Матс Страндберг - Круг
Вдруг Мину обнаруживает над собой нечто, похожее на черный дым, и понимает, что именно он давит на нее. Она концентрирует всю свою волю на том, чтобы разогнать дым, и скоро чувствует, что он слегка ослабляет хватку.
К Мину возвращается контроль над руками. Она хватается за край ванной, судорожно вцепляется в нее. Руки дрожат от напряжения.
Отпусти, Мину.
Сила снова покидает ее пальцы. Они отпускают край ванны. Мину тонет. Горячая вода смыкается над ее лицом.
Сопротивляться бессмысленно.
Если мама уснула, то теперь она или папа попытаются отпереть эту дверь не раньше, чем завтра утром. Будет ли дверь открыта? Или им придется взламывать ее? А глаза Мину, наверное, будут открыты под водой, будут смотреть перед собой невидящим взглядом?
Чернота затаскивает ее все глубже под воду, пока затылок не стукается о дно ванны.
Прости меня.
* * *— Пошли. Мы проводим тебя домой, — говорит Линнея.
— Еще чего, — отвечает Анна-Карин.
Сигаретный дым вьется клубами, смешиваясь с другим, сладковатым дымом. Анна-Карин понимает, что идея выпить стакан воды была не такой уж плохой.
Кто-то задевает ее локтем по спине, и она пошатывается, взмахивает руками, но все-таки удерживает равновесие.
— Блин, да она на ногах уже не стоит, — говорит Ванесса.
— Меня толкнули! — возражает Анна-Карин.
От злости в голове у нее проясняется. Она понимает. Ванесса не может смириться, что в центре внимания не она, а Анна-Карин. Что Яри хочет Анну-Карин, а не ее.
— Я никуда не пойду, — говорит она. — Валите сами, если хотите.
— Мне кажется, тебе уже хватит приключений на сегодня, — замечает Линнея.
— Я останусь на всю ночь, — говорит Анна-Карин, — и Яри лишит меня девственности.
У Ванессы отпадает челюсть. Анна-Карин никогда не видела, чтобы это происходило так явно.
— То есть ты собираешься изнасиловать его, — уточняет Линнея.
— Почему это? — возражает Анна-Карин.
— Если у вас будет секс против его желания, это называется изнасилование.
— Так же, как и мы, ты прекрасно знаешь, что он никогда бы не стал этого делать по своей воле, — вставляет Ванесса.
— Секс — это единственное, чего хотят парни, — огрызается Анна-Карин. — Какой парень откажется от секса? А?
— Анна-Карин, — твердо говорит Ванесса. — Я знаю, что у тебя в этих вещах еще очень мало опыта, но так нельзя. Яри человек. Не вещь, которую можно использовать. Тебе бы понравилось, если бы какой-то парень поступил так с девушкой?
— Это не одно и то же. А Яри сам хочет меня, что бы вы там ни думали.
— Ты переходишь все границы, — говорит Линнея.
— Да чего вы ко мне пристали! — кричит Анна-Карин. — Все знают, что ты, Ванесса, спишь со всеми подряд. А Линнея — наркоманка и дочка алкаша…
Сильный удар, и щека Анны-Карин загорается от боли. Линнея дала ей такую пощечину, что все вокруг стали оборачиваться. Разговоры смолкли, но музыка продолжала грохотать. Анна-Карин изо всех сил сдерживала слезы, готовые брызнуть из глаз.
Увидев, что на лестнице опять показался Яри, она пошла ему навстречу.
— Что-нибудь случилось? — спрашивает он, глядя на нее с тревогой.
— Я хочу пойти к тебе домой, — отвечает она.
* * *Последние пузырьки воздуха отделяются от уголка рта Мину и поднимаются к водной поверхности. Грудь сводит. Она борется с черной силой, которая хочет открыть ей рот и дать легким вобрать в себя воду.
Шум в ушах усиливается, потом стихает в такт ударам сердца. Вода затекает через нос, льется в горло.
Нет!
Стальная хватка вдоль ее тела неожиданно ослабевает.
Я не могу…
И то черное, что клубилось вокруг нее в воде, завихряясь у поверхности, вдруг полностью рассеивается.
Я не буду этого делать! Не буду слушаться!
Руки Мину поднимаются из воды. Молотят в воздухе. В теле взрывается адреналин, и это дает ей силы, которые ей сейчас так нужны. Руки достигают краев ванны, и она вытягивает верхнюю часть тела из воды.
Вода льется через край, с шумом хлещет на пол. Мину отплевывается и кашляет, задыхаясь, но наконец может вобрать в легкие воздух. Вместе с воздухом проникает немного воды, и она кашляет снова. Ее тошнит.
Мину поднимается на дрожащих ногах и чуть не поскальзывается в ванне.
Опершись о раковину, она выходит из воды, но ноги не держат, и она тут же садится на крышку унитаза. С волос и пижамы течет. Она тяжело дышит, глядя, как под ногами образуется огромная лужа. Она не осмеливается поверить до конца, что все обошлось.
Мину подпрыгивает от страха, когда в дверь стучат. Кто-то дергает за дверную ручку.
— Мину! — кричит мама.
Облегчение настолько сильно, что она начинает плакать. Она хочет отпереть дверь и упасть к маме в объятия. Но как объяснить ей, почему у нее такая мокрая пижама?
— Что происходит? — кричит мама и снова стучит в дверь.
Мину делает глубокий вдох, и еще один, и еще.
— Ничего страшного. Я заснула в ванне! — кричит она в ответ.
Ее голос хриплый и надсаженный. Она едва узнает его, когда он эхом отражается от кафеля.
— О господи, Мину! Ведь я же говорила…
Мину упирается лбом в руки. Ее бьет сильная дрожь.
— Прости, — говорит мама, уже мягче. — Я просто очень испугалась. Хочешь, я зайду к тебе?
Мину вымучивает из себя улыбку, надеясь, что это сделает ее голос беззаботным.
— Нет, мам, не надо. Я только немного подотру здесь, — говорит она.
Мину сдирает с себя пижамную кофту и брюки. Они приземляются на пол с чавкающим звуком. После долгих колебаний она все же решается засунуть руку в воду, чтобы выдернуть пробку.
* * *Анна-Карин осторожно садится на разобранную кровать. На ней все то же ярко-розовое платье. Она опускает голову на подушку и зажмуривается, чтобы не видеть, как плывет комната, но тошнота от этого только усиливается.
Во время долгой прогулки через лес она немного протрезвела и теперь очень волнуется.
— А если твои мама и папа проснутся? — шепчет она.
— Не проснутся. Их комната в другой части дома.
Яри снимает свитер. Под ним нет футболки. Гладкая белая кожа обтягивает мускулы. Анна-Карин едва осмеливается на него смотреть, но все же смотрит. Яри расстегивает ширинку и наклоняется, чтобы снять джинсы. Длинная темная челка свешивается на лицо.
И вот он стоит перед ней в черных обтягивающих боксерах, и она может различить контуры того, что под ними. Он идет к кровати, по-прежнему в носках. От паники она почему-то концентрируется на этих носках.
СНИМИ ИХ! СНИМИ ИХ!
Он останавливается и быстро сдирает с себя носки, как будто они горят.
Потом неловко улыбается ей и забирается в постель.
Они лежат рядом какое-то время, и он играет прядью ее волос. Его коленка скользит к ее ногам, он придвигается ближе, целует ее, нащупывая подол платья, задирает его до бедер.
«И ты, и мы прекрасно знаем, что он никогда не сделал бы этого по своей воле».
Анна-Карин сдерживает его. Она касается рукой его щеки и смотрит ему глубоко в глаза, пытаясь разгадать этот наполненный желанием, затуманенный взгляд. Хочет ли он быть здесь на самом деле? Хочет ли он этого?
Она делает глубокий вдох, не отрывая взгляда от его глаз. И отключает магию. Сила перестает струиться из нее.
Сначала не происходит ничего. Он смотрит на нее с терпеливой, но непонимающей улыбкой.
Потом что-то меняется в его глазах. Как будто исчезает какая-то пленка. Как будто вдруг зажигается потухшая искра.
Яри отворачивается. Чешет руку с отсутствующим видом. Снова смотрит на нее. И видит ее на самом деле.
Она узнает этот взгляд. Она уже видела его раньше.
— Какого черта ты тут делаешь?
Комната снова плывет, как будто кто-то бесконечно долго и медленно прокручивает пленку назад. Анна-Карин чувствует непреодолимый рвотный позыв. Игнорировать его невозможно.
Она слетает с кровати и дергает на себя дверь. Рвота поднимается из глубины живота. Анна-Карин в панике оглядывает темный коридор. Куча дверей.
А едкая рвота уже лезет наружу. Анна-Карин бежит в коридор, сдерживаясь изо всех сил и крепко сжимая губы, но небольшая струйка вытекает через нос, и это так омерзительно, что Анне-Карин становится совсем худо. Живот издает странный звук, чем-то напоминающий мычание коровы.
Анна-Карин видит сердечко, прибитое на одной из дверей. Хватается за дверную ручку.
Дверь туалета заперта.
Там кто-то есть.
Анна-Карин падает на колени. Блевотина хлещет у нее изо рта, капает из носа. Она дрожит всем телом, живот выворачивает судорогами, новые струи рвоты хлещут на пол и стены. Звук стоит такой, как будто кто-то вывернул ведро с водой.
Все это занимает несколько секунд. Анна-Карин вытирает рот тыльной стороной ладони, не решаясь даже взглянуть на то, что оставила после себя.
