J.M. - Ад Лабрисфорта
Довольно долгое время потребовалось, чтобы смысл сказанного дошел до Питера. Когда же это свершилось, он с криком: "Ах ты, погань!" - бросился на Уэсли. Он явно рассчитывал с разбега ударить Флэша, но Уэсли, левой рукой отбив занесенный для удара кулак, правой двинул Питера в челюсть. Филдингтон рухнул на землю, как пустой мешок.
Тут же из-за железной двери повыскакивали надзиратели. Медлить они не стали - Флэш не был любителем драк со смертельным исходом, как Джо и Берни Оллз, занимательного зрелища не предвиделось.
Автоматные приклады замелькали в воздухе. По настроению боссы могли бы поступить так же и с Джо, и с Оллзом - но могли и спустить, сделав вид, что ничего не было. В случае Уэсли вариантов не существовало. Закончив "обработку", его снабдили цепями на руки и ноги и отвели в "морозилку" на втором этаже - в карцер.
В камерах по зимам слабое отопление все-таки включали. "Морозилка" заслужила свое прозвище за то, что там никакого намека на отопительные трубы не было вообще.
А еще в карцере оказалось ужасно тесно - не получалось ни встать в полный рост, ни лечь, вытянув ноги. Можно было или сидеть, или лежать, согнув колени.
Пока дверь за Уэсли не закрылась, он успел заметить, что вокруг только бетонные стены. А потом нельзя было разглядеть уже ничего. Зато имелась возможность исследовать большую часть окружающего пространства наощупь, не двигаясь с места. Так Уэсли обнаружил решетку вентиляции и дыру в полу, которая заменяла здесь унитаз.
Все тело ныло от побоев. Усилием воли Флэш приказал себе перестать обращать внимание на эту боль.
Однажды Ральф Фортадо сказал: "У Лабрисфорта есть один-единственный плюс. Тут нет никаких паразитов - ни крыс, ни мышей, ни насекомых. Хотя иногда я думаю, что это вовсе никакой не плюс..."
Почему-то сейчас эти слова вспомнились Флэшу. Да, в некотором смысле это действительно не плюс. Ведь все эти твари могут жить практически везде. Но не здесь. Здесь что-то отпугивает даже их.
Тщетно вглядываясь в непроницаемую темноту и заставляя себя не дрожать от пронизывающего холода, Уэсли вдруг понял, что именно тут, в карцере, находится сердце островной тюрьмы. Или никакое не сердце, а голодная жадная пасть - тут Лабрисфорт подбирается к тебе так близко, что может запросто сожрать.
Скольких человек сломала "морозилка"? Сколько убийц, грабителей и насильников колотили в железную дверь и в стены, орали, пока хватало сил, и теряли остатки рассудка...
Но он себе такого не позволит. Главное - не сосредотачиваться на том, что находишься в таком поганом месте...
Уэсли закрыл глаза. Все равно нет никакой разницы - с открытыми видишь не больше, чем с закрытыми.
"Зачем я ударил этого полоумного? - подумал Флэш. - Да, он меня порядком разозлил, но он намного слабее, и я мог бы обойтись без мордобоя. Я начинаю становиться такой же сволочью, как большинство здешних".
Едва эта мысль успела оформиться в сознании, как Флэш ощутил знакомое уже чувство погружения в холодный мрак, отделяющий здешний мир от...
Уэсли сжал зубы и до боли стиснул кулаки.
"Всем привет, Алиса отправляется в гребаное хреново Зазеркалье".
На дне не было темно - как обычно. Темный водоворот, затягивающий в бездну, остался позади. На дне был туман - серый, мутноватый.
С лестницы, на которой стоял, Флэш постарался сойти как можно быстрее - потому что знал, что это за лестница. Каждый шаг по ступеням сопровождался негромким чавкающим звуком. Ноги ступали по мягкой, слегка пружинящей поверхности грязновато-розового цвета. У Флэша никогда не возникало желания как-то проверять правильность своей догадки, но по виду эта поверхность больше всего напоминало сырое мясо, не живую, но и не совсем мертвую, местами как будто даже шевелящуюся плоть.
Спустившись наконец по лестнице и ступив на твердую землю, Уэсли вздохнул с облегчением. Туман рассеялся - не полностью, но настолько, что можно было разглядеть хмурое небо, дорогу и болезненно-корявые деревья вдоль ее обочин.
Впереди, прямо посреди дороги, высилось тяжеловесное каменное строение. Мегалитический храм. А перед ним, низко опустив голову, сидела она. Жрица, женщина в мешковатых серых одеждах, с лицом, наполовину закрытым низко надвинутым капюшоном.
Под одеждами ясно угадывалась начинающая расплываться фигура матери семейства далеко за сорок. Этот возраст подтверждала увядающая кожа лица, опустившиеся уголки губ и две заметных морщины, идущие от них к носу.
Почти всегда женщина была такой. Но иногда она менялась... Однажды Уэсли видел ее - он был уверен, что не другую, а именно ее - стройной молодой девушкой с яркими губами и гладкой кожей без единой морщинки. А в следующий раз она оказалась древней старухой. Ее тело было худым и иссохшим, а лицо походило на печеное яблоко. Выбившиеся из-под капюшона длинные седые пряди развевалась на ветру. Но сам Уэсли, стоя рядом, не чувствовал никакого ветра. И тогда он понял - женщину окутывает ветер времени. Она, абсолютно неподвижная в пространстве, постоянно движется сквозь время. Флэш был готов поклясться: если присмотреться внимательнее, можно уловить, как лицо ее меняет не только возраст, но и сами черты, принимая облик разных женщин разных времен.
Восемь раз до этого Уэсли проходил мимо сидящей женщины. И никогда она не обращала на него внимания. Но теперь словно впервые заметила - подняла голову, и серый капюшон соскользнул ей на плечи.
Их взгляды встретились. Женщина смотрела на Уэсли, и ее глаза были абсолютно пустыми. Разум подсказывал Флэшу, что только эта пустота и имеет значение. Но чувства говорили другое. Чувства говорили, что он знает эти глаза. Ведь они так похожи на его собственные.
- Мама, - беззвучно, одними губами произнес Уэсли.
Да, именно так. Женщина с пустыми глазами. Жрица Храма Времени. Его мать.
Пусть это просто мгновенный обман, одна из бесчисленных масок, которые примеряла на себя Жрица. Пусть на самом деле она не была Эвелин Джонс, не пожелавшей забрать своего сына из роддома, а лишь приняла ее обличие. Чувства отказывались отвергнуть обман.
В этот момент Уэсли действительно верил, что видит свою мать.
Он никогда ничего не знал о ней - кроме того, что она была белой и бросила его. И никогда не пытался разузнать больше. Не задумывался, что бы мог сказать ей при встрече. И уж совсем не ожидал, что почувствует такой гнев.
- Почему ты так со мной поступила? - спросил Флэш, глядя в глаза своей матери
- У меня не было другого выхода, поверь, - ответила женщина с пустым взглядом. - Твой отец оказался таким подлецом! Бросил меня ради какой-то продажной девки. Я осталась одна на целом свете, без всякой поддержки, без помощи. Родители в то время уже давно не желали иметь со мной ничего общего. И все из-за него, из-за твоего папаши. Они сто раз говорили мне, что я не должна с ним связываться, что он мне не пара. Но я была полной дурой, не желала их слушать. Потом-то поняла, насколько права была мая мать - нельзя мне было иметь дело с этим ублюдком. Но было уже поздно. Отец заявил, что я им больше не дочь, и маме запретил со мной видеться... У меня не было даже своего жилья! Не было ни работы, ни денег - ничего не было! Как бы я стала существовать с новорожденным ребенком на руках? Вдвоем с тобой мы бы не выжили. Умерли бы с голоду.
- Неправда. Тебе было все равно, выживу я или подохну. Ты никогда не пыталась меня разыскать, увидеться...
- Нет, нет! - ее лицо исказилось страданием. - Мне было очень тяжело. Я ненавидела себя за это... Я по тебе скучала.
- Врешь! Я был тебе не нужен.
- Не говори так! - воскликнула она. - Прошу тебя...
- Знаешь, я тоже ни разу в жизни не хотел тебя увидеть. Мне было проще думать, что ты умерла.
- Нет! - в отчаянии она замотала головой, отвергая услышанные слова.
- Да, - сказал Уэсли и обошел сидящую женщину. Ему хотелось быть от нее как можно дальше. Уйти назад он не мог - сейчас для него не было отсюда обратной дороги. А кратчайший путь вперед лежал через мегалитическое сооружение. И Флэш вошел в Храм Времени, куда прежде входил неоднократно, но никогда подолгу не задерживался.
Но теперь позади осталась эта женщина, которую он назвал словом, каким обычно называют самого близкого, самого дорогого человека. Словом, которое для него всегда значило так мало... Осталась какая-то недосказанность, желание продолжать разговор. Поэтому Уэсли замешкался под сводами Храма.
Постройка представляла собой четыре колонны, соединенные поверху толстым кольцом из каменных блоков. Внутри кольца блоки образовывали крестообразное перекрытие. А на земле в центре Храма был установлен алтарь - плоский округлый камень на тонком столбике-подставке. Откуда-то сверху, возникая прямо из воздуха, на этот камень постоянно сыпались белые хлопья, похожие на снег. Но это был не снег. Касаясь алтаря, хлопья исчезали, на их месте тут же появлялись новые...
