Юрий Леж - Черный дом
Таким вот, без царя в голове и удачи в кармане, не слушающим даже самых вопящих предупреждений собственной интуиции, хорошо развитой едва ли не у всех жителей Города, был ввалившийся в этот вечер в вертеп добытчик годами ближе к тридцати, громоздкий, чуток неуклюжий, с длинными руками и буйной копной черных волос на голове. Здесь его знали хорошо. Силантий за неделю до этого дня, по собственной дури связавшись с опытными шулерами, прогулял в вертепе всю свою месячную долю в добыче, и с тех пор больше рассчитывал на готовящихся к новым рейдам или только что вернувшихся оттуда добытчиков, чем на собственный карман. Халявное угощение, если такое кто и проставлял, Силантий отрабатывал байками и давно устаревшими предупреждениями о ловушках на пути к заброшенным кварталам Запада и Междуречья, известных любому, больше одного раза сходившему в рейд, добытчику. Вот только иной раз роль пусть и временного, но все-таки прихлебателя, бесила мужика, и изрядно подвыпивший Силантий срывался на драку, вернее, на попытку драки, в вертепе погром хозяйского имущества сурово не приветствовался, и драчунов быстренько выставляли на пустырь перед заведением. После парочки таких, на ровном, казалось бы месте, выходок, за Силантием приглядывали особо, чтобы успеть в зародыше пресечь назревающее безобразие этого вовсе не хилого человека.
Но вот уже несколько дней Силантий не баловал вертеп своим обществом, видимо, окончательно промотался и залег до будущих удачливых денечков в своей норе или ушел с кем-то в рейд, что, впрочем, было маловероятно, в последнее время из местных никто в пустые районы не отправлялся, все только готовились. Но сегодня Силантий вновь появился, да и не пустой, пустого добытчика еще у входа завернул бы обратно Павиан, исполняющий обязанности и швейцара, и вышибалы и метрдотеля в вертепе. Нюх на чужие деньги у Павиана был феноменальный, и посетителя с одной-единственной серебряной монеткой в кармане он бы просто не допустил сюда вечером, в то время, когда эти самые монеты десятками и сотнями переходят их карманов своих временных незадачливых владельцев в карман хозяина вертепа или более удачливых людишек.
Чуть косолапо ступая давно просящимися на помойку ботинками с обрывками старых шнурков на высоких голенищах, Силантий прошел было через зал в излюбленный свой уголок, где разливали уже не по третьей и даже не по четвертой за вечер бутылке разъедающего желудки и мозги пойла, но аккурат в середине пути неожиданно притормозил, первый раз за все это время разглядев за чистеньким столиком маленькую рыжую девку и стоящего рядышком в почтительной позе ожидания распоряжений официанта лет двенадцати.
Маха спокойно перечисляла юному шустрику, уже привычно обслуживающему ее чуть ли не в десятый раз, свои претензии к спиртному и к обещанному рыбному супу из консервированного лосося, но зато якобы со свежей картошкой, появившейся в вертепе непонятно откуда и предлагаемой за такие фантастические деньги, что согласиться на такое блюдо мог только не местный или вконец ошалевший от удачи добытчик. Кроме того, сегодня девка неожиданно заказала сок и хлеб, шпроты, маринованный сладкий перец и консервированную ветчину. Водку Маха привычно брала только заводскую, сразу литр, и за вечер ухитрялась выпить до дна обе выставленные на стол бутылки. Во время первых её появлений в вертепе официанты-мальчишки восхищенно цокали языками вслед ровной трезвой походке покидающей заведение девки, но очень быстро привыкли к этому, как и к другим странностям и вычурам не экономящей серебро клиентки.
Небрежным ударом ноги Силантий отодвинул стоящий у стола Махи свободный стул и взгромоздился на него, старательно, едва ли не с хрустом, вытягивая свои косолапые, давно не мытые ноги. Маха чуть заметно поморщилась. В вертепе за "чистыми" столами сидели одни, или в своей, узкой компании, это за другие столики посетители набивались, как шпроты в банку, лишь бы хватало уголочка, пристроить стакан и нехитрую закуску.
Неодобрительно покосившись на Силантия, мальчишка-официант продолжал слушать Маху, почтительно кивая головой в такт ее словам, но про себя отметив, что сразу от столика надо бы свернуть к входной двери, возле которой дежурит Павиан и срочно дать знать тому о таком вызывающем поведении одного из клиентов, пока дело не дошло до рукоприкладства и порчи мебели. Но Маха портить мебель не собиралась, во всяком случае, до степени ее полной невосстановимости. Деловито закончив диктовать заказ, она подбросила вверх серебряную монетку, ловко подхваченную пареньком-официантом, и попросила того побыстрее принести хотя бы водку.
Поразглядывав пару минут девку мутноватыми, явно плохо соображающими, где он находится и с кем хочет пообщаться, глазами, Силантий придвинулся к столешнице и тяжело навалился на нее грудью, стараясь при этом заглянуть Махе в глаза:
— Ты же тут недавно с Хромым ходила?
Вытаскивая из брошенной на стол полупустой пачки сигаретку, Маха не сразу отреагировала на вопрос, сперва не спеша закурила, выпустила дым в потолок, оглядела зал, и только потом, не глядя на Силантия, как бы все еще думая о своем, негромко сказала:
— Ходила…
— Вот, значит, как, — Силантий опять попробовал поймать взгляд Махи, и опять ему это не удалось, но он все-таки продолжил: — А Хромого с тех пор никто не видел.
— Видели, — все так же, вроде бы только для себя, проговорила Маха. — В квартале у заводчан видели. И, говорят, не так давно.
— После вашего рейда — не видели, — наливаясь непонятной даже самому черной яростью, на выдохе уточнил Силантий. — Ты с ним ушла, и его не видели больше.
Маха равнодушно пожала плечами. Ей был неприятен этот немытый, опустившийся, воняющий плохим спиртом и немытым телом человек. И расспросы его о Хромом были неприятными, ведь Силантий ни минуты не сомневался, что Маха виновата в исчезновении известного многим бригадира добытчиков, он подсел не для того, что бы выяснить судьбу Хромого, а с простой и невнятной целью — поскандалить, отвести душу и еще разок привлечь к себе внимание тех, кто изредка наливал ему за свой счет стаканчик другой. И Маху выбрал своей целью только потому, что она казалась ему неприятной своей независимостью, денежным карманом, да и вообще, была не такая, как все.
— Не хочешь отвечать? — угрюмо поинтересовался Силантий, распаляясь еще больше из-за пренебрежительного молчания девки. — А почему не хочешь мне отвечать?
— А тебе не кажется, уважаемый, что не стоит приставать с расспросами к человеку, если он не хочет тебе отвечать? — возник возле столика Павиан, как обычно, одетый пестро и безалаберно в цветастую жилетку на голое тело, наброшенный на плечи бушлат, явно взятый напрокат в котельной, малиновые грязные шаровары и обрезки резиновых сапог.
Силантий, слегка затихая, мрачно поглядел на него снизу вверх, потом сверху вниз, тяжко вздохнул, желая высказать очень много про таких вот, которые… но у входа в служебные помещения уже маячили трое плечистых парней с дубинками и при ножах напоказ, в поясных ножнах. Это был основной и очень весомый аргумент хозяев вертепа, хотя и Павиан в драке вполне мог постоять за себя, несмотря на свой несерьезный внешний вид. Злость на себя и на всех окружающих, подымавшаяся в Силантии девятой волной, выплеснуться так и не смогла. Против троих постоянных бойцов вертепа во главе с ряженым Павианом это было бессмысленно и чревато серьезными увечьями.
— А может, она хочет ответить, да только сказать нечего? — неожиданно обрадовался найденной формулировке Силантий. — Вот и молчит… да и тебя, вроде, не звала, так?
— Меня звать не надо, — слегка обиженно ответил Павиан. — Я сам прихожу. А ты знай, Сила, свое место. Здесь, за столиком, люди деньги платят, чтоб просто в покое посидеть, без твоей глупой компании. Да и вообще, чего я тебя учу жизни? или ты у нас первый раз?
— Ха! деньги платят! — немедленно отозвался Силантий, воодушевленный собственной находчивостью. — А раз я без денег, то должен сидеть в темном уголке на вонючем коврике? А вот откуда у нее деньги? Тебе-то, Павиан, все равно, лишь бы платила, а я, может, завтра в рейд, а кто мне спину прикроет в пустых кварталах?
— А ты божий дар с яичницей не путай, и чужие монеты со своей спиной тоже, — самоуверенно заявил Павиан, желая все-таки уладить дело миром, без мордобоя и вывода из зала Силантия, хотя тот уже изрядно поднадоел распорядителю. — Вот уж кто-кто, а она твою спину прикрывать в жизни не будет…
— А я не за себя беспокоюсь, — ответил Силантий, чуток успокаиваясь и, казалось, ввязываясь в дискуссию, в которой рассчитывал победить "глупого" холуя. — Она вот с Хромым ушла, а вернулась одна, кто следующим будет?
Павиан, еще с первых слов сообразив, что его втягивают в бессмысленную и бесцельную дискуссию, оглянулся, подавая условный знак стоящим у служебного входа помощникам. Вместе они за пару секунд скрутили бы Силантия и вывели того вон, что бы больше уже не впускать в вертеп, по крайней мере месяц, но…
