20-ть любительских переводов (сборник) - Рид Роберт

— Нет… не волнуйся, это совсем не так, — его голос звучал неестественно, он открыл глаза. Прищурился. — Я был не в себе, я в курсе. Но мне просто необходимо закончить эту расшифровку, и тогда я покончу со всем этим. Я в поисках этой единственной истории. Знаю, что она где-то там. Крисси, просто дай мне неделю. Будь терпеливой ради меня.

— Да-да, разумеется, я поняла, правда-правда, — она положила руку на бедро Ноэля, на ощупь оно было таким острым, что можно было порезаться.

— Ты потерпишь?

— Да, это я и подразумевала, — если тебе нужно пройти через эту расшифровку, чтобы покончить с этим, включаю и ту снежную бурю, и просто перестать думать об этом, тогда точно да. Я все поняла. И тогда ты опять станешь самим собой. Я осознаю это.

Они обнялись — это угловатое тело. Кристине показалось, что она ощутила руками все изгибы его позвоночника, под тонким шерстяным свитером. Или ей это показалось?..

Ноэль сообщил, что не желает её заразить какой-то гадостью, которая поселилась у него в желудке, поэтому он продолжит спать в кабинете. Они притворились, что это своего рода игра, и напомнили друг другу о тех выходных, когда родители Ноэль (они были французскими католиками), гостили у них во время помолвки. Они вынуждены были переставлять свои вещи так, чтобы создать для них впечатление — они свято чтут традиции и спят в разных комнатах.

Во вторник Кристина допоздна засиделась в школе, составляя планы уроков. Она надеялась, что, вернувшись… обнаружит Ноэля, который нервничает и скучает по ней, на плите возможно что-то кипит, на кофейном столике лежит его альбом для рисования… ну или в очереди на просмотр, какая-нибудь комедия от сервиса фильмов или сериалов. Увы, этого не произошло, поэтому в среду она не спешила домой и специально задержалась в школе, чтобы сократить время между приходом домой и отходом ко сну, и все это в полном одиночестве. Она уверила себя, что замужем за гением, что поглощена его новейшими исследованиями, и поэтому ради этого — жертвует собой.

Той ночью Кристина проснулась от холода. В комнате застыли тени, подобно синим водам Балтики, и когда она подтянула к себе смартфон, на экране было 3:42 утра. Засунув ноги обратно под одеяло и вызвав при этом треск статического электричества, она повернулась на другой бок.

Глухо хлопнула дверь квартиры.

Кристина вскочила, схватила телефон. Полусонная и босая, с затуманенным взором, она вышла в коридор, ориентируясь по свету экрана смартфона. Ощутила холод, струящийся из кабинета. Дверь, как и окно — нараспашку.

Она закрыла окно, выдыхая ледяной пар и размышляя об отопительных трубах. Интересно, в течение какого времени они замерзнут при такой температуре? С крыш и балконов валил снег, наметая сугробы. На костлявых ветках дерева, подобно флагу, развевался черный мешок для мусора.

Кто-то находился на лестничной клетке, ноги шлепали по покрытым пластиком, ступенькам. Кристина покинула кабинет и на всякий случай проверила ванную, рассчитывая и надеясь, что так будет лучше, затем взяла пальто и ключи. Где-то на задворках её разума, нетерпеливо приплясывал незавершённый сон. Она заперла дверь и спустилась по четырем пролётам, которые превратили когда-то переезд сюда в суровое испытание и финальное ликование. Провела рукой по порезу, который они оставили на подлокотнике их большого дурацкого дивана, стоящего в углу.

— Ноэль? — позвала она.

Ответом был щелчок, открывающейся и закрывающейся наружной двери. Она быстро миновала последний пролёт, плотно застегивая пальто. По прогнозу погоды, ночная температура достигнет минус тридцати, холодно и вполне достаточно, чтобы обжечься о металл. По коже Кристины, пробежали мурашки, когда она подошла к стеклянной наружной двери. Снаружи, свет от фонарных столбов — растекался желтыми лужами по дороге, усыпанной комковатым льдом. Пустую улицу — пересекала рассеянная тень, которая затем направилась к парку, где располагалась детская площадка. Кристине хотелось, чтобы площадка была поблизости, наверно уже тогда подумывала о будущем, но кажется сейчас о детях думать еще рано. Открыла дверь... на неё повеяло леденящим холодом.

— Ноэль! — она закричала, ощущая, как морозный воздух, парализует горло и перекрывает ноздри. Тень не обернулась. Кристина, мышечной памятью набрала его номер и позвонила, следуя за тенью. Подняла смартфон, направляя и используя его как фонарик, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к тихому перезвону. Трубку не брали, да и не особо она на это надеялась, и теперь, когда добралась до парка, её терзало чувство тревоги. Она завернула за угол наполовину покрашенной беседки.

Ноэль стоял по щиколотку в снегу, повернувшись к ней спиной. Он был совершенно гол. В флуоресцентном свете из беседки, его кожа выглядела подобно воску, практически прозрачна, и вся была покрыта — мертвенно-бледными тенями. Глаза Кристины, пробежались по впадинам его тела. Позвоночник казался острым, как скальпель. Ноэль не дрожал и не шевелился. Кристину всю лихорадило.

Незавершенный сон, начал её окутывать. Не очень-то она желала, чтобы он оборачивался, ибо она четко осознавала — что она увидит: кроваво-красное горло, похожее на туннель метро, скрежещущие зубы, отсутствие глаз. Пальцы Кристины занемели.

— Ноэль, это не… смешно, — запинаясь промолвила Кристина, — ты замерзнешь насмерть, ты еще больше получишь обморожений.

Ноэль повернулся… и это было его лицо, отягощенное сном. Он бросил на неё смущенный взгляд, затем посмотрел вниз, на свои покрытые фиолетовыми шрамами, пальцы.

— Ты лунатик, — она неуверенно шагнула, затем еще… хрустя по снегу, — ну же, сейчас ты просто замерзаешь, давай пойдем домой. Ты просто ходишь во сне, как тогда в Калгари, помнишь? В отеле.

Она схватила его за руку и потянула. Ноэль последовал за ней, слегка спотыкаясь, его ноги были в кровавых ранах, порезанных кусками льда. Кристина старалась не смотреть на его истерзанные ногти.

Они пошли медленно-медленно, снег осыпал их лица и обжигал их губы. Прошли мимо скрипучей детской площадки с резиновыми качелями, на которых они сидели, рисуя круги ботинками на снегу, смотрели на жилой комплекс и мечтали о чем-то прекрасном и грандиозном. Кристина даже попыталась представить, как Ноэль гуляет с краснощеким маленьким ребенком, закутанным в пуховик, но у неё ничего не получилось.

Когда они переходили дорогу, поднялась метель… и к моменту, когда они добрались до входной двери, она ощутила (или ей показалось), что вьюга впилась зубами, в открытую часть её лица.

Утром Кристина ушла до того, как Ноэль успел бы проснуться и озаботиться о горячей ванне или о полотенцах, которыми он был весь обернут. Она подрегулировала термостат до, и после завтрака, но в квартире было по-прежнему холодно. Ей необходимо было поплавать, ощутить хлорное тепло воды, дать отдохнуть мышцам от выброса молочной кислоты. Перед уходом её вырвало.

На выходе, она позвонила матери.

— Привет, милая, — ответил наигранно-весёлый голос мамы, — прости, я собиралась тебе вчера перезвонить, но напрочь забыла об этом. Я была у Блэкстоки, ты же знаешь какая она болтушка.

— Я не помню её, — произнесла Кристина, — я была… мм, я гуляла прошлой ночью и заметила несколько свободных квартир, дальше по дороге.

— И?

Ногти Кристины барабанили по рулю:

— Ну мне все еще любопытно, твой интерес не пропал? Интерес к переезду? Помнишь мы обсуждали это летом?

— Эмм... там наверху слишком холодно. Мы вроде говорили об этом, разве не так?