Знахарь - Александр Павлович Сапегин
— Тумана и Грома жалко, они не виноваты, что их хозяин мразь продажная, тяжело вздохнул Джен.
— Тварь! — забыв о стальной хватке Владимира и едва-едва заработавших руках, кинулся на земляка полыхающий иссушающей ненавистью егерь. — А-а!
Впрочем, далеко Иван не убежал, снесённый с ног своим персональным палачом.
— Просил же не дёргаться!
1Голубая сорока — вид птиц семейства врановых, обитающих в Восточной Азии (в т.ч. на Дальнем Востоке России) и на Пиренейском полуострове (завезена моряками);
2Чёртов куст — элеутерококк, колючий кустарник, по лечебным свойствам близкий к женьшеню.
* * *Прижавшись щекой к нащёчнику, Владимир размышлял. Думал он, как некоторым могло показаться, не о суматошном дне и не о дурниной подвывающей интуиции, а о влиянии, неосознанно оказываемом на людей.
Взять, к примеру, ефрейтора Синцова. Дерганый с утра командир не самое приятное приобретение для патруля, но зная причину нервного состояния опытного пограничника это можно было принять и спустить ему с рук. Как-никак не каждый выход твою жену увозят на скорой помощи рожать в фельдшерско-акушерский пункт. Машина проскочила мимо пограничников в момент, когда уже ничего изменить нельзя — все инструктажи пройдены, все патрули вышли, сменщика просто-напросто нет, вот и дёргался Олег, по делу и нет, срываясь на подчинённых и забывая, как вести себя в лесу.
Другая сторона командира, словно бабочка из куколки, выбралась наружу в Казаковке, когда сам Владимир принялся активно черпать из колодца мудрости Ведагора и жизненного опыта других предков, неосознанно давя на ефрейтора ментально. С Олега за каких-то полчаса слезла наносная шелуха привитых обществом правил и установками, оставив почти голый рационализм. Иначе никак не объяснить, почему Олег пошёл на поводу у подчинённого. Да просто вчерашний пацан неожиданно раскрылся в новом ракурсе, в котором он знает, умеет, практикует намного больше и глубже, чем вышестоящий человек. Владимир, натянув личину старого седого волка, элементарно источал непоколебаемую уверенность в собственных поступках и действиях, когда махом определил виновника и принялся трясти его на откровенность, а ефрейтор, с которого слетела луковая шелуха цивилизации, нутром почувствовал врага и пошёл на крайние меры, на которые доселе не решался и не дал бы никому поступить, сдав подозреваемого в правонарушении безопасникам ИСБ или представителям полиции.
Как итог, егерь раскололся до донышка и ревел навзрыд, когда его поволокли в Казаковку через орешник, в котором не оказалось с ужасом и трепетом ожидаемого муравейника с голодными муравьями. Его отродясь там не было… Поняв, что его жестоко развели, Иван Корнилов очередной раз дёрнулся на конвоира в лице вчерашнего мальчишки, забыв о сломанном пальце на руке. Удар прикладом карабина в грудь и сломанная рука стали уроком для предателя и напоминанием, что цацкаться с ним не собираются. Игры кончились. Спина и область почек тоже пострадали, но не столь фатально, чтобы егерь не мог перебирать ногами и не дошёл до ближайшей речушки, которую пять раз перешёл туда-обратно, вымывая пахучее содержимое штанов.
Помня о возможной прослушке радиочастот, с заставой связались по телефону, ведя переговоры кодовыми фразами. Корнилова, щадя сломанную руку, спеленали и закрыли в одном из пустующих крохотных складов деревенского магазина, до прибытия представителей имперской безопасности приставив охрану в лице среднего брата Ли. Уж кто-кто, а этот точно не сделает заключённому никаких поблажек, главное, чтобы не прибил.
Вздохнув, Владимир покосился на капитана Елизарова, прибывшего с двумя отделениями усиления и замершего на позиции в трёх с половиной метрах от Огнёва. Понимая серьёзность ситуации, командир заставы тут же доложил по инстанции и связался с ИСБ. Командование безопасников обещало помощь, которая должна подойти к тоннелю и эстакаде с двух сторон, плюс десант на вертолётах, а пока пограничникам вменялось блокировать вражескую группу и удерживать её на месте до прибытия обещанного подкрепления.
Рассусоливать не стали, на улице вечерело. Джена усадили на импровизированные носилки, которые понесли, попеременно сменяясь, два стрелка. Благодаря Джену, марь миновали через час. Вскорости, следуя подсказкам проводника, сводный отряд разделился на две части, чтобы охватить замаскированный лагерь с двух сторон. Здоровенные стрелки из второго отделения сгрузили на землю тактические рюкзаки с коптерами и миниатюрными установками РЭБ. Носимыми установками радиоэлектронной борьбы «Скорпион» предполагалось заглушить возможные попытки связи вражеской группы со своей стороной посредством радио и спутникового терминала.
Перед финальным броской в небо запустили два коптера. Легонько жужжа, рукотворные создания скрылись в вышине, растворившись среди туч. Операторы и командиры прильнули к мониторам. Скоро, ориентируясь на озвученные Дженом и егерем приметы, глаза с небес обнаружили замаскированный лагерь диверсантов, только количество человек, находящихся в лагере и на постах определить не удалось, а опускать коптеры ниже командиры не решились из-за риска их обнаружения по характерному звуку. Спугнёшь зарубежных гостей, гоняйся потом за ними по лесам. Один минус, в начавших сгущаться сумерках количественное преимущество пограничников, если верить словам егеря о численности лазутчиков, сводилось на нет отсутствием приборов ночного видения. На весь отряд было три тепловизора и два прицела у снайперов, причём один из тепловизоров капитан реквизировал в личное пользование. Лучше бы Исаеву отдал, тогда бы у отряда было три снайпера. Торопливость хороша при ловле блох, во всех остальных случаях она только вредит. По сути, сводный отряд оказался не готов к блокировке противника, а всё из-за суеты командования и штабных работников. Как при подобном раскладе удерживать на месте врага, неизвестно. Корнилов ничего не сказал об персональном оснащении диверсантов, которое, судя по предполагаемым целям, должно быть на высшем уровне и приборы ночного видения наверняка у японо-китайских подрывников имелись в наличии, как и теплоизоляционные накидки.
Как назло, к наступлению сумерек и накатывающей ночи, ветер ушёл почивать на боковую, перестав шелестом листвы и кустов скрадывать осторожное подкрадывание людей к намеченной цели, но хуже всего было то, что порывы ветра больше не разгоняли другую напасть… К ночи из всех щелей повылезали кровососущие твари. Гнус забирался даже в трусы и грыз складки кожи между пальцев на ногах, не говоря уже о других частях тела. Воздух звенел от комарья и мошкары, портативные накомарники с узкими полями не справлялись с напором пищащих и
