь живого существа не имела для них ни малейшей ценности. И сама их жизнь поэтому не значила ничего. Как легко бы я его убил! Но сейчас судьба насмехалась надо мной. Убийца сам желал своей смерти, я был ключом к ней, и нам приходилось вместе думать, как это сделать.

— Бессмертие! — прошипел И-са. — Идиоты нашли в нем удовольствие! В момент смерти нас кидает назад, в первый миг существования закольцованного пространства. И ты начинаешь жить снова, с того самого мгновения, ту же самую жизнь, день за днем. И ничего не помнишь! Как жалкий раб, повторяешь жизнь почти До последнего мига. Бесконечные воспоминания как болезнь, постоянно кажется, что все уже было. Только в последние минуты вспыхивает озарение: понимаешь, что живешь по новой, помнишь впереди момент смерти и способен избежать его. Рра-а-а!! Как я ненавижу это!!

— Сколько же раз ты умирал? — тихо спросил я.

— Я перестал считать пол вечности назад.

— На Пьен-Ча могло случиться так, что ты не успел бы предотвратить смерть? — спросил Снуп.

— Да! Я вспомнил бы о смерти, но времени изменить события могло не хватить. И тогда бы я бесконечно умирал раз за разом в одно и то же мгновение… — О не зарычал, а лишь отклонился назад. Засунув руку по балахон у шеи, что-то дернул там, хрустнув костями. Многие попали в такую ловушку, и страшнее их судьбы я не знаю. Многие просто спятили от постоянного ощущения, что живешь десятый раз по кругу. Но большинство предпочитает пореже умирать. Трусливые ублюдки! — Он не слишком-то любил своих сородичей. Впрочем, за тысячи лет они надоели друг другу до смерти.