Знахарь - Александр Павлович Сапегин
— Признаю, я поспешил с выводами, — вскочил с места командир пограничников, до этого совместно с министром финансов буравивший неприязненным взглядом полицейское руководство, что совсем не добавляло тому спокойствия.
Можно было не гадать на кофейной гуще, подобной подставы ни финансисты, ни пограничники руководству МВД с рук не спустят…
— Предлагаю сегодняшнее совещание считать закрытым, — голос Его Величества словно меч Александра Македонского разрубил завязавшийся гордиев узел проблем. — Министра МВД и командира Корпуса пограничной стражи я жду завтра в десять утра с подробными докладами и мероприятиями по озвученным Её Величеством вопросам. Да, военного прокурора тоже приглашаю. До свидания, товарищи.
Люди, покидавшие Кремль, всей поверхностью кожи ощущали грядущие перемены. Император получил законный повод затянуть гайки и подвинуть с кресел креатур бывшего канцлера, заменив их своими. За судьбу командира пограничников никто особо не переживал. Пожурят, погладят против шерсти, ну, влепят что-нибудь не страшнее выговора, а вот МВД и Министерство образования… Наверняка СИБ подняла из сейфов кучу пыльных папок.
* * *— А повернись-ка, сынку, дай я на тебя полюбуюсь!
Вздрогнув и до хруста в костяшках пальцев сжав набалдашник трости, Владимир обернулся. У шлагбаума, закрывающего подъезд к главному зданию Корпуса пограничной стражи стояла пара пограничников.
— Трофимыч! Синя! Ой…товарищ старший унтер-офицер, я хотел…
— Ты гляди, Трофимыч, как наш Огонёк засмущался, — оскалившись во все тридцать два, Синя, сменивший ефрейторские погоны на унтер-офицерские, сграбастал Владимира в крепкие объятия.
— Задушишь, — прохрипел Владимир.
— Ничего, реанимирую, — прогрохотал Синя, хлопнув лопатообразной ладонью по спине Владимира и выпустив его из медвежьих объятий лишь только для того, чтобы того сграбастал Трофимыч, сменивший на погонах две звезды хорунжего на три звёздочки сотника.
— Давай, юлец-боец, рассказывай, а то земля слухами полнится, — пригладил усы Трофимыч. — Бают, без нашего пригляда ты и тут успел шороху навести.
— Ага, — вновь осклабился Синя, — ни на минуту нельзя оставить одного. Один глаз прикрыл, он самураев лопаткой валит, второй зажмурил, генералов крошить начал. Чем тебе в Корпусе не угодили? Боюсь, в следующий прилёт в Москву от Корпуса одни развалины останутся.
— А чё сразу я? Я ничего, — состроил непонимающую мордашку Владимир, — просто мимо проходил. Оно само как-то. Вы ещё скажите, что и часовенку я развалил.
— Да-а, — продолжал шутовски стебаться Синя, — за часовенку ничего не готов сказать, только тебя надо как-нибудь отправить мимо дома моей тёщи прогуляться. Глядишь, у старой грымзы труба на крыше отвалится, чтоб ей пусто было. Так, боец, скажи мне, — включил начальника Синя, — а почему это мы не при параде, а в гражданских тряпках по Корпусу шастаем? Безобразия нарушаем? Послезавтра в Кремль, а некоторые несознательные личности босяка изображают, понимаешь.
— Тьфу на вас, товарищ старший унтер-офицер, — Трофимыч отпихнул Синю и взял Владимира под локоток. — Что за поклёп на героя и отличника боевой и политической подготовки? Сейчас мы прогуляемся до ближайшего шинка, пропустим по рюмашке, и наш крушитель устоев под горячее и холодные закуски сам нам всё расскажет. Володя, ты как, откроешь душу боевым товарищам?
— Извини, Трофимыч, не обижайтесь, мужики, сейчас с кабаком и «по рюмашке» не получится. Если вечером только.
— Так-так-так, — нахмурился Синя. — Стрелок, что за игнорирование боевых товарищей?
— Не могу, я уже обещал, — неожиданно для себя смутился Владимир. Мужики к нему со всей душой, а он их отшивает. Встряхнувшись, он встретился взглядом с Трофимычем, — Ладно, вы же всё равно не отстанете… Поехали со мной, если время позволяет. Часа полтора на всё про всё. По дороге всё расскажу, а там сами всё увидите и уже после решим в какой кабак и в каком составе заруливать.
Синя переглянулся с Трофимычем.
— Ладно, уговорил, красноречивый наш, — прогудел унтер, стрельнув взглядом в сторону таксомотора, остановившегося в придорожном «кармане» в двадцати метрах от караульной будки. — Не по твою ли душу карета катит?
Вопреки обещанию, половину дороги сослуживцы просидели истуканами на заднем диване такси, разглядывая Москву через окна машины. Расспрашивать Владимира, скажем так, о личном при постороннем человеке они посчитали излишним и неэтичным. Градус удивления начал нарастать после того, как машина подкатила к автосервису и несколько слесарей в спецовках, выглянувших из крайнего бокса, начали молча таскать пакеты и загружать их в открытый водителем багажник. В конце погрузки из боковой двери для персонала выскочил вихрастый мальчишка с мокрой после мытья головой.
— Привет, боец!
— Здравствуйте, дядь Володь! — Владимир за руку поздоровался с мальчишкой, который нахмурившись посмотрел на незапланированных пассажиров.
— Не хмурься, Антон, а то морщины раньше времени появятся, — по-доброму усмехнулся Владимир. — Это свои люди, не дрейфь, вместе служим. С ними за спину можно не бояться. Падай на сиденье и позволь представить моих командиров…
* * *— Синя, дай закурить, — сглотнув тугой комок, Трофимыч нашёл взглядом окна детской комнаты, за прозрачными стёклами которой периодически мелькали людские силуэты, среди которых выделялись фигуры Антона и Владимира.
В несколько затяжек добив сигарету до фильтра, казак принялся выхаживать маятником по уличной беседке.
— Вот оно как, оказывается, Олежек, — прикусив ус, Трофимыч опять нашёл взглядом окна детской. — А Огонёк наш глыба! Не побоялся, попёр супротив московских шишек.
— Трофимыч, — убрав початую пачку сигарет в карман, Олег Синцов, прищурившись посмотрел на сотника, — колись, что задумал, старая ты образина.
— Цыц мне! — погрозил пальцем казак, вынимая из кармана телефон и набирая номер. — Помолчи, Синя. Привет-привет донюня… Ага, и тебе… Ты прилетела уже, молодец! В какую, говоришь, гостиницу заселилась? В «Москву»? — прикрыв рукой микрофон, Трофимыч повернулся к Синцову. — Синя, глянь по карте, «Москва» далеко отсюда? Нет-нет, Машунь, с твоим стариком всё в порядке, Синя, то есть Олег подтвердит…
