Требуха – китайский дракон - Михаил Северный
Ну, блин. Не по мужски так бросить ребят. Ведь не дождутся, не успею.
* * *
Мама меня позвала тогда. Сказала, что какой-то красавчик к тебе пришёл, зовёт. Я и подумала, что это Мишка. Он и правда красавчик. Мускулистый, глаза зеленые, всегда выбрит, коротко пострижен. Не пьёт, не курит, патриот. Как в такого не влюбиться? Мне он с первого дня понравился, признаюсь, как в магазине его увидела. Шикарный мальчик, а как у него мышцы на спине двигаются, когда он машину разгружает. А когда он взмокнет от пота, ах.
Я сразу девкам сказала, что грузчик мой. Хорошо, что они все занятые и не запали на него, конкуренции не было. Я через желудок и начала работать, откармливала его как могла, оставалось только самое главное, а он всё никак. Уже даже думала, что из этих он, из европейских. И друг его заика с ним жил. Подозревала сильно, ага. Он ведь такой красавчик и ухоженный всегда, настоящий гей, но не «пидорас». Просто гей.
Потом я узнала, что у него была девочка. Давно, много лет назад. Нормальный он. А потом он пришел вечером ко мне. То есть, я подумала, что это он, и выскочила на улицу, даже не взяла телефон.
Во дворе ждал другой парень. Тоже молодой, но не знакомый. Красивый, но не Мишка. Он представился его другом и сказал, что с Мишкой беда. Он попал под машину и сейчас в больнице. Хочет меня о чем-то попросить. Посмотреть за квартирой или про работу. Я уже не слушала. Парень представился и предложил подвезти. Я ни документы у него ни спросила, ни Мишке не додумалась позвонить. Согласилась в машину с незнакомыми мужиками сесть.
Там сидел этот очкастый урод, ну это я сейчас знаю, что он урод, а тогда подумала, что это папа за рулем. Плюгавенький мужичок в шляпе и дешевеньких очках с побитым стеклом. Села рядом с ним и парень устроился на заднем сидении.
А теперь прячусь в какой-то норе, засыпавшись листьями, вокруг бродит кабан и меня ищут нездоровые люди с маньяком во главе. Вот тебе и переспала с красавчиком. Завела семью.
Мишка здесь ни причём. Я — приманка. Этому очкастому нужно что-то от него, что-то очень ценное, и я наживка на крючке. Если бы не это, боже мой, меня бы не было в живых. Этот очкастый, его зовут Юра, у него такой тяжелый взгляд. Он так смотрит на меня и пускает слюни, что мне физически больно от этого. Иногда он приходил в сарай и тяжело дыша смотрел на меня, касался двумя пальцами груди, нюхал шею, раздувая ноздри и от него так воняет дешевым одеколоном перемешанным с потом, что можно родить монстра от отвращения.
Ещё приходил священник. Настоящий служитель Церкви с крестом и в рясе. Этот чёрт был моим тюремщиком. Если я только вернусь в город я доберусь до Турчилова, местного пастора и пожалуюсь ему, он этому херу крест в жопу засунет. Турчилов не даст обижать никого, это все знают. Моя мама ходила на его встречи и меня звала пару раз. Точно, маме расскажу. Ой, шаги совсем рядом.
Глава 22
Бесполезный член общества
— Эй, ты! Подойди!
Я замер, остолбенел на мгновение и просто не мог поверить. Он был ещё жив и все ещё пытался командовать, хотя уже еле языком ворочал.
Дед Игнат висел на ограждении и острая как копьё кованная стрела под тяжестью тела вышла у него из спины, прорвав кожу. Какая мерзкая и отвратительная смерть. Но и человечишка был явно не достоин нормальных похорон.
Под оградкой растеклась большая темная лужи крови, которая стекала с цементной площадки и уходила в землю оставляя разводы. Кишки свисали обрывками из живота, и дед побелел как новенькая надгробная плита, но еще дёргался и на меня смотрел. Одно крыло свисало мокрым плащом, а другое… От второго почти ничего не осталось, какой-то маленький рваный треугольник, приклеился кровью к спине. Если бы не знал куда смотреть, то и не заметил бы. Требуха хорошо покушал.
— Ближе, — прошептал дед как змей, гипнотизирующий бандерлогов. Я стоял на расстоянии и подходить не собирался, не буду подчиняться мертвецу. Он понял это и поник.
— Как не хочется умирать… Ты бы знал, длинный.
— Я не хотел.
— Что? — прервал он. — Говори громче! Бормочешь, как осёл…
— Сам виноват! — крикнул я. — Сдохнешь тут в одиночестве!
Он закашлялся, тело затряслось и дед завыл от боли, крыло несколько раз ударило об землю, изо рта пошла бело-красная пена.
— Сдохну, а ты сядешь за убийство в тюрьму и умрешь на пожизненном, затраханый в жопу местными нацистами и СПИД будет стекать со всех твоих дырок.
Столько ненависти было в голосе, столько злобы, но мне даже стало его жалко. Ведь он сейчас умрёт, а я нет. Буду жить. Но это не точно.
— Не улыбайся, гнида московская (почему гнида? и почему московская? и не улыбался я, но это тоже не точно). За тобой вернутся, раньше чем я отправлюсь в ад. Не думай, что о тебе забыли, просто сейчас есть вещи поважнее.
— Китайский дракон.
— Что ты шепчешь, урод?
— Дракон! — повысил я голос и ближе подошел. — Зачем он вам? Сколько он стоит, что вы так суетитесь и готовы умереть из-за этого кожаного мешка с крыльями? И почему у вас крылья? Это заразно или что?
— Аррр! — он протянул руку попытавшись схватить меня или напугать, но я просто смотрел как он дёргается, пришпиленный огромной булавкой к тетрадке кладбищенской земли — старый безумный жук. Он понял, что не может дотянуться и замер. Рука повисла плетью и старик приготовился сдохнуть.
* * *
Когда она увидела ноги рядом с её убежищем, то опознала урода по старым заношенным брюкам и не успела выдохнуть, как человек в грязных очках наклонился, схватил её за волосы и потащил наружу. Она отбивалась и кричала раскидывая листья, но несмотря на свой чмошный вид очкарик был силён и совершенно не боялся её воплей, не думал, что кто-то услышит и придёт беспомощной девочке на помощь. Он выудил её как рыбак рыбку и кинул на спину, на землю, себе под ноги.
Подумал и ударил по лицу с размаху ладонью, вжух сверху вниз прошелся как косой.
— Закрой рот!
Она замолчала и смотрела на него снизу вверх широко раскрытыми глазами.
— Дрянь! Перестань дрожать, смотреть противно.
Она попыталась перестать, но тело
