Ледяной Эдем - Алекс Норман
– Квартиру как сдает, сам ездит с клиентом договариваться или через агентство? – спросил Кирилл.
Он хотел знать все и о Диконове, и о Миккоеве. Если есть возможность, чего не поговорить, тем более что участковый на подпитии, что на уме, то и на языке.
– Не знаю. Но в Питере иногда бывает.
– Автобусом добирается, поездом?
– Почему автобусом, машина у него есть.
– Ну да, машина, – вспомнил Кирилл. – Там, где бочка солярки, стоит.
– «Четверка» белая, в клетях там, – кивнул Миккоев.
Кирилл пожал плечами. Пристройка в третьем доме длинная, туда трактор, если очень постараться, загнать можно. Но Кирилл в нежилую половину третьей избы не заглядывал, машины не видел, а Диконов не говорил. Но так и он никому не говорил, что у него своя квартира в Петрозаводске есть. А зачем? И Диконову ни к чему хвастаться. И в том, что он ездит в город на машине, ничего такого нет.
– Значит, капище для души? – зевнув, спросил Кирилл.
– Говорю же, энергия из мужика ключом бьет! Три дома поставил, три! Тут хотя бы один до ума довести!
– Три дома, часовня, капище… Деревню заселять.
– А что, не заселяет? – усмехнулась Ольга. – Пятого ребенка уже ждут.
– Ну да, заселяет, – согласился Кирилл.
– И дальше заселять будет, – улыбнулся Миккоев. – Сейчас с Казубовым разберемся, и все наладится.
– Может, прямо сейчас и разберемся, – кивнула Ольга.
Дорога хорошо промерзла, опасный участок прошли без приключений, наконец выехали к дому, но Казубова там не оказалась. А осмотрели всё, Кирилл даже в клетку с картошкой заглянул. Страха не было, когда он подходил к ней в холодной, гнетущей темноте, но сердце почему-то на время остановилось в груди. И в ушах зазвенело.
В машине отпустило. И тепло здесь, двигатель убаюкивающе шелестит, Ольга вернулась, села, Миккоев положил ружье себе на колени. Казубов, конечно, мог подкрасться, но вернуться в Радянку хотелось вовсе не потому. Слишком уж тяжелым выдался день.
– Может, все-таки засаду поставим? – спросила Ольга.
– Засада сама стоять будет или нам ее держать? – усмехнулся Кирилл.
– Держать.
– А не заснешь?
– Не знаю.
– И я не знаю. Как бы заживо не сгореть.
– И я, если честно, ночью мало спал… – сказал Миккоев. – Как бы Казубов нас тепленькими не взял.
– Казубов и сам сейчас не в лучшей форме, – качнула головой Ольга.
– Может, спит себе сейчас в огороде, до дома не смог дойти, уснул, – снова зевнул Кирилл.
– Нет там никого в огороде, – качнула головой Ольга.
В Радянку вернулись поздно ночью, Ольга дремала, а Миккоев и вовсе похрапывал на заднем сиденье.
– Что, приехали? – проснулся он.
Свет в окнах домов не горел, видно, Диконовы легли спать, что вовсе не удивительно.
– Давайте в дом, – сказала Ольга, показывая Миккоеву на выход.
Кирилл собирался заглушить машину, но она взяла его за руку, остановила, и участковый это заметил.
– А вы?
– Мы будем вас охранять, Олег Яковлевич. Не выходя из машины.
– Ну, вам видней, – усмехнулся Миккоев, наматывая на палец воображаемый ус.
– Ты это серьезно? – спросил Кирилл, когда участковый скрылся в доме.
– Все хотят спать. И все заснут. А Казубов придет. Ты хочешь сгореть заживо?
– У тебя коньяк есть?
– Думаешь, надо?
– Думаю, нервы.
– Нервы на пределе… – кивнула Ольга. – Здесь такая тишина…
– Что ничего не слышно.
Действительно, в этой тишине и не услышишь, как подкрадывается и хватает за горло злодей.
– И обостренное чутье.
– Мне тоже кажется, что убийца где-то рядом, – всерьез, без тени юмора сказал Кирилл.
– Совсем рядом. – Ольга взяла его за руку.
– Может, пришел и спрятался где-то, пока нас не было. В машине Диконова, например.
– Так и машина, и солярка.
– Машина… Я и не знал, что у Диконова есть машина.
– Ну, есть и есть.
– А у Казубова нет машины.
– И что?
– Как он тогда похитил Варвару и привез сюда?
– Варвару когда похитили? А когда появился Казубов?
– Думаешь, она с ним приехала?.. Если по своей воле, то почему Диконов о ней не знал?
– А Диконов о ней не знал? – спросила Ольга.
– Думаешь, он от нас что-то скрывает.
– Диконов боится Казубова. Если человек боится, он всегда что-то скрывает.
– А если это Диконов похитил Карпову? На своей машине. Поехал сдавать квартиру, похитил Карпову, привез сюда…
– А если это сделал Миккоев? – усмехнулась Ольга.
– У тебя есть подозрения на его счет?
– Ровно столько же, сколько и насчет Диконова. Ну, может, чуть побольше.
– Поделишься?
– Мутный он, этот Миккоев. Что ни спросишь – не знает. А потом выясняется, что знает. И что Диконов квартиру в Питере сдает, знает. И про машину, и про все. Даже про то, что Диконову надоела эта вся пастораль, знает… И о Казубове он знать может. Что Казубов Диконова потихоньку кошмарит, знает. Может, они даже в сговоре. Чтобы квартирные деньги с Диконова тянуть.
– Трешка в Питере – в среднем тысяч восемьдесят. Для здешних мест большие деньги.
– Не будем развивать. Догадки наши даже на троечку не тянут. А Казубов нагрешил на твердую пятерку. Он Рому нашего убил, больше некому… Пойдем, обойдем деревню. Снега давно нет, след замести нечем.
Морозный воздух взбодрил, возможная опасность придала ощущениям боевую остроту, к третьему дому Кирилл подходил, поглаживая рукоять пистолета в кобуре. Если вдруг, он готов немедленно открыть огонь.
Но снег не выдал постороннего присутствия, «контрольная полоса» вокруг дома осталась нетронутой. Даже Диконов не подходил к дальней своей избе, не нашел для этого ни времени, ни желания. Замотался он за последнее время. Замотался, как все. Но при этом не выказывал даже раздражения. Возможно, он действительно мечтал избавиться от Казубова. Если так, то его можно было понять.
Обошли вторую избу, зашли в дом, Кирилл с завистью глянул на спящего Миккоева. Так хотелось забраться в свою постель под теплое одеяло, но Ольга снова потянула его на мороз.
К дому Диконова они подходили ушки на макушке. Возле и вокруг дома сильно натоптано, и следы полос от лыж видны – непонятно, был ли Казубов здесь недавно. Может, он уже в доме, может, уже даже убил хозяина и похитил его жену.
Ольга осторожно потянула за ручку, входная дверь открылась, Кириллу показалось это странным, он вынул из кобуры пистолет. Тревога оказалась ложной, на ступеньках закрытой веранды сидела Маша и смотрела на него, выпучив глаза. Стеганая безрукавка на ней, халат поверх ночной рубашки. А глаза она открывала широко, чтобы высушить слезы.
Маша тихонько плакала, когда Ольга открыла дверь. Плакала тайком от мужа, от детей. Увидев Кирилла, постаралась скрыть слезы,
