Андрей Басов - Сказки старого дома 3

— А деньги же теперь есть, — донеслось из угла.

— Есть-то есть, но надолго ли? Кода-то кончатся и тогда что? Слишком дорого они нам достались и всего раз. Вот Сергей говорит, что мы могли бы делать на продажу бумагу. Не очень трудно и очень выгодно.

— А что это такое, — донеслось из другого угла.

— Сергей!

— Бумага — это такая штука, на которой можно писать и рисовать. Делать её легче, дешевле, чем пергамент в любом количестве. Есть бумага, которую делают их дерева. Есть из зерна, а есть и просто из травы. Нужно посмотреть из чего именно вам проще её делать. Вот и будут у вас постоянные деньги на хозяйство и нужды. Машины, инструменты для работы я вам сделаю.

— Писать и рисовать — это очень хорошо, — воодушевилась старшая учительница. — Даже просто здорово. Нашим девочкам ни писать, ни рисовать не на чем. Замываем старые пергаменты аж до дыр. Это будет очень многим нужная вещь. Надо попробовать делать. Раз уж Сергей берётся нас научить.

Потом пошли разговоры о воспитании детей. О том, что раз будет мыло и ткани, то будет больше стирки. Скука. Я вышел из дома и тут же у порога завалился на землю. Вверху голубое небо между кронами деревьев. Белки бегают вверх-вниз. Опять дятел застучал. Надо же, как легко, свободно и приятно чувствуешь себя в этом чисто бабском мирке. Какой он необычный. Нет ни зависти, ни злости. Кто и что может, тот всё безропотно и делает.

И нет какой-то мании превосходства друг перед другом. Характерной для любой другой общности людей. Рождаются-то все разные. Сильных красавиц, конечно больше. Но слабеньких или толстых тоже хватает. Красавицы становятся солдатами, а толстушки прачками, швеями, учительницами или поварами. И разницы в отношениях никакой. Даже и на ночь зачатия у всех одинаковое право. Естественный отбор в пользу сильных красавиц идёт как-то сам собой. У Охоты вот мать — солдат, а у Антогоры — нет. Вот, пожалуйста, как раз Антогора-то на меня чуть и не наступила.

— Что ты тут завалился? Идём обедать. Мама ждёт.

На следующий день двинулись домой вместе с обозом Одры. Одра на вилле Александра даже не приостановилась и быстро скрылась вдали со своими повозками. А мы стучим ложками на кухне.

— Ну, как? — интересуется Мар.

— Всё хорошо. Без твоего варева было скучно.

— Слава Богам, слава Богам, что хорошо. Я беспокоился.

— Одно плохо, — заметил я. — Охота мечтает о большом ковре с морем и кораблями, а мы в Рим не вернулись. Погорела мечта-то.

Охота смеётся.

— Вовсе и не погорела. Я ковёр Одре заказала. Она прямо домой его и привезёт.

В библиотеке Ферида и Охота, словно с цепи сорвались от скуки по своим шахматным стычкам. Антогоре следовало бы прикрикнуть на них, но вместо этого она между воплями шахматисток тихонечко ввернула:

— Я бы сейчас мороженого съела.

— И мы бы тоже, — как эхо донеслось из угла в мгновенно наступившей тишине. — Парижского.

Я молчу. Уже ясно себе представляю, что сейчас начнётся. Надо поскорее драпать отсюда.

ГЛАВА 6 Ожерелье Луизы

Так просто от чуда несказáнного удрать всё же не удалось. Сил моих нет, им сопротивляться. В Париж, конечно, я их не потащил. Отпустил самих. Вывел их к железной дороге у Марли и бросил там. Пусть сами добираются куда хотят и делают, что хотят. Взял только клятвенное обещание, что вечерами они будут сидеть в "Ритце", а не шляться по кабакам сортом ниже "Мулен Ружа". А также, что первым делом свяжутся с комиссаром Леграном, чтобы не влипнуть в какую-нибудь историю с полицией. Он прекрасно понял, что это за явление. Поэтому сразу сообразит, что, если они прибыли одни, то за ними нужно приглядеть. Подарок бы, какой ему, что ли придумали. Я приеду и заберу их как-нибудь потом или попрошу, чтобы их забрал Александр.

— Что-то ты малость подзадержался, провожая Фериду, — встретил меня Александр у себя дома.

— Так уж получилось. Пришлось за Октавианом гнаться чуть ли не через всю Италию. Твои друзья Марк и Ливий постарались его поскорее обелить. Им это удалось.

— Да, я заходил на виллу. Вас никого нет. Мар сказал, что вы срочно двинулись в Рим. Догнали?

— Догнали.

— Вот и хорошо, вот и хорошо. Хотя погибших девочек этим и не вернёшь.

И больше никаких вопросов об Октавиане не последовало.

— Если ты пойдёшь на виллу сейчас, то опять никого из девочек не застанешь. Отпросились в Париж поесть мороженого. Я их потом оттуда заберу.

— Стало быть, отдых для релаксации после удачно проведённой операции по ликвидации?

— Он самый.

— Но там же Люсьена Ваньи.

— Плевать. Она предупреждена, чтобы надежд на девочек не питала. А комиссар Легран за нашим чудом присмотрит.

Капитан тоже оказался дома. Сидит, ценные бумажки перебирает. В очках. Никогда не видел его в очках. Вроде бы во флоте со зрением строго. Как он комиссию проходит? Жульничает, конечно. Впрочем, небольшая близорукость в море ничему не мешает.

— Со скупкой паёв вроде пока хорошо. Правда, позавчера случилась потасовка, когда на наших скупщиков попыталась наехать какая-то банда. Сунулись, не изучив ситуацию. Ну, и напоролись на Пашкиных десантников. Троих бритоголовых увезли в больницу, а наши вовремя удрали.

Капитан достал вернскую бутылочку. Налил нам и задумался.

— Купили мы дом на твоей же улице. И Жанна туда уже переехала.

— Всё понятно. Теперь Жанной, как талисманом девственности для принесения удачи уже не воспользоваться.

Капитан захохотал.

— Серёга, ты и не представляешь, как я счастлив!

И, в самом деле, он в этот момент словно помолодел лет на десять.

— Почему же, Виктор, могу себе представить. Давай за них — наших милых и выпьем.

Посидели, смакуя вино.

— Да, Стелла тут мне вчера сказала, что пора нам Дом освобождать. Крушить всё здесь начнут, как только переберёмся в отремонтированный флигель. Контору свою она уже почти всю эвакуировала. Анна Петровна тебя совсем обыскалась. Позвони.

Беру трубку.

— Я тут. Да? Бегу.

И убежал.

— Серёжа, ну, что же ты. Нельзя так бесследно пропадать. Забыл что ли, что завтра день рождения Луизы. Нам самое позднее утром нужно туда уйти. Ещё же до её герцогства добраться надо. Хорошо, что праздник вечером. Двадцать лье ехать всё-таки.

Вот так и получилось, что сейчас во Франции я оказался не на башне в замке Аманды, а трясусь вместе с ней в карете по дороге в городок Арзо, где всесильной владычицей жизней и судеб населения является наша подруга — герцогиня Луиза де Шеврез. Моя верховая лошадь прицеплена к карете и трусит позади среди верховых слуг Аманды. Гийом скачет там же.