Ками Гарсия - Прекрасная тьма
— Мне страшно.
— Я не позволю никому тебя обидеть, — заявил он, заправляя выбившуюся прядь волос ей за ухо.
Совсем как раньше делал я. Интересно, вспомнила ли она об этом.
— Сложно поверить, что такое место действительно существует. Всю мою жизнь люди всегда осуждали меня.
Лена засмеялась, но ее смех больше походил на сдавленные, рыдания.
— Поэтому мы и отправимся туда! Туда, где ты наконец сможешь быть самой собой.
Его плечо странно дернулось, он отвернулся и, поморщившись, тряхнул рукой. Лена ничего не заметила. В отличие от меня.
— Быть собой? Я даже не знаю, какая я на самом деле.
Лена отошла от стены и пристально посмотрела в темноту. Она стояла в профиль, освещенная светом фонаря, на шее блестело ожерелье.
— Мне не терпится узнать, — едва слышно прошептал Джон, наклоняясь к Лене.
— При случае обязательно вас познакомлю, — Лена устало улыбнулась хорошо знакомой улыбкой.
— Котики, вы готовы? — крикнула Ридли, выходя из здания и облизывая вишневый леденец.
Лена обернулась, и свет фонаря осветил ее руку — ту, на которой Джон что-то писал. Но это оказались не слова — ладонь Лены покрывали черные узоры. Такие же, какие я видел у нее на руках на ярмарке, такие же, как на полях ее блокнота. Я попытался разглядеть получше, но тут угол зрения снова изменился, они пропали, и я вновь увидел пустую широкую улицу и мокрую мостовую.
А потом все исчезло.
Не знаю, сколько я простоял там, держась за раковину. Казалось, стоит убрать руки, и я тут же упаду. Руки тряслись, ноги подкашивались. Что это было? Точно не видение, ведь они стояли так близко, что я мог дотронуться до Лены. Но почему она не слышала меня?
Какая разница? Она убежала из дома, как и обещала. Не знаю, где она сейчас, но точно где-то в тоннелях — я узнал их, такое не забывается. Лена сбежала и направляется к какому-то там Великом барьеру. Какое это имеет отношение ко мне? Я не хочу больше видеть ее ни во сне, ни наяву, не хочу слышать ее голос.
Просто забудь об этом. Возвращайся в постель и спи дальше, уговаривал я себя.
Прыгай или оставайся в лодке.
Какой кошмарный сон! Как будто я могу что-то изменить! Эта лодка идет ко дну, со мной или без меня!
Я кое-как отпустил раковину, схватился за дверной косяк и добрался до комнаты. Вдоль стены одна на другой стояли обувные коробки, в которых лежали важные вещи или то, что я хотел спрятать от чужих глаз. Я знал, что ищу, но не помнил, в какой оно коробке. В сознании вдруг всплыл образ гладкой, как стекло, воды. Я же прекрасно знаю, что лежит в каждой из них. По крайней мере вчера точно знал. Я попытался еще раз, но мой взгляд просто блуждал по семидесяти-восьмидесяти коробкам. Черная — от кроссовок «Адидас», зеленая — «Нью баланс»… Не помню!
Пришлось открыть коробок двадцать, не меньше, прежде чем я добрался до черной коробки из-под «конвертов». Деревянная шкатулка была на месте! Я взял в руки гладкий хрупкий шар, на бархатной подушечке осталась вмятина, как будто он пролежал там тысячу лет.
Арклайт. Самое ценное, что было у моей матери. Почему Мэриан отдала мне его именно сейчас?
Оказавшись в моих руках, сфера начала отражать комнату, поверхность шара ожила и стала переливаться разными цветами, а потом засияла бледно-зеленым. У меня перед глазами встала Лена, произносящая: «Я причиняю боль всем, кого люблю».
Сияние угасло, и арклайт снова стал черным, матовым, холодным и безжизненным, но я продолжал чувствовать присутствие Лены. Я знал, где она, арклайт вел меня к ней, словно компас. Может, эти рассказы о проводниках все-таки имеют ко мне отношение…
Бред! Меньше всего мне бы сейчас хотелось оказаться рядом с Леной и Джоном, так почему же я увидел их?
Мысли вихрем проносились в голове. Великий барьер? Место, где нет ни Света, ни Тьмы? Неужели такое возможно?
Да, теперь заснуть точно не удастся…
Натягивая мятую футболку с логотипом «Атари», я точно знал, что делать. Даже если мы с Леной больше не вместе, я должен помочь ей. Это так же важно, как порядок вещей, или как то, что Галилей понял, что Земля вращается вокруг Солнца. Не имеет значения, хочу я видеть все это или нет — совпадений не бывает.
Если я вижу Лену, Джона и Ридли — значит, на то есть свои причины.
Какие — пока неизвестно.
Поэтому надо срочно поговорить с ее величеством Галилеем в юбке.
Я выскользнул из дома в темноту под кукареканье сумасшедших петухов нашего соседа, мистера Мэкки. Часы показывали без четверти пять утра, солнце еще не собиралось вставать, а я шел по городу как ни в чем не бывало. Я прислушался к звуку собственных шагов по покрытому трещинами тротуару и липкому асфальту.
Куда я иду? Почему я видел их? Какое мне вообще до них дело?
За спиной раздалось шуршание, я обернулся и увидел Люсиль. Она сидела на поребрике, склонив голову набок. Неужели эта сумасшедшая кошка теперь будет повсюду ходить за мной? Ну и ладно. Возможно, мы с ней единственные в этом городе, кто сейчас не спит.
Но я ошибся — главный Галилей Гэтлина тоже не дремал.
Свернув на улицу, где живет Мэриан, я увидел, что в окнах гостевой комнаты горит свет. Я подошел поближе и заметил, что фонарь у крыльца тоже включен.
— Лив, привет! — Я взбежал по ступенькам, и тут раздался жуткий грохот. — Черт!
Мне заехало по голове огромной трубой телескопа так, что аж в глазах потемнело.
— Не надо ко мне так подкрадываться! — возмутилась Лив, схватив телескоп.
Резко повернувшись, так, что взлетели косички, она защелкнула предохранитель и зафиксировала телескоп в прежнем положении на высокой алюминиевой треноге.
— Я не подкрадывался, а вообще-то подошел с главного входа!
Я изо всех сил старался не разглядывать ее пижаму — шортики и футболка с фотографией Плутона, под которой было написано: «Дразни кого-нибудь своего размера».
— Я тебя не заметила. — Лив настроила окуляр и уставилась в телескоп. — И почему ты не спишь? С головой проблемы?
— Это я и пытаюсь выяснить.
— Хочешь, сэкономлю твое драгоценное время? Ответ — да!
— Я серьезно.
Она внимательно посмотрела на меня, достала красный блокнот и начала там что-то писать:
— Я слушаю, просто мне надо кое-что записать.
— А что ты там рассматриваешь? — спросил я, заглядывая ей через плечо.
— Небо, — коротко ответила она, взглянула в окуляр, потом на селенометр и записала еще несколько чисел.
— Спасибо, объяснила!
— Смотри сам. — Она отошла в сторону, пропуская меня к телескопу.
Я посмотрел в окуляр. Небо взорвалось феерией света, звезд и галактической пыли. Ничего общего с тем небом, которое я видел над Гэтлином!
— Что видишь?
— Небо. Звезды. Луну. Потрясающе!
— А теперь посмотри еще раз. — Она оттащила меня от телескопа и заставила посмотреть вверх.
В темном небе над нашими головами я не увидел и половины звезд, которые разглядел в телескоп.
— Звезды не такие яркие, — заключил я, снова глядя в телескоп.
Небо снова засияло, как россыпь алмазов. Я оторвался от окуляра и опять посмотрел вверх. Настоящее небо было темнее, на нем были облака, оно казалось каким-то потерянным и одиноким.
— Странно! В твоем телескопе звезды кажутся совсем другими.
— Потому что на небе ты видишь не все звезды.
— Ты о чем? Небо есть небо. Оно везде одинаковое.
— Да. За исключением тех случаев, когда оно не одинаковое.
— Это как?
— Точно никто не знает. Есть созвездия чародейского мира, а есть — смертного. Они разные. По крайней мере для смертных они выглядят по-разному. А мы с тобой, к сожалению, смертные, — она улыбнулась и поменяла настройку. — А еще говорят, что чародеи не видят созвездий смертного мира.
— Как такое возможно?
— А как возможно все остальное?
— Наше небо существует на самом деле? Или оно нам только кажется?
Я чувствовал себя, как тот шмель, который понял, что то, что он считал небом, на самом деле — просто покрашенный в голубой цвет потолок.
— А какая разница? Видишь ее? Большую Медведицу? Да? Хорошо. А теперь посмотри ниже, через две звезды от ручки ковша. Видишь там яркую звезду?
— Полярная звезда. В Гэтлине это знает любой бывший скаут.
— Точно, Полярная звезда! Видишь нижнюю точку ковша? Там что-нибудь есть? Нет? Тогда смотри! — триумфально провозгласила она, поменяв настройки телескопа.
Я наклонился к окуляру и увидел Большую Медведицу, совсем как на обычном небе, только ярче.
— Она такая же. Ну почти.
— Теперь смотри на низ ковша. На то же место. Что там?
— Ничего.
— Как это — ничего? — возмутилась Лив, отталкивая меня от телескопа. — Это невозможно! Там должна быть семиконечная звезда, которую смертные называют Волшебной звездой!
Семиконечная звезда! Как у Лены на ожерелье!
