Выстрел с Сатурна - Эдмонд Мур Гамильтон

Эдмонд Гамильтон

Выстрел с Сатурна

© Edmond Hamilton, The Shot from Saturn, 1931

© Перевод Андрей Березуцкий (Stirliz77)

Я хорошо помню тот день, когда до меня дошли первые вести об этом событии. Мы с Брантом занимались какими-то беспорядочными расчётами орбит, произведёнными нашими студентами, и дружно проклинали судьбу, сделавшую нас преподавателями астрономии, когда дверь кабинета распахнулась и внутрь ворвался доктор Харкнесс, наш начальник. Его лицо пылало от возбуждения, а в руке он держал сложенную газету.

— Брант! Фрейзер! Вы помните наши наблюдения Сатурна два месяца назад? — спросил он.

Мы уставились на него.

— Ну конечно, — наконец ответил Брант.

— Вы помните, что мы увидели с помощью рефлекторов? — продолжил он.

— Тот маленький световой росчерк, летящий к нам с верхней оконечности Сатурна? — спросил Брант. — Да, конечно, мы помним, но что всё это значит?

Харкнесс протянул нам газету.

— Прочтите это, и вы всё узнаете, — взволнованно сказал он.

Мы взяли её. Статья, на которую он указал, оказалась небольшой заметкой на одной из внутренних страниц. В ней кратко говорилось, что двумя ночами ранее в обширных лесах к востоку от Гудзонова залива и в нескольких сотнях миль к северу от Квебека, по-видимому, упал метеорит огромных размеров.

Небо на многие мили озарила багровая вспышка, и было видно, как падал сам метеор — огромное светящееся тело, косо спускавшееся с южной части небосклона. По-видимому, он упал в безлюдных и малоисследованных лесных массивах у истоков реки Мартана. Ближайшими к нему людьми были жители Стортона, деревушки, расположенной почти в сотне миль вниз по реке, но, конечно, никто из них не проявил достаточного интереса, чтобы начать поиски упавшего метеорита.

Мы удивлённо переглянулись.

— Похоже, это просто ещё один метеорит, — сказал я. — Какое отношение он имеет к Сатурну?

— Он прилетел с Сатурна, — ответил Харкнесс.

— С Сатурна? — повторили мы хором. — Что за чертовщина...

— В этом нет никаких сомнений! — быстро сказал он. — Два месяца назад и мы, и другие астрономы наблюдали кратковременную вспышку света, исходящую от Сатурна, которая, по-видимому, была направлена прямо на нас. Явление было беспрецедентным, и никто не знал, что могло его вызвать. Однако уже тогда мне пришло в голову, что это может быть делом рук разума, может быть даже каким-то странным сигналом или каким-то великим творением разумных существ.

— Это была всего лишь моя безумная гипотеза, но теперь она подтвердилась! Ибо теперь стало очевидно, что свет, виденный нами, был вызван запуском огромного снаряда с Сатурна в сторону Земли! И этот снаряд, выпущенный с Сатурна, достиг Земли и приземлился там, в великих северных лесах, и все, кто его видел, приняли его за падающий метеорит! Уверяю вас, это не подлежит сомнению!

Мы могли только изумлённо таращиться на него.

— Но это предполагает существование разумной жизни на Сатурне, — наконец возразил Брант, — а вы, как астроном, знаете не хуже меня, что, согласно всем общепринятым теориям, никакая жизнь там существовать не может.

Харкнесс нетерпеливо покачал головой.

— Это никакие не теории, Брант, это факт! Мы видели, как был произведён выстрел, и теперь знаем, что снаряд ударился в землю там, в непроходимом лесу. Из этого неизбежно следует, что разумные существа на Сатурне запустили его.

— Но с какой целью?

— Пока мы можем строить только догадки, — ответил Харкнесс, — но есть один верный способ узнать это — отправиться туда, найти упавший метеорит или снаряд и изучить его. Я собираюсь организовать небольшую экспедицию, чтобы сделать именно это — Бейтс, Галл и Вебстер точно отправятся со мной, я знаю — и вы тоже, Брант. Я хочу сказать вам, что это дело беспрецедентной важности.

— Что ж, по крайней мере, оно, вероятно, вызовет беспрецедентные споры, — прокомментировал Брант.

* * *

Его предсказание практически сбылось, когда доктор Харкнесс два дня спустя изложил свою теорию и намерения относительно упавшего метеорита.

Доктор Харкнесс начал своё выступление с краткого описания любопытного светового росчерка на Сатурне, замеченного полудюжиной или более наблюдателей за два месяца до этого. Он отметил, что тот вполне мог быть вызван запуском большого снаряда, а затем перешёл к метеориту, упавшему в северных лесах, идентифицировав его с некой долей вероятности как этот самый снаряд.

Он не только достиг Земли не раньше, чем можно было ожидать от высокоскоростного снаряда, после обнаружения световой полоски, но и приблизился к Земле со стороны Сатурна. Поэтому, заключил он, не может быть никаких сомнений в том, что это на самом деле тот самый запущенный снаряд, и, следовательно, его обнаружение и изучение могут дать науке поразительные плоды.

Так и решил действовать доктор Харкнесс. Хоть и с самого начала столкнулся с самым настоящим скептицизмом по отношению к своим теориям.

Появление светового росчерка, замеченного на Сатурне, не подлежало сомнению, но лишь немногие астрономы дали ему ту поразительную интерпретацию, которую дал он сам. Многие считали, что его появление — это результат сильных вулканических возмущений на планете, в то время как другие считали, что он связан с электрическими эффектами, подобными полярному сиянию. Десятки людей указывали — что бы ни вызвало вспышку света, между ней и упавшим метеоритом не было никакой реальной связи, и рассматривать последний как снаряд, выпущенный с Сатурна, было бы чем-то из области фантастики.

Сатурн, отмечали они, никогда не рассматривался наукой как возможное место обитания даже для низших форм жизни. Температура на нем была очень низкой, и хотя его поверхность была навсегда скрыта от пристального взгляда телескопа завихрениями тумана, окружающими планету, никто не сомневался в том, что это замёрзший мир, на котором не может существовать никакой жизни. Поэтому предположение о том, что на Сатурне есть жизнь, достаточно разумная для того, чтобы запустить снаряд через космическое пространство к Земле, не следовало воспринимать всерьёз.

Доктор Харкнесс не замедлил ответить на все эти критические замечания. Он настаивал на том, что, поскольку Сатурн является более древней планетой, чем Земля, существующая на нем жизнь также должна быть очень древней и, по логике вещей, более развитой в интеллектуальном отношении, чем мы, земляне. Этого интеллекта, утверждал он, будет достаточно, чтобы противостоять усиливающемуся холоду и неблагоприятным условиям и поддерживать жизнь на планете, не говоря уже о таком сравнительно незначительном достижении, как отправка снаряда через космическую пропасть на Землю.

Таким образом, Харкнесс и его критики спорили по этому вопросу в течение следующих нескольких дней, пока он, наконец, не объявил, что в любом случае на следующей неделе отправится на