Роберт Хайнлайн - Свободное владение Фарнхэма

— И тогда Луной завладели бы Соединенные Штаты?

— Естественно, — несколько натянуто ответил Стронг.

Хорримэн вскочил и начал расхаживать по комнате туда-сюда.

— Ты не понимаешь, Джордж, ты не понимаешь!.. Луна не должна принадлежать какой-то стране, будь это даже Соединенные Штаты.

— Она, конечно, должна принадлежать тебе, как я понимаю.

— Видишь, если бы она стала моим владением на какое-то время, я бы не злоупотреблял этим и позаботился бы о том, чтобы и другие не стали. Черт возьми, национализму в стратосфере не место. Неужели ты не понимаешь, что произойдет, если Соединенные Штаты предъявят свои требования на Луну? Остальные государства не признают этих требований. Начнутся бесконечные дебаты в Совете Безопасности, и это тогда, когда мы начали подходить к тому состоянию, когда человек может строить деловые планы, не боясь, что каждое мгновение они могут быть прерваны войной. Остальные страны, и вполне обоснованно, могут смотреть в ночное небо, пытаясь разглядеть ракетную базу Соединенных Штатов, направляющую ракеты им в самую маковку. И они будут это терпеть? Нет, господа, они попытаются отхватить кусок Луны в собственное пользование. Луна слишком велика, чтобы удержать ее одному. На ней возникнут и другие базы, а потом разразится такая кошмарная война, какой еще не видела эта планета, и виноваты в ней будем мы.

Нет, нужно устроить так, чтобы все было хорошо — вот зачем нужен наш план, вот почему мы должны подумать о всех возможностях, думать и изобретать до тех пор, пока все не будет готово для того, чтобы мы могли приняться за дело. И потом, Джордж, если мы украсим свое предприятие именем Соединенных Штатов, знаешь, где мы будем как бизнесмены?

— На водительском месте, — ответил Стронг.

— За бортом, вот где. Мы просто выйдем из игры! Департамент государственной безопасности ответит нам: «Спасибо, мистер Хорримэн. Спасибо, мистер Стронг. Мы все решим в интересах национальной безопасности, а вы можете идти домой». И нам ничего больше не останется, как идти домой и ждать следующей атомной войны. Я не собираюсь этого делать, Джордж. Я не собираюсь дать джинну возможность вылезти из бутылки. Я собираюсь основать лунную колонию и растить ее до тех пор, пока она не станет достаточно велика, чтобы твердо держаться на ногах.

Я говорю вам, всем вам, со времени открытия огня — это самое крупное дело в истории человечества. Возьметесь за него с нужной стороны, и может возникнуть новый прекрасный мир. Возьметесь за него неверно и получите билет до Армагеддона в один конец. Важный день приближается, и он настанет, возьмемся ли мы за дело или нет. Но я решил сам стать человеком на Луне — и сделаю все, чтобы как следует справиться с этой задачей.

Он замолчал. Стронг спросил:

— Кончил исповедь, Дилоуз?

— Нет, не кончил, — сердито ответил Хорримэн. — Ты не понимаешь. Ты знаешь, что мы можем там найти? — Он указал рукой на потолок. — Людей!

— На Луне? — удивился Каменз.

— А почему бы и нет? — прошептал Монтгомери Стронгу.

— Нет, не на Луне: я бы, по крайней мере, удивился, если бы раскопали кого-нибудь под безвоздушной оболочкой. Луна свое отжила. Я говорю о других планетах — Марсе, Венере и спутниках Юпитера. Может быть, даже о других звездах. А если мы найдем людей? Подумайте, что это означает для нас. Мы были одни-единственные, совсем одни, — единственная разумная раса в единственно известном нам мире. С собаками и обезьянами мы говорить не могли. Мы, как несчастные сироты, должны были сами до всего додумываться. Но предположим, что мы найдем людей, разумных людей, которые мыслят собственным путем. Мы не будем больше одни! Мы сможем смело смотреть на звезды и ничего не бояться!

Он закончил. Вид у него был усталый и несколько пристыженный собственной горячностью, как у человека, который сам удивляется своему поведению. Хорримэн смотрел на друзей, изучая выражение их лиц.

— Отличная выдумка, шеф, — сказал Монтгомери. — Я смогу ее использовать. Когда вы начнете это?

— Думаешь, тебе удалось запомнить все, что я сказал?

— А это и не нужно, я включил стенографистку-невидимку.

— Ах, чертов хитрец!

— Мы пустим пленку по видео. Это надо артистически сыграть.

Улыбка Хорримэна была почти мальчишеской.

— Мне никогда не приходилось играть, но если ты думаешь, что я принесу пользу, то я готов…

— О, нет, не вы, шеф, — в ужасе прервал его Монтгомери. — У вас не тот тип. Я думаю использовать Базиля Уилкс-Бус. С его голосом, звучащим, как орган, и лицом, как у архангела, он всех купит.

Хорримэн бросил взгляд на свое брюшко и сердито сказал:

— О'кей, вернемся к делу. Теперь насчет денег. В первую голову мы можем заняться вовлечением одной из неприбыльных корпораций. Как это делается обычно, с пожертвованиями на колледжи. Как вы думаете, сколько нам удастся собрать таким путем?

— Очень мало, — сказал Стронг. — Эта корова почти что недойная.

— Дойная, дойная. Всегда есть богатые люди, предпочитающие делать подарки, нежели платить налоги. Сколько человек согласится заплатить за то, чтобы кратер на Луне был назван его именем?

— А я думал, что все они уже имеют названия, — заметил юрист.

— Многие — нет, и потом, мы собираемся отправиться на ту сторону, которой еще не занимались. Мы не будем решать вопрос с названиями прямо сейчас: просто составим список. Монти, я хочу бросить клич и среди школьников. Если сорок миллионов школьников дадут по десятицентовику, мы получим четыре миллиона долларов. Мы сможем их использовать.

— Зачем останавливаться на десятицентовике? — спросил Монтгомери. — Если ребенок по-настоящему заинтересуется, он и доллар наскребет.

— Да, но что мы можем предложить ему взамен? Кроме чести участвовать в благороднейшем предприятии и тому подобное.

— Гм… — Монтгомери вновь принялся за ноготь. — Предположим, что мы станем охотиться и за десятицентовиками, и за долларами. За десять центов ребенок сможет получить карточку, которая гласит, что он является членом клуба «Лунный луч»…

— Нет, «Юный астронавт».

— О'кей. «Лунный луч» оставим для девочек — не забудьте втянуть в это дело бойскаутов и герлскаутов. Каждому ребенку мы дадим карточку. Когда он принесет еще десятицентовик, мы ставим на карточку штамп. Когда набирается штампов на доллар, мы выдаем удостоверение, пригодное для того, чтобы вставить его в рамку. На карточке будет стоять его имя и выгравирован какой-нибудь девиз, а на обратной стороне карточки будет изображение Луны.

— На лицевой, — уточнил Хорримэн. — Нужно выпустить их очень большим тиражом. Так будет дешевле и солиднее. Мы дадим им еще кое-что: полную гарантию, что его имя поместят в списках «Юных покорителей Луны», а список этот будет помещен внутрь того монумента, что будет воздвигнут на Луне на месте посадки первого космического корабля. На микропленке, конечно. Нам нужно держать марку!