Да будет воля моя - Евгений Кузнецов
Когда хлопнула дверь, он снова поднял свой стакан и произнес тост:
— На все воля наша, не правда ли?!
Карчетов не успел ничего ответить. В этот момент на столе зазвонил городской телефон.
Карчетов поднял трубку и, изменив до неузнаваемости голос, заговорил:
— Здравствуйте, вы позвонили в управление образования по Краснодару…
— Слышь, Карчет, хорош мозги делать! — послышался в телефоне раздраженный мужской голос.
Карчетов невозмутимо продолжал:
— …Вы можете оставить ваше сообщение после короткого сигнала. Би-ип.
Он нажал на рычажки телефонного аппарата, а трубку положил рядом на стол.
— Гугуев телефон оборвал, — сообщил он Соломону. — Второй день морочу ему голову.
— Да и черт с ним. И вообще, к черту разговоры о работе. Давай!
Соломон нетерпеливо чокнулся своим стаканчиком со стаканчиком на столе.
Карчетов опустил глаза и тут вдруг заметил белую россыпь рядом со своим стаканом.
— Черт, когда это я просыпал? — озабоченно пробормотал он.
Отставив стаканчик в сторону, он нагнулся к столу и шумно втянул ноздрей белый порошок. Соломон злорадно ухмыльнулся.
Бутылка быстро опустела, а клиент, что называется, созрел. Соломон оценил, что Карчетов находится в состоянии измененного сознания. Казалось, прикажи ему подписать любой документ, и он беспрекословно подчинится. Однако Соломон, даже будучи пьяным, предусмотрительно не стал искушать судьбу. А вдруг невменяемый Карчетов что-нибудь напутает? Кроме того, почему-то Соломон опасался нарушать план, задуманный Маммоном.
Вместо этого он недвусмысленно намекнул Карчетову на возможность продолжить вечер в компании с одной известной и крайне развратной фотомоделью. На что тот с готовностью согласился, хоть и не вполне осознавал, на кой черт ему это надо.
Придерживая под руку одурманенного наркотиком Карчетова, так и норовящего куда-то убежать, Соломон кое-как вывел его из здания администрации, провел через площадь и усадил в припаркованный у драмтеатра Майбах. Пьяный Соломон за считанные минуты пронесся по Красной улице и влетел через арочный проезд во внутренний дворик дома номер шестьдесят шесть.
Милана уже ждала его. Только увидев на пороге Соломона с незнакомым нетрезвым мужчиной, висящем на его плече, она одобрительно улыбнулась:
— А он ничего.
— Угу, — сдавленным голосом согласился Соломон. — Только тяжелый.
— Да ты тоже ничего, — вдруг подал голос Карчетов, фокусируя взгляд на Милане.
Милана растопырила пальцы и игриво прорычала:
— Р-р-р…
— Слушай, кончай с прелюдией, — взмолился Соломон. — Я же сейчас уроню эту тушу.
Милана отступила в прихожую, освобождая дорогу.
— Заноси его в спальню, — распорядилась она, не сводя плотоядного взгляда с Карчетова. — И снимай с него штаны.
— Штаны? — невнятно промямлил Карчетов. — Зачем штаны? Ведь мы даже не знакомы.
Соломон затащил Карчетова в комнату и повалил на кровать. Ту самую злополучную черную кровать, в которой еще только вчера он будто взаправду насиловал Милану.
— Я упал, — сообщил Карчетов.
Соломон невольно отступил назад к двери. Милана, не мешкая, принялась нетерпеливо расстегивать ремень и ширинку на джинсах Карчетова трепещущими от вожделения руками. Она постанывала, предвкушая сексуальное удовольствие, стягивая с него сначала джинсы, а затем трусы.
Засмотревшись на широкие бедра Миланы, обтянутые блестящим черным шелком халата, и слушая ее тяжелое, сбивчивое дыхание, Соломон вдруг почувствовал, что возбудился. В его ушах застучала кровь, напоминая монотонные удары литавров. Сливаясь с оргазмическими вздохами Миланы, литавры били все громче и быстрее, все громче и быстрее. Все убыстряясь, звучали и женские вздохи. Не выдержав напряжения, Соломон выбежал из квартиры и захлопнул за собой входную дверь, словно за ним гналась свора чертей.
— Чертов серпентарий, — пробормотал он, сбегая вниз по лестнице. — Ноги моей здесь больше не будет.
Соломон будто в воду глядел, «пророча» свое будущее.
Глава 18
Яркий луч солнечного света из окна позолотил симпатичное лицо безмятежно спящей Миланы. Потянувшись, просыпаясь, она приподнялась на локте и оглядела лежащего рядом с ней в бесчувственном состоянии обнаженного мужчину. Его нескладный торс был исполосован свежими пунцовыми ссадинами от ногтей.
Милана обернулась к журнальному столику. Камеры не было. Как и день назад, она услышала свои же собственные стоны, раздающиеся из кухни.
— Ох-х… — тяжело вздохнув, Милана поднялась и села на кровати.
Отыскав глазами, она подняла с пола свой черный шелковый халат и накинула его прямо на обнаженное тело. Затянув узел на поясе, она собрала распущенные волосы в конский хвост и вышла из спальни.
На кухне, на фоне залитого солнечным светом окна, восседал за столом Маммон. Перед ним стоял ноутбук, из которого и раздавались неприличные звуки.
Маммон поднял глаза на Милану:
— Ты прекрасна в своем естестве, блудница.
— Твоими молитвами, — безразличным тоном ответила она.
Милана подошла к Маммону и, навалившись на его плечо, склонилась к ноутбуку:
— Уже выложил? И сколько там просмотров?
Маммон повернулся к ней:
— Отвлекись от самолюбования, блудница. Оставь мне номер своего телефона.
— Номер? Тебе? Но у тебя же нет телефона.
Милана только теперь заметила, что на столе рядом с Маммоном лежал новехонький айфон последней модели.
Маммон придвинул к ней телефон:
— Порой обстоятельства выше нас. Научный прогресс даже дьяволу диктует двигаться с ним в ногу.
Милана с трепетом взяла в руки вожделенный айфон и сохранила в телефонной книге свой номер, после чего вернула его обратно.
— На. Я записала себя как «моя любимая».
Маммон небрежно сунул айфон в карман куртки:
— Я свяжусь с тобой после. А пока что, моя любимая, приведи ко мне того мужчину, что лежит сейчас в твоей постели.
— Что, прямо сейчас?
— Немедленно. У меня к нему имеется серьезный разговор.
— Вот как?
Милана не стала больше пререкаться с Маммоном. Она вернулась в комнату. Лежащий на кровати Карчетов беспробудно спал, не подавая признаков жизни.
— Эй! — позвала он его. — Вставай!
Тот никак не отреагировал на ее слова.
Милана склонилась над ним и потрясла за плечо:
— Ну давай, поднимайся!
Карчетов лишь хрюкнул в ответ.
Тогда Милана потрясла его сильнее. А потом еще сильнее. Затем она встряхнула его как следует. Наконец ей удалось растрясти его.
Карчетов заворочался, приходя в себя, и невнятно заворчал:
— Не тряси. Меня мутит, блевать тянет.
Милана приподняла его за плечи:
— Только не здесь. Пойдем на кухню, там кое-кто хочет с тобой поговорить.
— Кое-кто?
— Да, один очень важный кое-кто. Сейчас ты с ним познакомишься.
Усадив Карчетова на кровати, Милана кое-как натянула на него трусы, а затем помогла ему подняться на ноги. Придерживая за плечи, она вывела его на кухню и усадила на табурет напротив Маммона, а сама устроилась возле своей красной микроволновой печи.
Не произнося ни слова, Маммон впился глазами
