Ирина Звягина - Убить змею

Ирина ЗВЯГИНА

УБИТЬ ЗМЕЮ

По мнению второго пилота «Аполлона» Виктора Чусовитина, самым лучшим собеседником во всем экипаже был Бублик. Так звали маленького зеленого гоблина, который на космолете был тем же, чем мордатый сибирский котяра в городской квартире: баловнем судьбы и хозяином положения. Вести долгие задушевные беседы можно было только с ним. Он единственный не перебивал дурацкими замечаниями путаные рассуждения второго пилота и для большего внимания крепко придерживал, оттягивая книзу руками, свои длинные уши.

Корвет медленно плыл в бескрайних тысячевековых просторах Вселенной, и ничто не нарушало сейчас чусовитинских словоизлияний. Этот рейс вообще был на редкость удачный: никаких космических пиратов, ни единого неадеквата из чужеродных рас, который палил бы во все что шевелится, ни даже метеоритных дождей. Благодать, однако.

— Наши предки, брат Бублик, были, безусловно, дальновиднее нас. Я бы даже предположил, что они были умнее нас, если такое возможно. Ну, в некотором смысле, так оно и было. Нет, дело, конечно, не в техническом развитии. Вот ты сам подумай: заря космической эры, так? Их убогие корытца едва-едва могут преодолеть земное притяжение! За пару часиков в околопланетном пространстве и не самое мягкое приземление старлею разом присваивают майорские погоны и кучу звезд на грудь! Сейчас этот маневр отрабатывают студенты-первокурсники, и даже у них взлет-посадка получается лучше. И все-таки уже тогда они оказались умнее нас нынешних.

Бублик, умостырившийся рядом с Чусовитиным, внимал ему с сыновней любовью, тараща и без того круглые глазенапы.

— Не понимаешь? А я тебе объясню. Они с их доисторическими «Хабблами» умудрялись открывать звезды и планеты, к которым мы научились прокладывать маршруты спустя аж пять столетий. Они утверждали наличие жизни на тех планетах, существование которых еще только предполагалось доказать! Но самое главное, брат Бублик, в том, что наши предки уже тогда знали: межгалактические перелеты станут таким же обыденным делом, как автобусные рейсы. Откуда они могли это знать, вот чего я не понимаю. Но факт остается фактом: планетам, которые еще толком не были нанесены на карту, уже присваивали не порядковые номера, а имена! И получается, что старушка Земля раздвинула свои границы до размеров Вселенной. Те планеты, которые прежде носили названия каких-то забытых богов, обрели новые имена, по названиям самых красивых мест Земли. Ведь если бы земляне не верили в возможность межгалактических перелетов, если бы не знали о них заранее, может, они и до сих пор называли бы звезды Нептунами или Фебами, а так вот — летим на Скифию! Шикарное место, доложу я тебе.

Скифия.

В древности, о которой уже мало кто что знал, так назывался крохотный пятачок суши в одном из южных морей. Но само слово Чусовитину импонировало, и он, толком ничего о Скифии подлинной не знавший, все же представлял, что планета, к которой они сейчас направлялись, должна быть таинственной, разомлевшей на жарком солнышке, пропахшей солью или горькой полынью и населенной легендарными существами. Ну, хотя бы такими, как Бублик.

Все это Чусовитин длинно и пространно рассказывал любопытному гоблину до тех пор, пока датчики не просигналили о прибытии на место.

— Ну, — выдохнул второй пилот, — приехали. Осталось, что называется, начать и кончить.

Он отправил рапорт капитану и включил сканер. Не потому, что опасался атаки местного космофлота, которого, к слову сказать, тут и не было, просто так предписывали инструкции по технике безопасности, которые, если верить бюрократам, пишутся кровью. То ли кровью астронавтов, сослепу сажавших свои корветы в вулканические жерла. То ли кровью аборигенов, не успевших унести свои резвые ноги из зоны посадки этих самых корветов. То ли кровью самих инспекторов, которым для написания инструкций чернила со склада не выдали.

Но это все лирика.

— Ух ты! — удивился увиденному второй пилот, — Слышь, Бублик?

А не вовремя мы сюда приперлись-то… не вовремя.

— С чего это ты решил?

Чусовитин подскочил. Он как всегда не услышал шагов капитана, который из-за его спины тоже всматривался в изображение на дисплее. А картинка, надо сказать, глаз не радовала. На мониторе горело побережье одного из скифских материков. Полыхали коробки рыбацких домиков, высокие и узкие мачты-кипарисы, лодчонки у пристаней и сами пристани, между всем этим суетливо сновали красные пожарные машины, и струи воды, похожие на стальные прутья, сбивали пламя.

— Мы как раз вовремя, это же ясно как божий день!

Капитан прогнал Бублика со своего места, дал команду на снижение и вызвал бригаду спасателей.

— Высаживаетесь первыми, действуете по инструкции. Мы активизируем образование грозовых туч. Особо пострадавших — на борт «Аполлона», тут их скорее на ноги поставят. Выполнять!

Через считанные минуты рослые земляне запрыгивали в спасательные катера и устремлялись на помощь тем, на кого свалилась совсем не игрушечная беда. Метеокорректор, поднятый окриком капитана, включил турбоконденсатор, увеличивая влажность в нижних слоях атмосферы, и очень скоро на побережье обрушился ливень.

Чусовитин всегда был уверен: разобраться в причинах любого инцидента куда тяжелее, чем ликвидировать сам инцидент. Даже при том, что были задействованы все методы, все силы, преодоление бедствия такого масштаба потребовало немало времени и еще больше физических сил.

Все скифы-погорельцы были, вопреки ожиданиям, никакие не рослые богатыри с волевыми чертами лица, а на удивление мелкокалиберные, ростиком едва по пояс среднему землянину. Лица, лишенные малейшей растительности. Кожа цветом вишневого дерева. И все как на подбор — кривоногие. Пока шла лихорадочная работа, думать было некогда, но сейчас Чусовитиным овладело детское любопытство. Расспросить бы кого-нибудь, что тут стряслось, но не к пострадавшим же приставать. Едва капитан охрипшим от огня и дыма голосом дал отбой, вдруг мучительно захотелось курить, и второй пилот, захватив пачку сигарет, побрел в ангар.

Там его ожидало зрелище, достойное завзятого театрала. Гоблин, которому во время тревоги внимания не доставалось, а схлопотать пинка, чтоб не вертелся под ногами, было раз плюнуть, нашел себе развлекуху. Он сидел в ангаре на корточках перед скифом, упираясь длинными своими ручищами в пол, шевелил ушами и, тараща глазенапы в собеседника, что-то вопросительно бубнил. Скиф сидел напротив, поджав под себя ноги на восточный манер, и изо всех сил вслушивался в неразборчивое бормотание зеленого лупоглазого существа. Темнолицему слушателю было невдомек, кто перед ним, и потому в редких паузах бубликовского бурчания он на всякий случай уважительно кивал.