Соня - Михаил Осташевский
2. 17 мая 2013 года
Извилистая дорога шла через дремучий сосновый лес. Казалось, тут никогда не ступала нога человека. Да и дорогой это было назвать сложно. Две тропинки с торчащими с обеих сторон колючими кустами. Деревня была дальше, посреди огромного болота с многозначащим названием Неодолимое. Неизвестно, что заставило людей селиться тут, но поговаривали, что на этих землях находилось языческое капище, ещё до прихода Рюрика на русские земли. Как только они перешли незримую границу леса, налетели тучи и закрыли солнце. Их встречали почерневшие засохшие деревья, стоящие в мутной воде. Дальше показался первый дом. Чёрные, сгнившие стены опасно наклонились, но что-то не давало дому упасть. Несмотря на это, из покосившейся трубы шёл дым. В нём кто-то жил.
– Неужели вы все так живёте?
Миша лишь развёл руки в стороны и промолчал.
– Ты уж извини, но тут жутко, – едва проговорила Соня, – мне тут не нравится.
– Мы почти пришли. Тут домов немного, может сорок, но половина нежилые…
Дальше дорога стала лучше, а луж меньше. За деревьями показались дома, такие же старые, как и первый. Казалось, тут всегда было сыро, и солнце никогда не проникало на эту землю. Перед домом стояла ржавая табличка «Забытое».
– Говорящее название… – прошептала Соня.
– Не думал, что тебя это так напугает. Я-то привык уже.
Справа за невысоким забором в огороде работала женщина. Скрючившись в три погибели, она копала землю и напевала неизвестную песню. Когда ребята прошли мимо, она обернулась и подозрительно на них посмотрела.
– Ты кого это к нам привёл, Мишка?
– Подруга моя, тёть Тонь. Решил показать, – он обвел руками, – наши красоты.
– Тьфу ты, красоты. Иди лучше мамке помоги помидоры рассадить. Не успеете же, лето скоро. Я вас, тунеядцев, снова кормить не собираюсь!
Женщина что-то ещё буркнула и вернулась к работе. С неба упали несколько капель. Начинался дождь.
– Мы почти пришли Сонь, давай поспешим, пока не промокли.
Чем дальше они шли, тем сильнее становился дождь, и тем больше разрастались лужи. Некоторые были настолько велики, что их приходилось обходить по влажной траве. Кроссовки тут же промокли.
Дом Миши был предпоследним в деревне, дальше дорога упиралась в небольшое озеро, наполовину заросшее камышами. Кроме дождя, не было слышно ни звука. Миша распахнул калитку и поспешил открыть перед Соней дверь. В доме сыростью пахло ещё сильнее. Она и раньше замечала этот запах в школе, но не придавала ему значения, а теперь поняла, откуда он был. Соня слегка пригнулась, чтобы не удариться о низкий косяк, и вошла в комнату. По середине дома стояла большая печка, в которой потрескивал огонь. Дальше находилась кухня и две двери, видимо, в спальни.
– Ну вот тут мы и живём. – сообщил Миша.
Соня не спеша прошла в комнату. В дальнем углу стоял стол, на котором было несколько икон, они же висели и над ним. Рядом горело несколько свечек.
– Мама верующая. – сказал Миша, заметив, куда смотрит девушка. – Тут все верующие, мама говорит, без Бога жить страшно.
– Ты тоже? – спросила Соня.
– Я не знаю… Мама учила меня молитвам, мы даже по воскресеньям ходили в церковь, но мне это не слишком интересно. Я скорее агностик. А ты?
– Нет. Я в эту чепуху не верю.
– Зря ты так, милочка, – из прихожей вышла полная невысокая женщина в резиновых сапогах и дождевике, – в нашей деревне без веры сгинуть можно. Чертовщины тут конечно нет, но бережёного Бог бережёт, особенно, если ты читаешь молитвы.
– Мама, познакомься, это Соня. – перебил её парень.
– Городская, да? – женщина с прищуром посмотрела на неё. – А меня звать Галина Петровна.
– Я из Сокиловки. Так себе город.
– И как тебя угораздило согласиться прийти в такую глухомань. К нам даже лавка не каждую неделю приезжает. А тут целая девица. С приданным хоть? Женщина весело хохотнула. Я поставлю чайник, а вы проходите на кухню.
Миша аккуратно взял Соню под локоть и повёл за стол.
– Не обращай на неё внимание. – шепнул он. – У нас очень редко бывают гости.
– У нас тоже, – хмыкнула Соня.
– Я хотел спросить. Ты взяла карты?
– А ты всё-таки решился? – удивилась Соня. – Да, они здесь, но я не уверена, что они будут со мной сейчас говорить. Тут, – девушка поёжилась, – какая-то странная атмосфера.
Соне действительно было тут не по себе. Она до последнего не пускала в голову голоса, догадывалась, что они ей скажут. Она считала их отчасти интуицией, и в таком месте ничего хорошего от них ждать не приходилось.
– В твоей комнате нет икон?
– Нет.
– Хорошо, а свечки есть? Хватит и одной, но не оттуда, – она кивнула в сторону красного угла. – Нужны чистые, новые.
– Думаю есть.
– Хорошо, но не жди ничего хорошего. Карты разочаровывают.
– Я понимаю, но я хочу знать. Надоело сидеть в этой дыре.
Дождь за окном усиливался. Но вид из него был удивительно, нереально, даже страшно красивым. Соня никогда не видела такого сильного волнения на таких маленьких озёрах. Волны бились о небольшой причал. Ветер срывал камыши и разносил их по всему водоему, мертвые деревья у берега угрожающе качались из стороны в сторону, будто осуждая затею с картами. Присмотревшись, Соня разглядела едва различимую лодку прямо по центру озера за серой стеной из дождя. В ней сидела одинокая фигура в капюшоне и как будто бы смотрела прямо на неё. Встряхнув головой, она снова посмотрела в окно. Лодки как будто и не было. Её отвлек Миша.
– Мама приготовила чай, пойдём.
На столе стоял старинный самовар и вовсю довольно свистел. Женщина разливала кипяток по чашкам, и в большой банке находилась зеленоватая жидкость.
– Мы не покупаем чай, делаем свой. Ещё моя прабабка занималась знахарством. Этот рецепт передавался поколения. Некоторые травы на болоте обладают лечебными свойствами. Возможно, на вкус он не такой приятный, но зато
