Падальщики - Наталья Николаевна Тимошенко
Алиса только сейчас задумалась о том, что ее поведение может выглядеть весьма глупым. Может, Леон уже давно спит. А даже если не спит, то занимается своими делами. Удивится, зачем она приехала, если он отпустил всех до второго января.
Зачем на самом деле она приехала? Хотела его увидеть? Не покажется ли ему это навязчивым или неуместным?
Ладно, будет действовать по ситуации. Всегда можно сказать, что забыла что-то важное, без чего не прожить еще два дня.
Ага, настолько важное, что приперлась в новогоднюю ночь?
Ворота послушно отъехали в сторону, в окне над гаражом шевельнулись шторы. Охрана бдит. Алиса махнула рукой, заехала в гараж. Вышла не сразу. С каждой секундой неуместность ее приезда казалась все очевиднее. Но не уезжать же обратно. Это будет еще глупее. Теперь уже точно охрана доложит Леону, что она приезжала. Да и Влад знает.
Алиса вышла из машины, прошла в дом. Первый этаж встретил ее оглушающей тишиной. В коридоре горели несколько бра, позволяющие не натыкаться на углы, больше света не было. Гостиная тоже была погружена в темноту. В этом доме никто не ставил елку, не клал под нее подарки. Не давая себе задуматься над своими действиями, Алиса прошла в крыло Леона. Сказала себе, что только заглянет в кабинет. Если Леона там не окажется, она уйдет в свою комнату и выйдет лишь утром. У нее будет достаточно времени, чтобы придумать, зачем приехала.
Леон был в кабинете. Стоял перед пустым холстом и держал в руках квадратный стакан с темно-карамельной жидкостью. Одет он был крайне непривычно: в темных спортивных штанах и черной футболке. Без неизменного плаща. На столе рядом Алиса обнаружила открытую, но почти не начатую бутылку коньяка, тарелку с аккуратными кружками лимона.
Леон обернулся на шум, чуть удивленно приподнял брови.
– Алиса.
Алисе показалось на мгновение, что он обрадовался.
– Зачем ты приехала?
Еще минуту назад она не знала, что ответить на такой вопрос, сейчас же сказала правду:
– Захотела тебя увидеть.
Он улыбнулся.
– Проходи. Будешь… хм, коньяк? Или я могу сходить за шампанским, Новый год же.
Алиса мотнула головой.
– Шампанское сегодня я уже пила.
Она прошла ближе, остановилась перед мольбертом.
– Думаешь, что нарисовать?
Леон усмехнулся.
– Напротив, стараюсь ни о чем не думать. – Он поставил стакан на стол, рядом с початой бутылкой. – Даже коньяк налил, правда, выпить так и не рискнул.
– Почему?
– Алкоголь притупляет контроль.
А ему терять контроль нельзя. Тьма рядом только и ждет этого момента, Алиса знала.
– Ты получила мой подарок?
Она улыбнулась.
– Это… – постаралась подобрать слово, которое в точности описывало бы ее эмоции. – Невероятно. Не думала, что ты запомнил, что я тебе рассказывала тогда.
– Конечно, я запомнил, – серьезно ответил Леон. – Как же мог забыть?
Он смотрел на нее так пристально, что Алиса терялась под этим взглядом.
– Прости, я ничего тебе не купила…
Леон протянул руку, осторожно заправил прядь волос ей за ухо, погладил большим пальцем щеку, а потом шагнул ближе, коснулся губ в легком поцелуе.
– То, что ты приехала, уже лучший подарок, – тихо признался он. – Потому что я тоже хотел тебя увидеть. Порисуем вместе?
– Я не взяла карандаши.
– У меня есть краски.
– Я не умею красками.
– Я научу.
Леон увеличил расстояние между ними, и только тогда Алиса смогла свободно вдохнуть. Леон вложил в ее ладонь кисть, обхватил своей рукой ее пальцы, встал позади. Позволил ей самой выбрать цвет, в который макнуть кисть. Алиса выбрала черный. Плавные линии ложились на холст, сплетаясь в причудливую картину. Алиса никогда не рисовала так мягко, почти нежно. Карандаши держала крепко, линии выводила четкие, стремительные. Кисть и Леон, который ею управлял, словно открывали для нее новый, неизведанный ранее мир. Плавные движения, мягкие полутона и переходы. Даже черный цвет не портил картину, напротив, будто подчеркивал ее свет. Алиса расслабила руку, Леон рисовал то, что хотел. И вскоре она поняла, что на холсте проступает женский силуэт. Длинные волосы свободно лежат на обнаженной спине, лицо чуть приподнято, рука словно замерла в невидимом танце. Алиса снова макнула кисть в краску, перехватила инициативу. Теперь рисовала она, а пальцы Леона лишь лежали поверх ее ладони. И вот уже женская рука не висит в воздухе, а касается лица мужчины, стоящего рядом. Так близко, что их лица почти соприкасаются. Его руки обнимают ее за талию, словно притягивая ближе.
– У тебя очень хорошо получается, – прошептал Леон, едва касаясь губами ее уха.
– У меня прекрасный учитель, – ответила Алиса.
Леон развернул ее к себе, поцеловал. Его пальцы с ее руки переместились на шею, затем скользнули ниже, остановились на верхней пуговице рубашки. Леон замер, будто собираясь с мыслями и решая, что делать дальше, а потом ловко вытащил пуговицу из петли. Алиса не стала его останавливать, признаваясь себе, что за этим и приехала. Она не просто хотела его увидеть, она хотела его всего. И он наверняка это понял, когда увидел ее на пороге кабинета.
Плевать.
Леон расправлялся с пуговицами неторопливо, касаясь кончиками пальцев каждого обнажаемого участка кожи. Алиса чувствовала, как эти почти незаметные прикосновения вызывают в ней невероятные ощущения. Будто кто-то тонким перышком касается оголенных нервных окончаний. Когда все пуговицы были расстегнуты, Леон спустил рубашку с ее плеч, прервал поцелуй, желая увидеть результат своей кропотливой работы.
– Ты прекрасна, – выдохнул он, снова поднимая взгляд на ее лицо.
Алиса вытащила руки из рукавов, рубашка упала вниз, к ее ногам. Туда же следом отправилась и футболка Леона. Алиса положила руку ему на грудь, чувствуя, как быстро бьется его сердце.
Из-за меня…
Чуть погладила, затем скользнула вниз.
Леон вдруг отстранился от нее и сказал:
– Нет.
– Нет? – Алиса непонимающе посмотрела на него.
Он мотнул головой.
– Не здесь. Я не хочу заниматься с тобой любовью в кабинете, среди всех этих вещей. Ты заслуживаешь большего.
Он вдруг поднял ее под бедра, и Алисе ничего не оставалось, как обхватить его ногами. Продолжая целоваться, они вышли из кабинета. Его спальня находилась рядом, поэтому уже полминуты спустя Алиса почувствовала обнаженной спиной холод его постели. Кожа покрылась мурашками, но уже в следующее мгновение она забыла
