Требуха – китайский дракон - Михаил Северный
— Жаль, что вы не виделись столько лет. Я скоро уйду, а вам ещё жить, молодая кровь. Помирились бы и я наконец-то спокойно спать начала и ушла бы спокойно. Оставить после себя двух сыновей врагами — разве так должна мать уходить? Костя, что скажешь?
Он опять пожал плечами и сказал, что не против, и типа жалеет. Выдохся и замолчал. В глазах от солнышка крутились зайчики, не схватить бы тепловой удар.
— Пойдём, — мама поднялась резко, но он не решился повторить, чтобы не улететь туда откуда можно не вернуться. Поднялся аккуратно и медленно, как инвалид с коляски, ведро перевернул и за ручку схватил.
Мама тоже собиралась:
— Пойдем, стол накрою пообедаем. Сейчас самое тяжелое время — обеденное, даже я не выдерживаю в такую жару работать, а ты тем более упадёшь. Покушаем, отдохнём, и поспишь в тенёчке. Жаль только, что твои друзья разбежались. Сначала лысый поднялся, тот что старый и ушёл вниз по улице, а через часок здоровый поднялся и тоже гулять ушёл. Наверное где-то с Игнатом спелись и сидят с ним, квасят. Пьющие?
— Не, — выдавил Костян, — Мы трое бывших алкашей. Вместе держимся.
Мама заставила Костяна взять в доме чистую одежду и идти умываться из таза, а сама ушла на кухню. Костян с легким неудовольствием разделся до желтых стиранных-перестиранных трусов и приступил к обливаниям посреди двора, пока друзья не вернулись.
И то, что поначалу бросало в дрожь и раздражало, вдруг переросло в самый настоящий кайф: водичка на солнце согрелась и дискомфорта не создавала, зато как было хорошо когда она текла от шеи по бокам к заднице и стекала по ногам в траву. Костян фыркал и ухкал от удовольствия не замечая никого вокруг. Он даже не заметил, как во дворе появились люди и один из них долго смотрел на него, а потом подошел и за плечо крепко ухватил, развернул и прижал мокрое тело к себе:
— Здравствуй, брат!
* * *
— Чё, Требуха, делать будем?
Мы уже вылезли из своего укрытия и стояли посреди дорожки, стараясь смотреть во всех плоскостях. Я смотрел, а дракон сидел на плече, расправлял крылья, скалил зубы и шипел. Сейчас было совсем не до страха, и я не думал, что он может откусить мне ухо. Я размышлял, куда погнала толпа и куда повела бедного целителя.
То, что его кинули на переговорах, было уже понятно. Вопрос в том, что делать мне. В деревню я идти не могу — дракона они активно ищут, и чтобы притащить его в ловушку, нужно быть идиотом. А я не идиот. Я — физрук.
— Чё, Требуха, делать будем?
Дракон крикнул и прыгнул с плеча. Расправил крылья: одно широко, другое скривил, замахал здоровым и упал, даже не спланировал — мордой вниз. Если бы я не поймал его почти у земли, то остался бы дракон без пары зубов.
— Выглядишь разочарованным. Ничего, я и не таких тренировал. Сейчас немного не время для тренировок, понимаешь?
Дракон сидел на руке и обиженно молчал.
* * *
— Куда ты, дура? — прошипел Андрей и сжал кулаки. Хотя… С другой стороны, может, она и права. Девка точно знает, чего стоит эта толпа и что они могут сделать. Не зря так драпанула. Ему вдруг стало страшно.
— Молись, урод! — выкрикнул пострадавший священник, и Андрюхе стало страшно. — Молись, сука!
«Где же я кинул серп? — крутилось в голове у лысого. — Трудно ли это серпом человека зарезать? А двоих? А троих? А когда сопротивляются!»
— Без языка будешь! Читать молитву тринадцать раз по тринадцать за то, что руку на священника поднял!
Андрей всхлипнул и отступил. Отец Павел сжал кулаки и вытянул руки, улыбаясь.
Глава 19
Бог устал нас любить
Юрка постарел. Морщины расчертили лицо, как дожди дорогу. Кожа сморщилась и побелела. На голове обосновалась седина и даже очки состарились — по стеклу пошли трещины, как раны. Буквально нажмешь пальцем и они лопнут осколками внутрь.
Костян тоже не молодел, но со стороны изменения всегда виднее. Он чуть оттолкнул брата и стоял дрожа от пробирающего мокрое тело ветерка. Новоприбывшие стояли чуть поотдаль и равнодушно молчали.
— Сколько лет, — прервал молчание старший брат и пальцем поправил очки. — Вот так из-за мелочной ссоры годами друг друга не видим. Как ты, мелкий?
— Норм, — ответил Костян и поёжился.
— Всё такой же говорун? Мама!
На пороге появилась старушка-мать. Посмотрела на одного, на другого.
— Мама, приготовь нам покушать. Как всегда будем у отца Павла обедать, у него двор большой, все влезут. Только скажешь слово и мужики кастрюли перенесут, а женщины пока столы расставят и накроют.
— Хорошо, сынок. У меня уже почти готово всё. Костика с друзьями накормила из ваших запасов. Борщик на плите, картошечка варится. Девушки пусть стол накрывают и на огороде лук и морковку подёргают.
Он будто и не слушал её суетливое бормотание и в глаза Костяна всматривался.
— Что за друзья? Собутыльников приволок? Ты знаешь сколько сахар сейчас стоит?
— Ты меня не учи, старший брат, — встал на дыбы Костян и плечи расправил. — Я мать не грабить приехал. И твоего мне не надо.
Они уперлись друг в друга взглядами да так и стояли секунду-две. Старушка только руками рот прикрыла, а толпа безразлично смотрела.
— Не злись, брат, — похлопал его по плечу Юра и улыбнулся. — Столько лет не виделись, а ты сразу начинаешь… Пообедаем, горилочки дрябнем и забудем все обиды. И познакомь меня со своими друзьями.
— Костик не пьет, — подсказала мама. — Юра ты заходи в дом, с братом посидите, пообщайтесь. Я вам чайка налью, справятся твои без тебя? А я пока приготовлю всё на стол, разогрею как всегда. Теперь… и в такой компании… с братом, может и он поверит? Может с тобой ходить будет…
— Мама, — прервал её Юра и повернулся к брату. — Ну что, идём в дом? Так где твои друзья?
Не успел Костян задуматься и рот открыть как идиллия примирения была нарушена. Грохнула калитка и во двор вбежал ещё один посетитель. Костя запомнил только тяжелое дыхание, расстёгнутую на груди рубашку и волосатые ладони. Первые мгновения пришелец ничего не мог сказать, только в три погибели согнулся и тяжело дышал. А для привлечения внимания брата рукой махал, рисуя круги в воздухе.
