Владимир Губарев - Гея: Альманах научной фантастики

— Кого прислали? Его же за ручку надо водить.

Из штаба строго заметили, чтобы он не умничал, без него знают, кого присылать. Для полной ясности дали понять, что старшим у них в отряде теперь научный эксперт, а ему, майору Карпову, надлежит обеспечить работу профессора и без его ведома ничего не предпринимать. Словом, знай сверчок свой шесток.

Все это он выслушал спокойно, без возражений. Начальству бывает виднее, особенно со штабной колокольни. Только ему здесь тоже кое-что видно, и если его мнение ничего не значит, то, хрен с вами, будет помалкивать. Но тогда уж от него многого не требуйте, сами все решайте, и посмотрим, что из этого получится. Для начала вот вам задачка.

— Как быть с консервами? — вне всякой связи спросил он, сожалея, что не видит физиономии говорившего с ним штабного офицера: ох и вытянулась же она!

— Какие еще консервы?

Ах, тебе не понятно? Так я поясню.

— Завтрак туриста.

— При чем тут туристы? Что за чушь? Какой же ты бестолковый, а еще при штабе.

— Консервы так называются. Саквояж лопнул, банки высыпались, валяются.

— Не морочьте мне м…! — Голос штабиста набрал высоту. — Доложите, как положено! Откуда консервы, чьи?

Вот видишь: тебя уже на грубость потянуло. Ты только сразу не срывайся, побереги нервишки. Они тебе еще пригодятся. Мы долго будем разговаривать.

— С профессором прибыли. Жена всучила, чтобы не отощал.

— Хватит болтать!

— Он отказывался, а она на своем. Полный саквояж… Лопнул, не выдержал.

— Да вы спятили!

— Там с полсотни будет. Валяются без присмотра.

— Прекратить! — штабист уже визжал. — Вам сказано: решайте все с экспертом!

— Не могу, он спит. Или прикажете разбудить?

Мембрана хрюкнула, связь прервалась. Когда рация вновь заговорила, вместо нервного штабиста был уже другой. Карпов узнал голос полковника Висковского из политотдела.

— Ты там, Карпов, не валяй дурака. У нас здесь и так поговаривают, что вы все уже того…

— Что, заметно?

— В общем возьми себя в руки и действуй по обстановке. Как на объекте?

— Сейчас сходим, посмотрим… Ваш-то эксперт без смены белья прибыл.

— Опять ты со своими штучками-дрючками.

— Какие дрючки! Он же в штаны наложит. Пусть так и ходит? Закончив разговор, Карпов долго еще сидел у рации. Ну вот, проговорился полковник. Выходит, уже и в округе знают или во всяком случае догадываются, что с ними здесь творится какая-то чертовщина. Кончится тем, что в психушку упекут. А он еще сомневался, на что-то надеялся.

Карпов искоса посмотрел на радиста. Тот усердно ковырял спичками под ногтями. Маникюрничал с таким видом, будто ему ни до чего дела нет. А ведь слышал разговор, слышал, шельма! Самый ушлый народ в армии — связисты. Ничего он них не утаишь. Хотел было предупредить, чтобы не болтал лишнего, потом махнул рукой: а, бесполезно. Такой уж сволочной закон: первыми узнают те, кому не положено знать, и как раз то, что держится в секрете, — и с этим ничего не поделаешь.

— Нашел чем ковырять! Возьми ножницы да подстриги как следует.

Майор вышел из палатки. Была бы дверь — хлопнул бы. Все потому, что радист — единственный в отряде, кто не ходил к капсуле. С ним ничего не делалось, ему ничто не угрожало.

Они прошли лощину, низом обогнули крутой косогор с неожиданным скальным обнажением. Свежая, едва намеченная тропа, вильнув между валунами, снова повела на подъем. Идти осталось немного: взобраться на плечо горы — и там тропа кончится. Дальше никто не ходил. Покровский тащился сзади, отставал, и Карпову приходилось останавливаться, терпеливо ждать. Он уже заметил перемену в спутнике. Поскучнел, попритих уважаемый эксперт. Спотыкаться стал на ровном месте, но пока не догадывается, что с ним. Усталость тут ни при чем. Не с чего было устать, от лагеря километра не прошли.

— Что значит сидячая жизнь, разучился ноги переставлять, — оправдывался, тяжело дыша, Покровский. Он все еще искал какие-то невинные объяснения.

«Глупости, глупости, профессор. — Майор не собирался переубеждать его. — От вертолетной площадки ты шагал веселее».

Вскоре показался невысокий тур, наспех сложенный из камней и веток. Карпов сам соорудил его неделю назад. Это был рубеж, за которым начинало действовать уже вовсю.

Не доходя до метки, он предложил спутнику передохнуть, да и самому нужно было настроиться. Сколько бы ни ходил сюда — все то же. Накатывает волна животного страха, и никакими ухищрениями не унять ее: давит и давит, чем ближе к капсуле, тем сильнее. Пора было предупредить профессора, чтобы не очень паниковал, — на всех так влияет, тут уж никуда не деться, надо перетерпеть.

Объяснять, однако, не понадобилось. Он перехватил встревоженный взгляд: уже? Да, да, оно самое! Умница профессор, сам все понял.

Они подобрались к гребню горы.

Карпов попросил спутника подождать, сам продвинулся еще на несколько шагов и негромко позвал кого-то. Над землей выросла голова в каске. Майор сделал знак рукой, и из невидимого с тропы окопа проворно выбрался солдат. Переговорив о чем-то, они вместе спустились к Покровскому.

— Она вас почувствовала, товарищ майор, заискрила. — Солдат нервно улыбался, глаза его возбужденно бегали.

— Мы тоже ее почувствовали, дала знать. — Карпов ободряюще посмотрел на посеревшего профессора. — Ну что, пойдем знакомиться?

Для Покровского окоп оказался слишком глубоким, скрыл его с головой. Майор подсказал: одну ногу — на уступ, другой упереться в заднюю стенку. Приспособившись, профессор выглянул из-за бруствера.

— Видите? Да не там — прямо, прямо смотрите!

От долгого ли ожидания, от чрезмерного ли волнения, но он пока ничего не видел — только обширную впадину, похожую на ложе высохшего озера. Было лишь ощущение чего-то необычного, нереального, словно открылся другой мир, где нет ничего земного — ни растительности, ни камней, ни почвы — сплошная гигантская чаша с оплавленными краями, отливающая холодным стальным глянцем. А это что? В центре чаши, на самом дне — только сейчас он разглядел — лежало массивное яйцевидное тело. Оно и вправду чем-то напоминало овальную капсулу, а еще больше каплю расплавленного свинца, едва сорвавшуюся и не успевшую изменить форму — округлая снизу и конусом вверх. Но каким же должен быть кран, способный сцедить такую каплю!

Онемевшая нога сорвалась с уступа, Покровский оказался на дне окопа. Попытался вновь высунуться, но Карпов удержал.

— На сегодня хватит. Уходим.

Он потащил профессора вниз, на тропу, за черту, обозначенную туром.