Время моей Жизни - Ахерн Сесилия

Я застыла как вкопанная.

— Да нет, я не говорю, что ты умрешь, Люси. Не сейчас, во всяком случае. Потом, со временем, конечно, умрешь.

— Мы все умрем.

— Это да.

Он открыл дверь и обернулся ко мне:

— А спросил я тебя вот почему. Независимо от того, что ты говоришь и сколько ты врешь, ты несчастлива прямо здесь и сейчас, а когда я спрашиваю, чего ты хочешь, ты — из всех возможностей, из всего-всего, что есть в целом мире, — выбираешь «выиграть денег и накупить кучу всего». — Он говорил очень резко, и я смутилась.

— Ну и что? Я думаю, очень многие сказали бы про лотерею.

Он дернул уголком рта и приготовился выйти.

— Ты сердишься на меня. А я не понимаю почему. Потому что тебе не нравится моя мечта? Но это же глупо.

Он ответил очень мягко, и от этого я занервничала еще больше.

— Я «сержусь», потому что ты не только несчастлива там, где ты есть, но даже помыслить не хочешь о том, где могла бы быть. Я думаю, это очень… — он подыскивал слово, — очень грустно, Люси. Ты живешь по привычке. Неудивительно, что ты завязла в своей колее.

Я еще раз перебрала свои мечты, желания и устремления, подумала, где бы я хотела оказаться, в какой ситуации — чтобы мне было хорошо. Лучше, чем здесь. Ничего не смогла придумать.

— Ладно, — сказал он наконец. — До завтра.

И ушел. Таким образом, прекрасное утро закончилось хуже некуда.

Его слова меня изводили. Как все, что он говорил, они крепко впечатались мне в мозг — как сигнал определенной тональности, которую не воспринимает человеческое ухо, зато воспринимает собачье. И я прокручивала в голове, прикидывала так и эдак, чего же я хочу. В итоге поняла, что хочу одного — пусть он перестанет меня критиковать и дергать, и я смогу спокойно жить как прежде. Жизнь все усложняет, пытается заставить меня что-то изменить, а я всем довольна. Он назвал это привычной колеей, но тем самым он уже выпихнул меня из нее. И мне не вернуться обратно. А я любила свою колею, я скучаю по ней и буду вечно ее оплакивать.

К полудню я обрела боль в затылке и отдраенную квартиру. Чистильщики ковров, разумеется, не пришли. Двенадцать пятнадцать — никого. В полпервого я изготовилась отпраздновать тот факт, что они обо мне забыли, и задумалась, как воспользоваться своей свободой, но ничего толкового не смогла изобрести. Мелани еще не вернулась домой, да и в любом случае мы с ней ни разу не общались после той знаменательной встречи, и не думаю, что она жаждет увидеть меня в ближайшее время. Никого из вчерашней компании мне видеть не хотелось. Меня потрясло, что все они считают, будто я изменила Блейку. И что сама я очень изменилась с тех пор, как мы с ним расстались, — я думала, это прошло незамеченным, но с помощью Жизни убедилась, что это не так. В принципе я их понимаю, но все равно неприятно.

Мои размышления прервал стук в дверь. Это оказалась Клэр с красными глазами и заплаканным лицом.

— Люси, — всхлипнула она, — простите, ради бога, что беспокою вас в воскресенье, но я услышала телевизор и… вы не посидите опять с Конором? Я бы ни за что… Из больницы позвонили, сказали, это срочно. — Она беспомощно замолчала.

— Конечно. Вы не против, если я с ним здесь побуду? Ко мне должны прийти чистить ковер, не могу уйти из дома.

Она засомневалась. Тревожно посмотрела на меня, но выбора у нее не было. Шмыгнула носом и пошла к себе. Я представила, что дома Клэр медленно считает до десяти, надеясь принять верное решение, а может, уже собирает его вещи, чтобы принести их ко мне. Мне стало ее страшно жаль.

Дверь открылась, и въехала пустая коляска.

— Заснул пять минут назад, — прошептала она. — Днем он спит два часа, я уже вернусь, когда он проснется. Он неважно себя чувствует последнее время, не знаю, что с ним. — Она нахмурилась и посмотрела в пустую коляску. — Так что, возможно, проспит и дольше.

— Хорошо.

— Спасибо вам. — Она бросила последний взгляд на коляску и открыла дверь. У ее квартиры стоял высокий светловолосый мужчина.

— Найджел, — изумленно выдохнула она.

— Клэр. — Он обернулся, и я узнала человека, которого видела на фотографии: муж Клэр, отец Конора. Он проверил номер ее квартиры. — Я ошибся дверью?

— Нет, это Люси, наша… моя соседка. Она посидит с ребенком.

Он так на меня посмотрел, что мне захотелось ввинтиться в пол и провалиться под землю. Ясно, он решил, что я пользуюсь ее состоянием, чтобы подзаработать, но что же мне делать? Сказать ей, что никакого ребенка нет? Она безусловно и сама это знает в глубине души.

— Бесплатно, — выпалила я, чтоб он хоть на эту тему не сомневался. — Да и потом, иначе она не поедет.

Он понял и кивнул, перевел взгляд на Клэр. Мягко сказал:

— Я отвезу тебя, хорошо?

Я потихоньку закрыла свою дверь.

— Привет, — сказала я пустой коляске, — мама с папой скоро вернутся.

А потом плюхнулась на стул, обхватила голову руками и уставилась на закрытый комп. Мистер Пэн вспрыгнул на стол и легонько ткнулся мне в ухо холодным носом. Я полезла в Интернет посмотреть, какие у людей бывают мечты и планы, но мне это быстро надоело, и я закрыла лэптоп. Без четверти час. О, идея. Я сфоткала Джина Келли с постера на дверях ванной и отправила Дону Локвуду:

Увидела это и подумала о вас.

Подождала. И еще подождала. С тревогой. Потом с надеждой. С разочарованием. А потом с такой тоской, что меня резануло как ножом по сердцу. Я его не винила — сама же сказала, чтобы больше мне не звонил. Но все-таки я надеялась. Затем надежда угасла, а я чертовски расстроилась. Совершенно одна, опустошенная и потерянная. Уже целую минуту.

Тогда я пошла к холодильнику, открыла его и посмотрела на пустые полки. И чем дольше смотрела, тем больше еды там не появилось. Запищал сигнал: пришло сообщение. Я захлопнула холодильник и ринулась за телефоном. В ту же секунду позвонили в дверь. Я решила сначала открыть, а потом посмотреть, что мне пришло. За дверью обнаружились «Волшебно чистые ковры». Их красная эмблема смотрела на меня с широкой мужской груди. Я подняла глаза и увидела еще одну эмблему — на кепке. Заглянув ему за спину, я более никого и ничего не обнаружила: ни волшебных орудий, ни магических средств.

— Роджер? — спросила я, пропуская его в дом.

— Роджер мой отец, он по выходным не работает.

— О'кей.

Он посмотрел вокруг. Потом на меня.

— Мы знакомы? — спросил он.

— Хм. Не знаю. Меня зовут Люси Силчестер.

— Да, у меня записано вот тут… — Он показал планшет с заявками, но так и не закончил фразу. И по-прежнему внимательно на меня смотрел, прямо в глаза. Выжидающе и с любопытством. Это нервировало. И я отошла за кухонную стойку. Он понял и тоже отошел чуть назад, что было кстати.

— А где же остальные? — поинтересовалась я.

— Остальные?

— Ну, работники. Разве вы не в команде?

— Нет, только отец и я. Но он по выходным не работает, как я уже сказал, так что… — он огляделся, — ничего, если я буду один?

И я окончательно успокоилась.

— Да, конечно.

— У меня все вещи в фургоне. Я просто хотел сначала посмотреть, что понадобится.

— А. О'кей, может, вам помочь принести что-нибудь?

— Да нет, спасибо. Тем более у вас маленький, не надо его одного оставлять. — Он улыбнулся, на щеках появились крошечные ямочки, и вдруг оказалось, что обаятельнее мужчины я никогда не встречала. А потом вспомнила про Блейка и передумала. Как водится.

Я посмотрела на коляску.

— Это не мой. В смысле, он. Это моей соседки. Я хочу сказать, он сын моей соседки. Я за ним приглядываю.

— Сколько ему? — Он приветливо улыбался и явно вознамерился заглянуть в коляску.

Я поскорей подняла чехол как можно выше.

— Ему годик. Он спит.

Как будто это что-нибудь объясняло.

— Я буду работать как можно тише. Чем мне заняться в первую очередь? Что главное?

— Только пол. — Я говорила вполне серьезно, но получилось смешно. Он рассмеялся.