Олег Мизгулин - Морок
Странно, он совершенно не передёрнулся, как это бывает, когда человека окликают врасплох. Он тут же понял почему. За оттаявшим временем Люсино появление выглядело звеном последовательно обязательным. Иначе б, зачем времечку стронуться? Иначе б, зачем ему останавливаться вообще?
16:37. Как доктор прописал. Он, наконец, обернулся и с угрюмой насмешливостью спросил:
— Так это ты мне подскажешь… Как пройти?
ГЛАВА 14
Люся выглядела невозмутимой, что было совершенно не удивительно. Напротив, Зорин счёл бы игру фальшивой, если б Людмила изображала тревогу или признаки беспокойства. Она подошла ближе и Зорин, застигнутый некстати сидящим на траве, поспешил встать и отряхнуть штаны. Он не дождался ответа на свой вопрос, хотя с точностью знал, что обратился по адресу. Девушка вовсе не казалась чужой. Глаза её были чистые, пусть холодные, но не хранили в себе тень кукловода. Того сущего, который чуть не вываливался из Олега. Если по Головному всё читалось, то по супруге его что-либо прочесть было невозможно. Единственно отличительный признак от прежней ойкающей и смущающейся Люси — это непроницаемая маска Будды: спокойствие и хладность. Она пришла по истечении пятнадцати минут, как и было уговорено. ОНИ, ТЕ ЧТО ВНУТРИ взяли в качестве инструмента время, чтобы вытолкнуть в колодец ещё одного, а его, Вадима поставить перед фактом и выбором. Партия, разыгранная в обход его воле, мнению, решению.
— Присядем. — Вадим кивнул в сторону костра. Как будто он успокоился, расставив все данные по полочкам, но его спокойствие в отличие от Люсиного было тонкой корочкой льда, которому разбиться ничего не стоит, ткни пальцем…
Они присели напротив друг друга и Вадим с удовольствием накидал дров в прозябший костёр. Тени заметно удлинились соответственно вечернему часу и даже посвежело. Время больше не думало тормозить. Вадим недобро усмехнулся. Язык чесался наговорить гадостей, отчихвостить Людмилу за все её выходки, которые вполне вероятно и не её… Кого винить? По большому счёту, они ПРОШЕДШИЕ и НОВООБРАЩЁННЫЕ стратегические пешки, а он полусумасшедший запутавшийся ферзь. В этой игре ему не победить, не осталось единомышленника. И всё же хотелось съязвить, уколоть. Так и подмывало. Будь перед ним Олег, он бы давно накричал, а так…
— Чаю будешь? Свежий, — предложил Вадим, не зная как затравить разговор, Люся стойко молчала…
Она покачала головой, так и не разомкнув губ. Не сводя с него глаз. Будто б готовила и вынашивала речь, но не знала, как начать.
Вадим, которого стало удручать безмолвие, решил её подтолкнуть.
— Олега нет. Тебя не удивляет?
Едва уловимая улыбка и наконец, губы разомкнулись.
— Я знаю, Вадим.
— Ты знаешь! — Взял на полтона выше Зорин. — Ты знаешь! И при этом ноль эмоции! Что происходит, Люся? Что за фокусы со временем? Что за интриги плетутся в ваших порталах?!
Он тоже играл и, пожалуй, переигрывал. Гнев был искусственный. Настоящий-то давно выкипел. А ребячье неведение и телячье поворачивание шеей: «О-о! А чвой-тэ-э тут такое?» глупо изображать, смешно, нелепо… Особенно когда контр-собеседник видит степень твоей информированности. А Люся, да и не видит?
Она никак не отреагировала на голос. Левое плечо чуть вздёрнулось, жест неловкости, извинения, но лицо осталось умиротворенным. Она заговорила.
— Я думаю, Вадим, не стоит искать ответы, которые ты, так или иначе, предполагаешь. А предполагаешь ты из десяти восемь в яблочко. Могу лишь откорректировать некоторые твои соображения… Нам, неискушенным туристам, попавших в непонятное, был предложен экспресс-обуч в инфро-тонкой надземной оболочке. Каждый из нас — это отдельный уникальный микрокосмос без пошлой утилитарной мистики. У каждого внутри есть своя вселенная, которая имеет прямой выход в Единое Информационное Поле. В религии, скажем, это зовётся душой, которая привязана к телу лишь на коротком отрезке его земного летоисчисления. Человек, что есть такое? Сказать образно, это радиоприёмник и плохой радиоприёмник. Воспринимает только длинные волны. Прямые понятные, чёткие и разборчивые. Короткие волны он чаще не принимает, поскольку не ухватывает их суть. А если и доходит до него искаженный плохо разборчивый сигнал, то проще отмахнуться, ведь есть жизнью утверждённая длинная волна. Так работают сознание и подсознание. Первая область контролирует материальный мир, вторая в силу засилия первой области деактивирована. Заглушена. А зря! Именно подсознание имеет широкий спектр возможностей. Именно подсознание курирует мир духовный и тянет щупальца в Единое ИП. Когда ж всё-таки подсознание, редкий случай, пробует достучаться обрывками, подсказками, картинками, человече-царь природы отправляет непонятый посыл на дообработку в аналитический отдел головной коры. Чего, увы, делать, никогда не следует! Логика — безжалостный убийца интуиции. Нам приходит уже готовый ответ и не надо его обосновывать! Если б человек Это понимал, он бы научился работать с короткими волнами… Я не слишком тебя утомляю?
— Да нет, я уже привык, — бодро ответил Зорин. — До тебя тут Олег стелил высокими материями. Вас, ребята, впору конспектировать! Профессорам дадите фору… Темка интересная, Люся, безусловно… Мой протеже, кстати, часто выручал меня на войне. Подсказывал, куда нельзя идти, где тормознуться, а где пригнуться, чтоб пропустить мимо пулю. Его умел я слышать, доверял и не обосновывал подсказки. Вот ты сказала: приходит готовый ответ. Готовый-то готовый, только не всегда разжеванный. Не корректный, я бы сказал… Возникла, например, в голове картинка. Образ. Что? Куда? Ведь её надо расшифровать! А если нет такого опыта?
— Значит, пришла пора такой опыт приобрести, — улыбнулась Людмила.
— Намёк, да? Мне часто снится, вернее, снился один и тот же сон. Ведь ты ж не будешь оспаривать факт, что подсознание проталкивает какие-то вещи через сон?
— Не буду.
— Так вот. Я спускаюсь по длинной лестнице и, спустившись, вдруг обнаруживаю себя снова наверху. Словно я спускался против бегущего эскалатора. Я так и обозвал эти сны. Эскалаторы. Такая вот немотивированная хрень и в разных интерпретациях.
— А ты сейчас чем занимаешься? — спросила Люся.
— Как чем? С тобой сижу, разговариваю…
— Правильно. А до этого, чем занимался? Вернее, мы все… чем занимались?
Зорин непонимающе уставился в Люсины, отблёскивающие костром, глаза. И оторопел. Его аж бросило в пот.
— Ах, ты б… — Нехорошее слово застряло у него в горле. Простота и очевидность разгадки была ясна как божий день. А он, олух царя таёжного, опять обмишулился… Тьфу ты! Стыдно… Девчонка его тыкает как котёнка…
— Вот-вот! — Заметила, засмеявшись, Люся. — И расшифровывать не надо. Твой сон просто в руку.
Она помолчала, насладившись смятением Вадима, а затем продолжила:
— А которые не в руку, но яркие, запоминающиеся… Тоже имеют причинное значение. Только на то знания нужны! Не твоей головы. И не моей… Здесь бы мне перейти к твоему окучиванию, но ты не грядка, а я не фермер. Расскажу я лучше, как сходила до самой себя! Что поняла, услышала… Что Ваня и как Наташа. Почему Олег и что за фокусы со временем. Готов послушать? Тогда слушай…
Стараясь изъясняться проще и доступнее, Люся поведала о своём глубинном рандеву со своей всеведающей субстанцией. Как оказалось, Ваня и Наташа ушли добровольно, с той лишь небольшой поправкой: выбору предшествовала череда психологических нажимов со стороны подсознания, так сказать, на болевые точки души. Были ли эти приёмы обоснованно законны, Люся не бралась надевать мантию судьи. Она, как и её двойник судила категориями Тонкого мира. Человек раскрывается наедине со своей совестью, если она есть. А есть она у каждого. И у палача и у извращенца и серийного душегуба. И у кровавых царей тоже. Только у всех них, самых отъявленных гадов, совесть надёжно упрятана под бетоном разнопластовых перекрытий: власти, вседозволенности, необузданной похоти, неверия ни в кого и не во что. Этот бетонный монолит помогает изуверам жить, выстраивать собственную мораль, а когда бетон прогнивает, что случается редко (практически никогда), совесть (способность увидеть свою грязь), выгрызает им сердце. И у Вани и у Наташи была мотивация шагнуть. Какая… то Люся не могла знать. ТАМ, как не смешно, практиковалась строгая конфиденциальность. Одно могла Люся точно сказать: ребята совершенно невредимы, их разум получает новые бики.
— Бик — один из употребляемых терминов. Означает степень посвященности, знания, опыта, адаптации… Всего таких биков может варьироваться от шести до двадцати. Но смертным, входящим в круг посвящения и оставляющим за собой точку возврата, предоставляется только шесть степеней познания. Шесть биков. Это немало, Вадим… — Люся пригладила чёлку.
