Наречённый для ворожеи - Лариса Тихонова
– Март совсем полоумный, ему хочется без конца убивать и сжирать! Только Яська мой не убивал! Помогать помогал, переловить мужиков и увезти. Потому как деваться Ясю некуда, больно уж бывшего дружка теперь боится. Больше ничего не знаю, но всё крутится вокруг проклятого острова. Зачем только парни когда-то отправились его искать!
– Приключений, видать, на свою голову захотелось, – пробурчала Рута, потому что сама была точно такая. – А это что опять стряслось?
От недалёкой уже деревни послышались заполошные крики и жуткий женский визг, приглушённый расстоянием.
Рута, перекинув Гридю через плечо, перешла на бег, но вдова, будучи и полней и старше, легко её обогнала и летела теперь как на крыльях. Видимо подумала, что беда с её близнецами. Поэтому Рута бежала на крики, а мамаша к себе домой.
Вокруг дома Азея сгрудились полуодетые женщины, которые, впрочем, почти успокоились. Но снова принялись голосить, когда разглядели на руках ворожеи её драгоценную ношу.
Одна из женщин, с совершенно безумными глазами, принялась выдирать из рук ребёнка, которого Рута поспешно отдала. Гридя, очутившись у матери, разрыдался, а входная дверь дома распахнулась и на крыльцо вылетели Тавр с мечом и Азей с топором.
– Ох ты! – радостно заорал Азей. – Гридя нашёлся! А я подумал ещё одно нападение!
– Какое нападение? – отцепляя от себя целующую её платье мать, встревожилась Рута. – Было нападение? Тавр, ты смог кого-нибудь поймать?
Напарник раздражённо фыркнул, отметая её унизительные сомнения, и указал мечом на дверь.
В избе Азея извивалось на полу кошмарное создание! Крепкие ремни опутывали тело оборотня, а надетый на мощную шею лошадиный хомут не давал пока очень зубастой челюсти дотянуться до ремней и перегрызть.
Но больше всего Руту поразил хвост чудища, заодно девушка поняла, как мало ещё на свете повидала. Хвост – толстый, голый, серо-розовый, принадлежащий огромной, в рост человека, полукрысе. Со злобными глазами, внушительным набором острейших зубов и мускулистым, совершенно человеческим торсом, шерсть на котором росла лишь полоской на хребте.
– Крысолюд! – сказал, будто выплюнул Тавр. – Та ещё тварюга! В зубах образуется лёгкий яд, и если нет желания сразу пожрать жертву, может её просто обездвижить. Вот по зубам гад в первую очередь и получил!
– Есть за что?
– Ага, он сегодняшней ночью трёх женщин успел укусить, пока я его прямо на крыше не приметил! Ставни и двери заперты, так этот урод в дома через трубы лез! И ведь протискивался, бугай здоровый, видать помогает крысиная способность вытягиваться и ужиматься!
– Кажется, я поняла, вот почему мужчины пропали незаметно! Крыс кусал, обездвиживал, затем спокойно открывал дверь изнутри и передавал тело помощнику, который всех куда-то утаскивал. Помнишь бабуля рассказывала, будто узнала местного паренька? Правда записала его в покойники, а это был…
– Второй оборотень, – подтвердил напарник.
– И он сбежал?
– Вот ещё! – опять обиженно фыркнул Тавр. – Обоих отловил, вон скулит под столом. Главное сам туда залез, видать тот ещё храбрец. А уж красавец писанный, даже не знаю кто из двоих противней!
Под столом, сжавшись в комок, тихо подвывал невысокий и щуплый паренёк. Рыжий, с пронзительными жёлтыми глазами и безобразно распяленным, не закрывающимся ртом, из которого вкривь и вкось торчали длинные жёлтые иглы. Заинтересованная ворожея поманила рыжего пальцем, и тот, сразу послушавшись, вылез на всеобщее обозрение.
Яське от крысиного облика достались только передние и задние конечности, вернее – кисти и ступни. Зубы не умещались во рту, потому что не поменялась форма черепа, а уж хвост, по крысиным меркам, был и вовсе позорищем – на заду что-то оттопыривало драные штаны, но было не длиннее поросячьего хвостишки.
– Гляди-ка, неполный оборотень! – с изумлением разглядывая рыжего, пробормотала Рута, ни к кому особо не обращаясь, – Перекинуться полностью не может! Я слыхала о таких – те или сходят с ума, потому что начинают себя ненавидеть, или стараются приспособиться. Прислуживают более сильному, который недоделка прокормит и защитит. Ой, Тавр, теперь понятно, почему в Чумном Приюте не нашли ни огородов ни курятников!
– Почему? – воззрился на неё напарник, удивившись резкому переходу к курятникам.
– Видно крысолюды, как и обычные крысы, всеядны. Могут корешки болотные жрать, лягушек и даже змей.
– Только не забывай, что большую часть времени это обычные люди. А чего ты про остров вдруг вспомнила? Думаешь оборотни оттуда?
– Там они совершенно точно побывали, у меня есть свидетель. А вообще-то это те самые парни, пропавшие два года назад из деревни.
– Как?! – вдруг простонал, отлепившийся от входной двери Азей, про которого Рута совершенно забыла, – не может быть!
Теперь он таращился на чудищ с ещё большим ужасом, но всё равно подошёл ближе, подволакивая подкашивающиеся ноги. – Значит рыжий это Яська, а второй…
– Да. Связанный ваш племянник, Март, – грустно кивнула Рута. – Истинный крысолюд, Ясь же недоделок, поэтому человеческую сущность почти не поменял. Вот этого следует допросить, и я уверенна, что выйдя из-под гнёта своего бывшего дружка, Ясь многое сможет разъяснить… Ах!
Спутанный ремнями Март, издав низкий утробный рык, вдруг ловко покатился по полу в сторону рыжего и свалил того, подбив собственным телом.
Потом, рывком навалившись, ухитрился выдрать кусок мяса из плеча неполного оборотня. Яська ещё не успел обморочно закатить глаза, а крысолюд уже жадно лакал хлынувшую из раны кровь. И тогда именно Азей, испустив гневный крик, засадил лезвие топора бывшему племяннику в затылок!
Глава 19. Противоядие.
После бессонной ночи дел было опять невпроворот. Напарники решили переправляться на остров и попытаться спасти, если ещё не поздно, увезённых Мартом мужиков. Азей поехал с Рутой и Тавром, но только чтобы проводить до деревни Лешаковки, от которой и начинался путь по мелкой воде. После этого Азей помчится с сообщением в обитель, так решил Тавр.
– Потому что крысолюдов на острове много и мы можем погибнуть и не спасти людей? – покачиваясь в седле, не выдержала и спросила Рута. Насмотревшись на Марта она упорно об этом думала. Потом добавила, как можно небрежней: – Худо коли так. Странствовать с тобой мне всегда нравилось…
Будь они одни, Рута, возможно, сама бы заговорила с напарником о своей любви. С другой стороны - какая теперь разница, а неразделённая, говорят, даже слаще. Женатые и замужние вечно вспоминают о той, что
