Мокрое сердце - Вадим Носоленко
Илья напрягся. Откуда они знают его имя? И слово «санкционированная» могло означать только одно — кто-то в руководстве ГКМБ дал добро на совместную с людьми Вельского операцию. Кто-то выше Строгова. Или…
— Санкционированная кем? — спросил Илья, не опуская оружия.
Вместо ответа человек достал телефон и набрал номер.
— Объект захвачен, инспектор, — сказал он в трубку. — Но у нас проблема с вашим агентом Добровым. Он… не проинформирован.
Строгов, понял Илья. Он санкционировал эту операцию. Без моего ведома. Значит, Данилов знал…
Он бросил быстрый взгляд на машину и увидел, что напарник уже наставил на него пистолет через опущенное окно.
— Не делай глупостей, Илья, — крикнул Данилов сквозь шум дождя. — Просто позволь им забрать Харистова. Это приказ сверху.
— Приказ о чем? — Илья не опускал пистолет, понимая, что оказался в меньшинстве. — О захвате гражданского лица? О передаче его частной корпорации? Это нарушение всех протоколов!
— Протоколы меняются, — холодно ответил старший группы. — Особенно когда речь идет о национальной безопасности.
Илья видел, как двое других людей в черном поднимают бессознательного Харистова, собираясь перенести его в свой внедорожник. Под шлемом виднелась кровь, стекающая по шее доктора. Один из них, проверяя карманы, достал странный металлический контейнер с символом змеи, обвивающей кинжал.
В этот момент Илья принял решение. Возможно, самое важное решение в своей жизни. Он не знал, что именно разрабатывал Харистов, какую технологию он создал. Но видел, как отчаянно за ним охотятся самые могущественные силы. И понимал, что если эта технология попадет в руки Вельского или высшего руководства ГКМБ, возможно, мир никогда не увидит ее настоящего предназначения.
Илья резко развернулся и выстрелил — не в людей, а в колеса их внедорожника. Одновременно он бросился вперед, сбивая с ног тех, кто держал Харистова.
— Данилов, прикрой меня! — крикнул он, по старой привычке рассчитывая на напарника, забыв, что тот теперь противник.
Выстрел прозвучал оглушительно в шуме дождя. Острая боль пронзила правое плечо Ильи. Он не остановился, адреналин блокировал болевые ощущения. Перекатившись, он оказался рядом с Харистовым и выхватил из рук опешившего оперативника металлический контейнер.
— Стоять! — голос Данилова дрожал от напряжения. — Бросай оружие, Илья! Это приказ!
— Пошел ты со своим приказом, — выдохнул Илья, прижимая бессознательного Харистова к себе.
Он понимал, что ситуация безвыходная. Пять вооруженных людей против одного раненого агента. Они могли просто пристрелить его и забрать Харистова. Но что-то их останавливало — возможно, нежелание оставлять след, возможно, конфликт юрисдикций между ГКМБ и людьми Вельского.
А может…
— Я введу ему нанокровь, если вы приблизитесь, — произнес Илья, поняв внезапно, что именно находится в металлическом контейнере. — Всю дозу. Прямо сейчас.
Люди в черном замерли. Старший поднял руку, останавливая группу.
— Ты не знаешь, с чем играешь, Добров, — сказал он тихо. — Эта технология не для таких, как ты. Слишком опасна, слишком важна.
— Для таких, как Вельский, значит? — усмехнулся Илья, чувствуя, как кровь стекает по рукаву. Рана была серьезнее, чем он думал. — Чтобы создать армию модифицированных солдат? Или продать по частям тем, кто больше заплатит?
Он увидел, как дрогнул взгляд старшего — значит, попал в точку.
— Уходите, — приказал Илья, и его голос звучал неожиданно твердо для человека, истекающего кровью под проливным дождем. — Сейчас же. Или я использую это.
Долгое, бесконечное мгновение никто не двигался. Затем старший едва заметно кивнул, и люди в черном начали медленно отступать к своему поврежденному внедорожнику.
— Ты совершаешь ошибку, Добров, — крикнул Данилов из машины. — Это государственная измена!
— Нет, — покачал головой Илья. — Это верность присяге. Защищать людей от таких, как вы.
Он дождался, пока оперативники займут места во внедорожнике и трогаются с места, медленно, на спущенных шинах отъезжая в сторону города. Машина Данилова последовала за ними.
Только оставшись один, с бессознательным Харистовым на руках и контейнером нанокрови в кармане, Илья позволил себе ощутить боль. Она пульсировала от плеча по всему телу, теплая кровь смешивалась с холодными струями дождя, создавая на асфальте причудливые разводы.
Он понимал, что сделал выбор, который изменит всю его жизнь. Предал организацию, которой служил десять лет. Пошел против системы, частью которой был. И ради чего? Ради человека, которого даже не знал. Ради технологии, о которой лишь слышал в обрывках разговоров.
Но глубоко внутри Илья чувствовал, что поступил правильно. Впервые за долгие годы он действовал не по приказу, а по совести.
Кое-как перетянув рану поясом, он с трудом поднял Харистова. Доктор был не тяжелым, но рана в плече делала каждое движение мучительным. С третьей попытки Илье удалось устроить бессознательного Харистова на заднем сиденье своего мотоцикла, который каким-то чудом остался на ходу после аварии.
— Держись, доктор, — пробормотал Илья, заводя двигатель. — Теперь нас обоих будут искать. И у меня есть только один человек, к которому мы можем обратиться.
Мотоцикл, покачиваясь под весом двух человек, медленно тронулся в сторону города. Илья знал, что счет идет на минуты. Скоро все патрули получат их описание. Все камеры города будут искать их. Все агенты ГКМБ и люди Вельского будут на охоте.
Но контейнер с нанокровью был надежно спрятан в его кармане, а доктор Харистов, человек с невероятными знаниями, был жив и находился под его защитой.
И это значило, что у них еще есть шанс.
У них и у технологии, которая могла изменить мир.
Илья Добров, бывший агент ГКМБ, а теперь — беглец и предатель по меркам системы, ехал сквозь дождь к единственному человеку, которому мог доверять. К Дмитрию Хазину — журналисту с сомнительной репутацией и надежными связями в подполье города.
А где-то в трущобах южной окраины, в подземных уровнях заброшенного Фармзавода № 6, его уже ждала, сама того не зная, команда проекта «Новое Сердце» — люди, которые скоро станут его новой семьей. Его новой миссией. Его искуплением за годы службы системе, которая давно предала свои идеалы.
Но прежде ему предстояло выжить этой ночью. Им обоим.
Глава 18: Сознание
Сознание возвращалось к Альберту Харистову тяжело, словно литая дверь хранилища, которую открывали по частям, преодолевая один механизм за другим. Сначала — ощущения: пульсирующая боль, воздух, насыщенный запахами машинного масла, пыли и чего-то еще, неопределенного, химического. Затем — звуки: приглушенные голоса, негромкое гудение генератора, капли, ритмично падающие откуда-то с потолка. И наконец — память, яркими, разрозненными вспышками: мотоцикл, скользящий по мокрому асфальту, черный внедорожник, перекрывающий дорогу, падение, тьма.
И чужие руки, поднимающие его с асфальта.
Альберт открыл глаза, и первое, что он
