Наречённый для ворожеи - Лариса Тихонова
Внезапно спутникам помогла луна, выглянувшая, наконец, из разрыва облаков. Она протянула свой бледный луч и пристроила его на шпиле высокой круглой башенки, стоявшей совсем близко, у самой воды. Шпиль стал похож на теплящуюся свечу, а у острова не оказалось высокого берега. Он лежал на болоте плоским блюдом.
К указанной луной башенке пробирались осторожно, в любой момент ожидая нападения. Но необычное жильё оказалось совершенно пустым – Рута проверила его поисковым амулетом, а Тавр поднялся по неудобной вертикальной лесенке до самой крыши. Над нижней комнаткой оказалось ещё три, одна над другой.
– Возможно, нам просто повезло, этот дом у воды необитаем. Но почему так тихо? – нетерпеливым шёпотом принялся рассуждать Тавр, которому легче было принять бой, чем таиться. – Может, оборотни всей стаей отправились на ночную охоту? Давай ты посиди, а я сбегаю, потихоньку проверю хоть несколько других домов. Рута? Ты чего молчишь?
– Никуда не ходи, глянь в окно. Смотри, какие наползли с болота испарения. Всё ворочается, не поймёшь, кто есть кто.
– Мы с тобой не отсиживаться сюда торопились! – раздражённо фыркнул Тавр.
– Неужто не слышишь – поднимается ветер, – опять не уступила Рута. – Он скоро разгонит испарения, и пойдём вместе. Разделяться нельзя. А пока я немного подумаю, хорошо?
Ворожея принялась ходить из угла в угол, а Тавр смотрел на неё и удивлялся, как не заметил это раньше.
Его красавица-спутница видно очень устала: румянец куда-то пропал начисто, а смуглая гладкая кожа стала землистого оттенка. Когда вернутся в обитель Ордена, надо будет упросить Альдону дать им обоим хороший отдых. Тогда и свадьбу с Позёмкой, любимой ладушкой, можно будет успеть сыграть! Сколько можно откладывать, и станет его ждать из походов не просто невеста, а молодая жена!
Тавр довольно вздохнул, устало потянулся – не уже спал вторую ночь, – и опять стал наблюдать за вышагивающей из угла в угол напарницей. Потом встал и закрыл ставни. Несмотря на разгулявшийся ветер, испарения с болота прочь не улетали, а стали выглядеть ещё более устрашающе.
– О чём ты всё думаешь? – опять не вытерпел Тавр.
– О всяком! – словно только и ждала вопроса Рута. – Например о том, что сроду не чаяла побывать в норке наизнанку!
– Это как? – поразился парень.
– Разве непонятно? Домишко круглый и длинный, только уходит не под землю, а поднимается вверх. Получается норка наизнанку! – Рута чересчур громко расхохоталась, а потом схватилась за горло, и голос её упал до свистящего шёпота. – Здорово я придумала? Одно не соображу – почему трупы на деревьях в этой мокроте не сгнили, а взяли и высохли? Ну-ка рассуди?
– Мне гораздо важнее, кто их туда всех подвесил, – пробормотал Тавр. – Эй, может уже присядешь? Тебя шатает!
– Я тебе не "эй", поди с приличной девицей разговариваешь… А хочешь поцелую? Разочек, потому что, похоже, прямо сейчас помру…
Рута вдруг медленно осела прямо на холодный земляной пол и осталась лежать неподвижно с открытыми глазами и удивлённым лицом.
Тавр собирался кинуться к ней, но почему-то не смог подняться на ноги.
Тогда он свалил себя с лавки и пополз к Руте на руках. Лёг рядом и осторожно потряс девушку за плечо. Та продолжала молча лежать, но если Тавру было очень холодно, колотил крупный озноб, от Руты веяло сильнейшим жаром. Так что находиться рядом было даже приятно, поэтому парень придвинулся ближе и обнял свою спутницу, шепча слова прощания и сожаления. Что с ними обоими сейчас происходит Тавр понял, болезнь.
Вскоре его мысли стали путаться, глаза закрылись, а в голове возник унесший сознание чёрный вихрь. Сознание, кажется, потом несколько раз возвращалось, но лишь для того чтобы показать морок, навеянный чумой.
То Тавру показалось, что в башенку на болоте заявился торжествующий рыжий Яська. Которого оставили в Болотне связанным и под охраной родственника Азея, срочно вызванного с хутора. Крысолюдом, кстати, Яська уже не выглядел – невысокий и очень конопатый паренёк.
Потом Тавр увидел себя висящим на стволе болотного дерева с чёрной корой, а неподалёку, на соседнем дереве, стонала в голос распухшая чёрно-багровая туша, в которой парень с содроганием признал бедняжку Руту. Исключительно по очелью на голове с подвеской-коловратом, знаком ворожеи Ордена.
В следующий раз бедняжка уже не стонала и значительно убавилась в размерах, также как и он сам. Рута висела и сладко спала, улыбаясь и тихо похрапывая, что умилило вдруг Тавра до слёз. Таким он стал слабым и чувствительным.
И опять вдруг явился улыбающийся во весь рот Яська, а рядом с ним, в лодке, сидели Магистр и заливающиеся слезами Позёмка и Альдона. Тогда Тавр подумал, что он всё-таки умер от чумы и невеста его оплакивает.
И вдруг оказалось – что вовсе не умер, вот только спасла его не многомудрая Альдона, а рыжий Яська. Лечение от крысиной чумы, которой болели все, кто посетил хотя бы один домик на острове, существовало издавна, но знали его лишь крысолюды. Чумкой часто болел молодняк и лекарство было единственным – те самые необычные деревья.
Как только зараженного привязывали к стволу, дерево немедленно выпускало из-под коры тонкий побег, который проникал в тело зачумлённого словно пуповина. Она и высасывала гной и слизь, пока не наступало выздоровление. Существовала лишь одна опасность – если пропустить момент и не снять тело со ствола в определённый срок, лечащий побег превращался в убийцу! Прорастал глубже, начинал гнать собственные побеги, которые щупальцами захватывали все части тела и всё! Дерево добычу уже не отдавало, высасывало целиком.
– Дерево? – засомневался Тавр, когда услышал этот рассказ от Яськи.
– Видишь ли, оно что-то вроде здоровенной росянки, – ничуть не смутился рыжик. – Знаешь такую болотную травку? Которая лопает мух и комаров.
– Погоди! – перепугался вдруг Тавр. – Моя невеста приехала, она теперь не заболеет?
– Да нет же, крысиная чума прячется не на болоте, а только в домиках крысолюдов, не следовало вам туда заходить. Но тебя уже завтра будем с дерева снимать.
– А мою спутницу? Вон ту, чернявую, – показал пальцем Тавр.
– И её завтра, вы заболели одновременно. К ней, кстати, тоже приезжал гость. Желтоглазый, как и я, только нос крючком. Больно уж убивался!
– Потому что давно любит. Ничего, когда-нибудь дождётся! – уверенно решил Тавр.
