Портрет с девятью неизвестными - Алексей Небоходов
– Ты оставил их, – продолжило отражение, его голос был ровным, но в нём звучал упрёк, который казался невыносимым. – Ты позволил всему этому случиться. И теперь ты хочешь сбежать?
Этими слова он, как лезвиями, пронзал его разум. Пьер попытался закрыть глаза, но даже в темноте перед ним стоял этот зловещий образ, эта усмешка, от которой не было спасения.
– Это не я… – выдохнул он, его голос дрожал. – Это… отель. Это картина.
– Нет, Пьер, – тихо ответило отражение, сделав ещё один шаг вперёд. Теперь оно полностью отделилось от стекла. Его фигура была объёмной, реальной, и от неё исходил холод, который пробирал до костей. – Это всегда был ты.
Пьер почувствовал, как его дыхание сбивается, а ноги отказываются двигаться. Его тело сковал страх, нарастающий внутри. Отражение стояло перед ним с глазами, полными ненависти и чего-то мрачного, древнего и неизбежного.
Пьер вжался в стену. Его спина ощущала ледяной холод камня, но он не мог сдвинуться с места. Его дыхание участилось, но при этом каждое движение воздуха обжигало его лёгкие. Отражение, теперь стоявшее перед ним, сделало ещё плавный шаг вперёд, почти грациозно, но в этой грации читалась угроза.
Его глаза, тёмные и бесконечные, словно открытые порталы в иной мир, сверлили Пьера. Казалось, что они видят его насквозь, обнажая всё, что он пытался скрыть – его страхи, ошибки, его вину. Отражение не говорило ничего, но его присутствие становилось всё более невыносимым.
Внезапно тишину нарушил звук, который заставил Пьера вздрогнуть. Это был смех – низкий, вибрирующий, наполняющий комнату зловещим эхом. Отражение засмеялось. Сначала тихо, почти шёпотом, но с каждой секундой смех становился громче. Этот звук был неправильным, искажённым, как если бы он исходил из нескольких горл одновременно.
– Ты жалок, – наконец произнесло отражение, его голос был полон презрения. – Смотри на себя. Человек, который потерял всё.
Смех снова заполнил комнату, его гулкие волны отдавались от стен, заполняя каждую её часть. Зеркало за спиной отражения, теперь пустое, будто отказывалось быть участником этой сцены. Пьер зажмурил глаза, но даже это не помогло – смех продолжал звучать в его голове, словно стал частью его самого.
– Я не… – выдавил он, его голос дрожал. – Я не позволю…
Отражение прервало его, резко вытянув руку вперёд, будто хотело схватить его за горло. Пьер инстинктивно поднял руки, стараясь защититься, но это только вызвало новый всплеск смеха.
– Ты не можешь ничего, – произнесло оно, его голос был теперь низким, резким, словно это не слова, а удары, предназначенные разрушить целый мир. – Ты больше ничего не контролируешь.
Пьер почувствовал, как его сжимают изнутри. Это был не простой страх – это было ощущение абсолютной беспомощности, как если бы все силы покинули его. Его ноги подкосились, и он медленно опустился на пол, но всё ещё прикованный взглядом к этой фигуре.
Смех отражения стал тише, но от этого более угрожающим. Оно снова заговорило, теперь его голос звучал прямо у него в голове, минуя уши:
– Ты сам открыл двери. Ты сам впустил нас. И теперь ты хочешь спастись?
Пьер потряс головой, задрожал и попытался встать. Но отражение сделало ещё шаг вперёд: его лицо теперь оказалось совсем близко, так близко, что Пьер почувствовал, как воздух вокруг него заполняется невидимой тьмой.
– Это конец, – прошептало отражение и его губы растянулись в последней, издевательской улыбке.
Пьер, дрожа, прижимался к стене, его взгляд был прикован к ожившему отражению. Оно больше не было просто его копией – это было нечто чуждое, порождённое кошмаром, который он не мог объяснить. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, он не мог отвести взгляда. Каждый миг, проведённый в этой комнате, казался вечностью.
Отражение снова сделало шаг вперёд, фигура отделилась от поверхности зеркала, но сам процесс выглядел неправдоподобно. Оно словно вырывалось наружу из невидимого барьера, вытягивая сначала одну руку, затем другую. Поверхность зеркала дрожала, как вода под дождём, пока фигура окончательно не вышла, оставляя за собой только пустую, холодную гладь.
Пьер почувствовал, как холод от рук существа начал проникать в его плечи, распространяясь по всему телу. Это не был обычный холод – он ощущался так, будто ледяная сталь пронизывала каждую клетку. Мышцы сковало. Пьер попытался вдохнуть, но горло сжалось, не пропуская кислород. Он открыл рот, но вместо крика вырвался лишь слабый хрип.
Отражение смотрело на него его же глазами, но тёмными и полными ненависти. Одновременно они были человеческими и чуждыми. Существо плавно приблизилось, его движения были неестественно грациозными. Оно мягко положило холодные руки ему на плечи. В этом жесте было что-то извращённо ласковое, но холод от прикосновения заставил Пьера задрожать.
– Ты открыл двери, – голос существа звучал глухо, словно эхом из далёкой пещеры. – Теперь ты принадлежишь нам.
Ноги Пьера точно приросли к полу. Его руки дрожали, но он не мог поднять их, чтобы защититься. Существо смотрело на него с выражением мрачного торжества.
Сначала он почувствовал, как по его коже пробежал жар, будто тело отчаянно пытается противостоять холодному вторжению. По лбу и вискам начали стекать крупные капли пота, которые, собираясь вместе, превращались в струи. Пот ручьями стекал с его шеи, смачивая рубашку, которая вскоре прилипла к телу.
Но это было только начало. Вместе с потом из его тела начала исчезать сама жизнь. Кожа на руках быстро теряла упругость, становясь бледной и тусклой. Вены, которые только что просвечивались под кожей, начали втягиваться, исчезая, как будто их уничтожала невидимая сила.
– Ты чувствуешь это? – голос существа звучал мягко, но в нём слышалась издёвка. – Это то, как ты исчезаешь.
Кожа на лице Пьера начала трескаться, как пересохшая земля. Он чувствовал, как его губы стали сухими, а затем начали трескаться, оставляя болезненные разрывы. Ему хотелось закричать, но язык в горле казался тяжёлым и неподвижным, как камень.
Влага покидала его тело с ужасающей скоростью. Его руки, ещё недавно дрожащие, обмякли, а затем замерли. Вены на руках исчезли полностью, а кожа обтянула кости, становясь серой и мертвой. Глаза, наполненные ужасом, начали мутнеть, словно покрываясь тонкой пеленой.
Пьер попытался вдохнуть, но лёгкие больше не слушались. Он почувствовал, как грудь становится неподвижной, а давление внутри исчезает, оставляя лишь пустоту. Его ноги подогнулись, и он рухнул на пол.
