Василий Головачев - Рецидив

— Бред! Пахомыч должен был сообщить об этом мне.

— А если он тоже ничего не помнит, как и мы?

Максим задумался, озадаченный известием.

— Знаешь что, давай встретимся, поговорим.

— Не забывай, я под арестом.

— Тогда я к тебе заеду, диктуй адрес.

— Тебя не пустят, мне даже еду привозят наши церберы.

— Посмотрим, диктуй.

— Карамышевская набережная, дом шестьдесят, квартира сорок девять. Учти, дом охраняется, стоит за оградой, надо на калитке нажать кнопку и сказать, в какую квартиру идёшь.

— Разберусь, жди через час.

Максим вернулся в гостиную, в которой царило веселье: оперативники слушали анекдоты Савелия.

— Слушай мою команду!

Смех стих. Лица присутствующих обратились к хозяину.

— Продолжайте в том же духе. Мне надо отлучиться на пару часов. Кто захочет остаться — милости прошу.

— Не, командир, мы так не договаривались, — возразил Савелий. — Отдыхать — так вместе, что мы без тебя делать будем? Может, нас с собой возьмёшь? Если предвидится напряг?

— Напряга не предвидится. — Максим вспомнил жалобу Ольги на то, что её стерегут. — Хотя… почему бы и нет? Какое-никакое, а развлечение. У меня встреча на Карамышевке, ненадолго, могу взять кого-нибудь с собой.

— Почему кого-нибудь? Мы все поедем, да, мужики?

Мужики согласно закивали головами.

— Ладно, буду в долгу. Кто у нас самый трезвый?

Все дружно посмотрели на Есипчука, сыгравшего араба, сотрудника спецслужб Катара; он вообще не употреблял алкоголя.

— Сто рублей, — сказал он интеллигентно.

Раздался хохот.

— Каждому! — вскричал Савелий, дурачась.

— Идёт, — сказал Максим. — На чьей машине поедем?

— У Антоныча самая большая.

— Да без проблем, — пожал плечами Брызгалов, предпочитавший ездить на джипе «Лэнд ровер».

Весёлая, но не очень шумная компания вывалила во двор дома, расселась в джипе капитана. На заднем сиденье устроились трое: Брызгалов, Савелий и Жарницкий, Кондырин не уместился.

— Останешься за хозяина, — отдал ему ключ от квартиры Максим. — Будем к ночи.

Стемнело, на город легла прохлада, потоки машин на улицах Москвы поредели, поэтому от Речного вокзала, в районе которого жил Максим, до Карамышевской набережной доехали почти без затруднений, как в добрые старые брежневские времена.

Машина проехала мимо церкви, свернула к дому номер шестьдесят, остановилась у решётчатых ворот.

Максим вышел, нажал на столбике у калитки кнопку домофона.

— Слушаю вас, — ответил мужской голос.

— В сорок девятую гость, — сказал Максим.

— В сорок девятую? — Повисла пауза. — Хозяина нет дома.

— Не может быть, я недавно разговаривал с хозяйкой, она ждёт. Моя фамилия Одинцов, спросите.

На этот раз пауза длилась дольше.

— Простите, сегодня вы не сможете попасть в квартиру.

— Не понял, что значит — не смогу? По какой причине? Вы меня не впустите? Даже с разрешения хозяйки?

— У нас предписание…

— Какое предписание, от кого? Что вы мне лапшу на уши вешаете! Откройте, я покажу свои документы.

Охранники не отвечали больше минуты. Раздосадованный Максим хотел было связаться с Ольгой, чтобы она поговорила с охраной дома, но замок на калитке клацнул, и голос из домофона предложил:

— Проходите, но машину пропустить не можем.

Максим толкнул узорчатую металлическую калитку, сказал высунувшему голову в окно джипа Брызгалову:

— Ждите здесь, я позвоню, если что.

Он прошёлся по плиточной дорожке до центрального подъезда дома, дверь раздвинулась, повинуясь сигналу датчика.

В небольшом холле с выходами на две половины дома, пол которого был выстлан мраморными с виду плитами, с диванчика встал плотный мужчина в сером костюме. У него было квадратное лицо, выдающиеся скулы, нос боксёра и колючие глазки-буравчики.

— Вы кто?

Максим покосился на открывшееся слева окошко комнаты охраны.

— А вы?

— Служба безопасности. Документы есть?

— А у вас?

Квадратнолицый оглядел фигуру майора.

— Господин хороший…

— Точно так же могу сказать и я. Покажите документ, служба безопасности.

Квадратнолицый пожевал губами, достал красную книжицу с гербом и надписью «Федеральная служба безопасности России».

— Капитан Сюткин.

— Майор Одинцов. Ещё вопросы?

— Вы к Валишевой?

— Совершенно верно, мы с ней договаривались о встрече.

— К ней нельзя.

— Это ещё почему?

— Она… занята.

— Дорогой мой капитан Сюткин, я с ней разговаривал полчаса назад, она меня ждёт. Позвони и услышишь. И не морщи ты лоб, а то я решу, что ты думаешь.

Квадратнолицый сжал губы в полоску.

— Попросил бы вас…

— Ой, не смеши меня. Может, я что-то перепутал, и это не обыкновенный жилой дом, а тюрьма? Так и скажи, а я доложу кому следует.

— Гражданин, я вам русским языком…

— Могу перейти на английский, немецкий, испанский, итальянский, греческий, турецкий. Дай пройти, не надувай щёки, я знаю обязанности надзорного. А не пропустишь, я подниму такой шум в прессе, что твоё начальство год будет отмываться! Рискнёшь?

— Да кто ты такой, чёрт возьми? — прошипел квадратнолицый, боднув лбом воздух. — Хочешь неприятностей? Будут! Я сейчас позвоню…

— А давай, звони, — спокойно согласился Максим. — Только твои приедут не раньше чем через час, а мои уже здесь. Можем посоревноваться. Или подождём журналистов? У меня есть пара знакомых ребят.

Агент, осуществлявший надзор за Ольгой, позеленел, глянул сквозь стеклянную дверь центрального входа на джип у ворот, выдохнул сквозь стиснутые зубы:

— Проходи… но я тебе обещаю…

— Ох, не надо ничего обещать, — поморщился Максим, — со мной свяжешься — хлопот не оберёшься.

Он повернулся к охраннику в белой рубашке с погончиками, выглядывающему из окошка.

— На каком этаже сорок девятая?

— На восьмом справа.

— Спасибо. — Максим кивнул и направился по правому коридору к лифту.

Дом был новый, и никаких совместных перегородок, какие сооружают жильцы соседних квартир в старых домах, здесь не было.

Ольга открыла дверь своей квартиры, как только Максим потянулся к кнопке звонка. По-видимому, она ждала его, наблюдая за коридором в дверной глазок.

— Тебя всё-таки пропустили.

Максим окинул девушку, одетую в домашний сарафанчик, восхищённым взглядом: она была так исключительно мила и женственна, что кровь приливала к щекам.

— Отлично выглядишь!

— Не трать время на комплименты, — нахмурилась она, сразу устанавливая дистанцию, в голосе прозвучали грозовые начальственные нотки. Он вспомнил, как девушка поначалу вела себя в Синдоре, и внутренне улыбнулся: майор, однако.