Самоубийство Земли - Максимов Андрей

Пушкин говорил странно, пошловато даже. Игорь совсем не таким представлял себе великого поэта, но в том, что перед ним Александр Сергеевич Пушкин, сомнений не было.

— Александр Сергеевич, вы ведь русский человек…

— Н-да? — удивленно вскинул брови Пушкин.

Но Игорь не обратил на это внимания и продолжил:

— Объясните мне, что здесь вообще происходит? Что это за планета такая? Что за люди? Что за город?

Пушкин улыбнулся. Улыбка у него была дружеская.

— Знаете что, молодой человек, заходите вы лучше вечерком в кондитерскую Вольфа… Тут недалеко, вам любой покажет… Посидим, поговорим… А сейчас, извините, дела. Совещание надо проводить по поводу внедрения новой модели пистолета.

Пушкин церемонно поклонился и быстро зашагал по мощеной булыжной мостовой.

«Неужели сегодня вечером я смогу просто так посидеть и пообщаться с самим Пушкиным, — думал Игорь, и подобные мысли как-то затмевали в его голове размышления о тайне этой планеты. — Посидеть вечер с Пушкиным! Черт-те что…»

Размышляя над приятной перспективой, Игорь свернул в трактир.

В трактире сидели несколько человек, но, сколько ни приглядывался, Игорь не узнал ни одного лица.

Он взял квасу, но успел отпить совсем немного, как отворилась дверь, и в трактир вошел невысокий лысый человек в кепке. Его лицо Игорь узнал сразу. Его лицо нельзя было не узнать.

Человек подходил к каждому, приподнимал кепку, говорил, чуть картавя:

— Здгаствуйте, — смотрел в лицо, слегка прищурившись, и спрашивал тихо. — Вы не видели мою маму?

Странно было слышать от вполне взрослого (чтобы не сказать стареющего) мужчины столь детский вопрос. Но присутствующих, кажется, это нисколько не удивило — привыкли, наверное, — и они отвечали совершенно спокойно:

— Нет, Владимир Ильич, не видели.

Человек и к Игорю подошел, и тоже кепку слегка приподнял, и тоже спросил, поздоровавшись:

— А вы мою маму не видели?

Игорь растерялся, не зная, что ответить.

— Никто не видел мою маму, — вздохнул Владимир Ильич. — А мне ужасно хочется ее увидеть. Сколько лет хочется увидеть — и не могу. Здесь так много людей, а мамы нет. Мне бы с ней поговорить.

— А вы не боитесь, что она будет вас ругать за все, что вы натворили? — неожиданно даже для себя спросил Игорь.

Владимир Ильич посмотрел на него взглядом спокойным и усталым, а потом сказал:

— Не видели, значит. А жаль. Почему же здесь нет моей мамы?

Владимир Ильич снова приподнял кепку — на этот раз прощаясь — и ушел.

Игорь вышел на улицу, твердо решив: обязательно встретиться с вождем и о многом его расспросить. Он понял, что здесь его ожидают интересные встречи. Настолько интересные, что даже самому не верится.

На улице мелькали знакомые по учебникам и книгам лица. Кого-то Игорь вспомнил сразу, кого-то припомнить не мог.

Вот быстрым шагом прошел Лев Толстой, неся косу через плечо.

Промчалась машина, — показалось, в окошке мелькнуло лицо Юрия Гагарина.

На велосипеде проехал человек и поздоровался так приветливо, будто они с Игорем давно знакомы. Вроде бы это был тот самый академик, который в девяностые годы XX века придумал, как вывести Россию из экономического кризиса. Игорь напрочь забыл его фамилию.

А химика Серова — изобретателя нового космического топлива, с которого, собственно, революция в космонавтике и началась, Игорь узнал. Это и неудивительно — лицо Серова было знакомо всем.

Но попадались и те, на чьих лицах вовсе не было печати величия. Особенно много почему-то шаталось юношей и девушек с гитарами. Некоторые даже пели песни, что, впрочем, никого из жителей города не раздражало.

Как приблизиться к разгадке планеты, Игорь совершенно не представлял. Спрашивать? Но что и у кого?

Игорь вышел к озеру. Небольшое уютное озеро с совершенно гладкой поверхностью лежало, словно летающая тарелка, непонятным образом залетевшая к городским громадам.

На берегу озера сидел человек и ловил рыбу.

— Добрый день, — поздоровался Игорь.

— Угу, — ответил человек, не оборачиваясь.

Игорь сел рядом на траву. Трава была мягкой и чуть мокрой от росы.

— Извините, — сказал рыбак и повернулся к Игорю. — Если вы хотите что-то у меня узнать, я отвечу на ваши вопросы. Я привык беседовать с людьми. Но, признаться, чрезвычайно устал от людей — хотелось бы побыть одному.

С именем этого человека связывались крупнейшие социальные преобразования в конце прошлого столетия. Это он начал третью революцию в России.

— Видите, — он дернул удочку. — Сорвалось… Чего-то все время срывается в последнее время. Знаете, от чего я устал? Очень трудно быть борцом, когда про твои победы тут же забывают, а поражения ставят в вину многие годы.

— Ну что вы, Михаил Сергеевич, — искренне удивился Игорь. — Ваше имя печатается у нас до сих пор, хотя, конечно, не все вы делали верно, но вы начали новую эру в России — это факт.

— Перестаньте! Рты людей, выходящих на митинги, можно заткнуть только куском хлеба. Но где ж его взять? — Рыбаку, наконец, удалось поймать довольно крупную рыбину. Он осторожно снял ее с крючка и снова зашвырнул в реку. — Не нужна мне эта рыба, просто нервы успокаивает, — ответил он на безмолвный вопрос Игоря. — Вы молоды, молодой человек, и вам довольно трудно меня понять. Но запомните: устают не от работы — а от отсутствия результата. А самое страшное занятие, какое есть на земле — доказывать дуракам, что они умные.

— А зачем доказывать? — не понял Игорь.

— Вы позволите мне побыть одному?

— Но, может быть, хоть вы объясните мне…

И снова Игорю не дали договорить.

— Мы можем с вами встретиться позже, поговорить. А сейчас — извините, — и рыбак вернулся к своему странному занятию.

Непроизвольно Игорь подумал, что у него тут намечаются интересные встречи… настолько интересные, что даже самому не верится.

Он остановился у церкви и долго разглядывал икону, висящую над входом: печальные женские глаза и нимб, столь похожий на скафандр, которым пользовались космонавты прошлого.

«Что же мне делать дальше, — думал Игорь. — Я хожу по городу, встречаю великих людей, но никто из них не может ответить на мои вопросы. И я так же далек от разгадки Планеты номер ноль, как был, когда спускался на нее. Куда идти мне теперь? Где искать ответы?»

Даже себе самому не хотел Игорь признаваться в том, что чем больше ходит он по этому городу — тем больше нравится ему это путешествие, и тем меньше думает он о главной своей цели: разгадать тайну Планеты номер ноль.

Он стоял, размышляя, куда пойти и вдруг услышал за спиной голос, который менее всего ожидал услышать:

— Здравствуй, сын.

Игорь обернулся. Сомнений не было: по широкой мощеной улице приближался к нему отец.

Игорь хотел броситься — обнять, но тот жестом остановил его — он не любил сантиментов — и повторил:

— Здравствуй, сын.

— Здравствуй, отец. Почему ты здесь? Ты ведь не имеешь права. Неужели ты поставил себя вне закона?

— Я здесь только по одной-единственной причине, — перебил отец Игоря, — признано, что я — великий пилот. Так что жить на этой планете имею полное право.

Рядом с ними остановился Николай II — последний российский император. На шее у него болтался фотоаппарат.

— Не могли бы вы встать рядом? Снимок на память. Все-таки встреча отца с сыном.

Игорь подошел к отцу. Встал рядом и сразу почувствовал невероятное облегчение: рядом с отцом ему ничего не было страшно.

Два раза щелкнул фотоаппарат. Император удалился.

— Знаешь, что отличает жителей этого города? — спросил отец и сам себе ответил. — У нас у всех есть имена. У большинства людей имя и фамилия — все равно, что кличка у собаки: ничего никому не объясняет, а у нас…

Отец говорил странным языком: в его словах звучала патетика, чего раньше за ним не замечалось. Но, впрочем, кто знает, как должен говорить человек после того, как становится великим.