Время моей Жизни - Ахерн Сесилия

— Ты сможешь писать в гордом одиночестве, когда лампочку в ванной вкрутишь.

— Это тру-у-дно.

— Неужели?

— Во-первых, я до нее не дотянусь.

— Стремянку возьми.

— А у меня не-е-ту.

— Встань на унитаз.

— А там крышка пластиковая, она треснет, и я провалюсь.

— Тогда встань на бортик ванны.

— Это опа-а-асно.

— Все. — Он подошел ко мне. — Вставай.

Я застонала.

— Вставай!

Я выдралась из-под пледа, как капризный подросток.

— А теперь иди к соседке и спроси, не одолжит ли она тебе стремянку.

Я рухнула обратно на диван.

— Иди, — решительно скомандовал он.

Я встала и пошла к двери, вздернув нос.

— Под ноги смотри, а то споткнешься о свои подковерные бугры.

Через две минуты я вернулась со стремянкой.

— Ну что, все не так страшно?

— Мы говорили о погоде, а это страшная глупость. Не выношу пустой болтовни.

Он фыркнул:

— Тогда не болтай попусту, неси лестницу в ванную.

Я отнесла.

— Залезай на нее.

Залезла.

— Выворачивай старую лампочку.

Он светил мне фонариком, чтобы я видела, что делаю. Я вывинчивала присохшую лампочку и ныла, как ребенок, которого заставляют есть шпинат. Наконец она вывинтилась, и я замолкла.

— На, держи ее.

— Нет, все сама. Действуй так, точно меня тут нет.

Я цокнула языком и запела: «Ненавижу свою жи-и-изнь, ненави-и-ижу…» — и пела все время, пока слезала со стремянки, клала старую лампочку в раковину, доставала новую из коробки и лезла обратно наверх. Наконец я ее вкрутила, щелкнула выключателем, и ванная озарилась светом.

— Ура! — Я протянула ему победно поднятую руку. — Дай пять!

Он посмотрел так, точно я безнадежный псих.

— Вот еще. Подумаешь, лампочку поменяла.

Я пожала плечами, потом опять приободрилась.

— Ну что, еще блинчиков пожарим?

— Теперь, когда наконец здесь стало светло и видна вся грязь, можешь прибраться.

— Не-е-т! Вот поэтому-то я ничего не делаю. Сделаешь одно — бац, оно влечет за собой другое.

Я сложила стремянку и оттащила ее в прихожую, приткнув между вешалкой и дверью, рядом с грязными резиновыми сапогами, в которых я ездила с Блейком на летний фестиваль. Последний фестиваль, где мы были вместе и где я снимала на камеру Игги Попа, сидя на плечах у Блейка.

— Нет, не ставь ее сюда.

— Почему?

— Потому что здесь она будет стоять и пылиться ближайшие лет двадцать вместе с этими грязными сапогами. Иди отдай ее Клэр.

Что я и сделала.

А потом потянула его за руку на диван.

— Давай еще посидим потреплемся.

— Нет уж. — Он посмотрел на меня и усмехнулся. — Я не собираюсь тут с тобой прохлаждаться. У меня сегодня выходной от тебя.

— Ничего себе! И куда ты пойдешь?

— Найду куда. Даже мне иногда нужен отдых.

— Но куда ты пойдешь? Где ты живешь? — Я посмотрела наверх и ткнула пальцем в потолок. — Туда?

— На верхний этаж?

— Нет, ну… ты понимаешь. — Я показала глазами ввысь.

— На небо? — От изумления он открыл рот шире некуда, а потом расхохотался. — Люси, ну ты меня и насмешила.

Я тоже рассмеялась, как будто пошутила, хотя говорила всерьез.

— Я тебе оставлю кое-какое задание, чтобы ты без меня не скучала.

Я задрала нос, и он пошел к двери.

— Ну ладно, давай, — я похлопала рядом с собой по дивану, — сядь на минутку.

Мне вдруг очень не захотелось оставаться одной.

— О чем ты мечтаешь, Люси?

— М-м, люблю поговорить о разных мечтах. — Я устроилась поудобнее. — Или о снах. Знаешь, что мне сегодня снилось? Секс с нахальным бродягой из метро.

— Уверен, это было противозаконно.

— Мы это делали не в метро!

— Я не о том. Он еще совсем сопляк, а тебе уже почти тридцать, — подколол он. — В любом случае, я говорил не о таких мечтаниях. О чем ты мечтаешь в жизни?

— О, — я поскучнела, — даже не знаю, что ты хочешь услышать.

Он вздохнул и посмотрел на меня как на младенца.

— Что бы ты хотела сделать, реально, если бы могла? Чем заняться, где работать?

— Например, быть судьей на шоу «Икс-фактор». Чтобы отсеивать всяких бесталанных болванов. Лучше всего — открывать дверь ловушки и пихать их в бассейн с фасолью, это прикольно. Или я бы каждую неделю побеждала там на конкурсе моды. Шерил, такая, ведет конкурс, вся из себя: «Ой, Люси, где ты взяла это платье?», а я, такая: «Ой, это? Да у себя с занавески сняла». А Саймон, такой: «Вот, Шерил, у кого бы тебе поучиться, у Люси обалденное чувство…»

— Ладно, ладно, ладно. — Он потер себе виски и слегка помассировал затылок. — А поинтереснее ничего нет?

Я задумалась.

— Выиграть в лотерею, никогда больше не ходить на работу и купить все, что мне хочется.

— Это не реальная мечта.

— Почему? Люди же выигрывают. Та тетка из Лимерика? Выиграла тридцать миллионов и теперь живет на собственном необитаемом острове или что-то в этом роде.

— Значит, твоя мечта — жить на необитаемом острове.

— Нет, — я протестующе отмахнулась, — скучно, и к тому же я ненавижу кокосы. Но деньги мне бы пригодились.

— Это ленивая мечта, Люси. Если у человека есть мечта, он должен хотя бы попытаться ее воплотить. Пусть она далекая, трудная, но ты должна понимать, что при упорных усилиях она достижима. И я говорю не о том, чтобы каждый день покупать лотерейный билет. Мечта — это когда ты думаешь: если б у меня хватило смелости это сделать — и плевать, кто что скажет, — я бы сделала именно это. — Он смотрел на меня с надеждой.

— Я обычный человек, что ты от меня хочешь? Чтобы я сказала: «Ах, как я мечтаю увидеть Сикстинскую капеллу»? Да на фиг она мне сдалась, голову выворачивать, чтобы увидеть, что там на потолке. Для меня это не мечта, а обязанность, которую надо исполнить, будучи в Риме, что я, кстати, уже сделала — мы были там с Блейком в нашу первую совместную поездку. — Я отдавала себе отчет в том, что нервно хожу по комнате и говорю слишком громко, но ничего не могла с этим поделать, он зря затронул эту тему. — О чем еще люди мечтают? С парашютом спрыгнуть? Я прыгала, более того, прошла курс инструктора, так что могу в любой день и час вывалиться с тобой из самолета, если захочешь конечно. Посмотреть египетские пирамиды? Видела. Мы были там с Блейком на мое двадцатипятилетие. Там жарко, пирамиды большие и величественные, какими их себе и представляешь, но хочу ли я увидеть их снова? Нет. К тому же какой-то местный псих попытался запихнуть меня в свою раздолбанную машину, пока Блейк ходил в ближайший «Макдоналдс» в туалет. Поплавать с дельфинами? Плавала. Хочу еще? Нет. Вблизи они неприятно пахнут. Прыгнуть на банджи? Прыгала, в Сиднее. Я даже погружалась в клетке в море с акулами в Кейптауне, не говоря уж о полете на воздушном шаре с Блейком в День святого Валентина. Я сделала массу вещей, о которых мечтают люди. Просто мы так жили. Что там в сегодняшней газете? — Я подобрала с пола газету и прочла: «Семидесятилетний пенсионер мечтает полететь в космос, чтобы оттуда увидеть Землю». Я живу на Земле и отсюда вижу, что мир впрямь дрянь, так зачем мне подниматься повыше — чтобы разглядеть это получше? Что мне это даст? Мечты эти — пустая трата времени, и я удивляюсь, что ты задаешь мне такие дурацкие вопросы. Я кучу всего успела сделать, так какое право ты имеешь разговаривать со мной, точно я ничтожество и у меня даже мечты нет? Мало того что ты мою жизнь считаешь никуда не годной, ты хочешь еще и мои мечты обругать?

Я остановилась, чтобы перевести дух.

— Ладно, — он взял плащ и пошел к двери, — это был глупый вопрос.

Я сощурила глаза:

— Зачем же ты его задал?

— Люси, если тебе неинтересен этот разговор, давай его прекратим.

— Неинтересен. Но я хочу знать, зачем ты об этом спросил.

— Что ж. Ты права, ясно, что ты прожила очень насыщенную жизнь, переделала и перепробовала все на свете, так что пора остановиться. Можешь спокойно умереть.