Татьяна Форш - Призрачный бал
– Ну и чего ты так кричишь? – Не открывая глаз, она потянулась и заявила: – Я жду!
– Чего? – хрипло выдохнул Макс, понимая, что постепенно начинает оживать.
– Ты обещал меня согреть… – Она распахнула зеленые глазищи и призывно протянула к нему руки.
– Не, Лиз, погоди… – Макс поднялся с кровати. – Сначала скажи, как ты себя чувствуешь?
Девушка пожала плечами.
– Здорово! Выспалась, как за год! И ничего не помню из того, что снилось! Такое впечатление, что я закрыла глаза всего на минуту… А где нотариус?
– Меня меньше всего волнует сейчас этот гад! – Макс провел ладонью по ее груди. – Как думаешь, что это? Каким кетчупом ты вымазалась и где ты его взяла? – Он бросил на всякий случай взгляд на дверь. Закрыта! И кресло рядом. Значит, не выходила и никто не заходил.
– Я ничего не понимаю! – Лиза резко села. – Это снова твои шуточки?
– Если бы! – Макс без церемоний вытер руку о подол ее платья. – Чуть сам не того… У тебя в комнате есть во что переодеться?
Лиза поднялась с кровати, ощупала себя и, оглядев окровавленные ладони, бросилась в ванну.
– Да! Максим, пожалуйста, принеси мне одежду! – донесся под шум воды ее голосок. – Вчера отец вещи привез. Не хочу больше одеваться во все эти музейные экспонаты!
Хм. Давно пора!
Макс сдвинул в сторону тяжеленное кресло, щелкнул щеколдой и вышел в коридор.
– Максим! Ну как вы можете так долго спать, особенно сегодня! Вам же еще ехать! – голос нотариуса донесся до него, когда он уже хотел вломиться в комнату Лизы.
Черт!
Макс сделал над собой усилие, чтобы не послать мужчину куда подальше, взялся за ручку двери и обернулся.
– Доброе утро, Игорь Эдуардович.
– Да какое утро! Я к вам все утро стучал – бесполезно! Точно оглохли! – Толстяк явно был на взводе. – Сейчас уже полтретьего! Скоро вечер, а вам хоть бы что! Или желаете умереть геройской смертью? Точнее, чтобы умерла Лиза ну и все мы! Вы ведь можете в любой момент уйти…
– Вы можете подождать еще полчаса? У меня машина, и я успею! – уверенно выпалил Максим, а в голове мелькнула паникерская мыслишка: знать бы еще, куда успеть!
– Полчаса могу, – серьезно кивнул нотариус и уточнил: – Жду вас в обеденном зале.
Макс чертыхнулся и вошел в комнату Лизы.
Вещи он нашел сразу. Интересно, что же ей выбрать?
Перебрав все дорогущие платья, блузки и юбки, он остановил свой взгляд на стильных джинсах, подобрал к ним футболку и толстовку. Теперь его Рыжик не замерзнет!
Лиза сидела на кровати, укутавшись в покрывало.
– Держи! – Макс положил рядом с ней вещи и даже отвернулся, когда она принялась переодеваться. – Надеюсь, тебе нравится мой выбор?
– Вполне! – раздался ее голос. – К тому же за окном холодина, как будто сейчас осень, а не конец мая! И… не очень-то хочется радовать всяких призраков и плясать под их дудку в бальном платье! Перебьются!
– Лиз… – Макс обернулся и полюбовался на ее точеную фигурку. – Ты помнишь, что мы вчера обсуждали? Мне нужно будет уехать ненадолго…
– Да… Я помню, что ты должен привезти какой-то подарочек для призрачного маньяка. – Она криво улыбнулась, подошла и взяла Максима за руку. – Не вопрос! Я подожду тебя. А сейчас пойдем вниз? Я жутко проголодалась!
– Лиз, тут лучше ничего не есть… – Макс открыл дверь, выводя ее в коридор, но в девчонку точно бес вселился.
– И не пить и не жить! Я в курсе! Только еще раз повторяю – мне плевать! Я хочу есть и буду!
В обеденном зале собрались все. Нотариус, стерва Инночка, «семейка Гераклов», как их в шутку окрестил Максим. И даже Тимофей с женой оказались тут.
– Всем привет! – Макс остановился на пороге и посмотрел на прислугу. – А вы тут с какого перепуга? У вас же было в планах уехать?
– Людей мало. ОН не отпускает… – мертвенным голосом пробормотала домоправительница.
– Максим, вместе с вами и Лизой в доме десять человек. Я же говорил. Только один сможет уйти…
– И почему это не я или не мой сын? – с истеричной ноткой в голосе поинтересовался старший из «Гераклов». – Я понимаю, конечно, теперь… наконец-то! Вы нам все утро мозги промывали… Но я или мой сын тоже можем вернуться сюда, когда возьмем подарочек для… – он поводил руками в воздухе, явно не веря, что все это происходит с ним и все это он говорит.
– Вы не вернетесь! – Толстяк мотнул головой. – Даже ради спасения родных, а Макс вернется. Потому что он избранный, и он… один знает, где находятся сокровища…
– И я единственный заинтересован в том, чтобы очистить доставшийся мне в наследство дом от всякой нечисти! – хмыкнул Максим и, не удержавшись, стащил с блюда горячий пирожок, предварительно пытливо посмотрев на Тимофея. Тот только успокаивающе кивнул, мол, все чисто. – Поэтому не будем терять время… Сейчас только перекусим…
– В письме вашего отца все написано предельно ясно. – Макс выудил из кармана конверт и, развернув письмо, пробежался по строчкам глазами. – Вот!
«Накануне бала пойди к ангелу, преклони перед ним колени и уколи перстом. Тогда отдаст он то, что хранил долгие годы. Но упаси тебя господь посмотреть на находку хоть одним глазом. Блеск его ослепит тебя, сделает безумным. Не бери чужого, отнеси в обитель смерти и отдай дьяволу, которому оно принадлежит»
– Ангелу? – Нотариус вдруг хохотнул и хлопнул себя по коленке. – Я так и знал! Преклони колени… Там ступенька такая есть, вроде как для цветов. Может, где-то в ней? В Яру только один ангел. На кладбище. И где-то внизу в нем спрятан тайник. Я смотрел… и не раз… но не нашел. Уколоть перстом значит надавить в определенное место пальцем. Только это определенное место можно искать до китайской пасхи. Махину видели?
– Главное знать, где, найдем! И время есть! – Макс поднялся, но его опередил младший из «Гераклов». Он вскочил и, выбежав из зала, бросился по коридору в сторону входной двери. Все растерянно помолчали. Потом послышался вскрик, грохот. Как будто уронили шкаф.
На спасение бегуна следом рванула вся семейка, а Игорь Эдуардович только процедил:
– Дурак! Я же сказал, что выйти может только избранный…
– Ну… пошли тогда. – Макс сунул письмо в конверт и снова спрятал его в кармане рубашки.
– Возьми это… – Нотариус взял лежавший рядом с ним сверток, встал и протянул Максиму. – Ветровка, сумка. Твои. Так и знал, что забудешь…
Тем временем у распахнутой настежь входной двери завывал, валяясь на спине и держась за ногу, сын, а папа и их малолетние женушки носились вокруг, не помогая, а только создавая лишнюю панику.
– Мы не выйдем! Там какое-то силовое поле! – выпалила последние новости жертва обстоятельств и снова принялась подвывать.
– Мы – нет. А он – да! – подытожил нотариус и хлопнул Макса по плечу. – Ну, с богом…
– Да уж… – ответил тот, разглядывая тугие струи дождя и рокочущее небо. На всякий случай натянул ветровку и, чмокнув в щеку Лизу, шагнул навстречу стихии. И тут же, словно наскочив на туго натянутую резину, влетел в дом и грохнулся рядом с постанывающим качком. – Твою ж… Значит, никто не может выйти? И твой «плюс один» тут больше не работает?
Максим гневно взглянул на аж вспотевшего от страха толстяка.
– Не может быть! Всегда работало! Поэтому и прислуга, и мы с братом уезжали в день бала якобы по делам! – Он нервно погрыз идеальный ноготь и безумным взглядом оглядел всех. – И сработает на этот раз! Если Максим не избранный…
– А я говорил! – с кряхтением поднялся тот.
– …значит, избранный кто-то другой! – точно не услышал его Игорь Эдуардович. – Среди нас есть дитя ведьмы! Поэтому предлагаю каждому попробовать пройти в дверь!
– Предлагаю действовать не методом тыка, а подумать! – перебил его Макс и встал рядом с Лизой. – Если кровь ведьмы смогла даровать свободу вашему отцу, то ответьте на вопрос – кто еще, кроме меня, касался вашего отца в день похорон? Или, может, предложить каждому дотронуться до вас? Вдруг тоже обретете свободу?
– Все бы вам, Максим, только шутить! – на всякий случай отступил к стене нотариус. – Если я умру, то даже у избранного не останется шансов выбраться отсюда живым!
– Тогда…
– Я касалась… – донеслось до него едва слышно. Макс посмотрел на Лизу.
– Что? Кого? Когда?
Она пожала плечами и заговорила, не глядя ни на кого.
– Ты упал в обморок, когда мертвец сжал твою руку. Я это увидела и бросилась к тебе. Ну, а у гроба попыталась тебя высвободить… Мне тогда показалось, ну, я думала, что мне показалось, как лицо старика стало спокойным, а глаза закрылись…
