Да будет воля моя - Евгений Кузнецов
— Калокагатию, — не задумываясь, подсказал Маммон.
— Да, ее самую.
Продолжая пристально наблюдать за странным поведением того, кто покинул свой дом, бросив жену с детьми, и был на волосок от тюрьмы, Маммон спросил у Сони безразличным голосом:
— И что еще вы читали?
— О, много чего, — оживилась Соня. — В прошлом месяце, например, это был Мао Цзедун.
— «Дао дэ цзин», дуреха! — не сдержался и исправил ее Соломон.
Соня равнодушно пожала плечами:
— Да какая разница. Все они, китаезы, на одно лицо.
Она приложилась к бокалу. Маммон ничего не ответил. Повисла неловкая пауза. С чавканьем жуя лица друг друга, Соломон с Евой продолжали изображать страсть.
Маммон нарушил молчание:
— Как видно, я напрасно пришел к нему сегодня.
Соня погрызла кончик розового ногтя, сплюнула в сторону и деловито заметила:
— Мудрость нашего глубоко уважаемого и горячо любимого Сола заключается в том, чтобы поменьше совать нос в чужие дела и не давать повода, чтобы совали носы в его дела. Он крайне деликатный человек. Просто ты сразу не просек этого. Не сердись на него.
Соня прильнула к Маммону, расстегнула молнию на его спортивной куртке и запустила пальцы в густые и черные волосы на его груди. Маммон никак не отреагировал на ее действия. Он так и продолжал пристально смотреть на Соломона, словно изучая его.
Соня обидчиво надула губы:
— Ну что ты такой скучный? Я что-то не то сказала?
Маммон повернулся к ней:
— Ты, видно, хорошо знаешь своего хозяина. Скажи, есть ли у него какое-либо сокровенное желание?
С этими словами Маммон достал из кармана куртки пачку пятитысячных купюр, послюнявив палец, вытянул из нее одну бумажку и предложил ее Соне.
Та привычным жестом взяла ее и, оттянув латексный топ, сунула между грудей.
— Ему мало «Неона», — ответила Соня. — Он хочет отгрохать новый клубешник, какого еще не видывали. Представь только, подземный боулинг на полторы сотни дорожек, пять уровней танцполов, бесчисленные бары, рестораны, стриптиз, приват-кабинеты. Да у него бы вся страна тусила, не говоря уже о побережье! Уже и проект готов, он и строителей подрядил, и в материалы вложился. Даже крутейшее название придумал — «Найториум»!
— Клянусь, прекрасная мечта, — одобрил Маммон.
— Да, но какой-то ничтожный чинуша из администрации тормозит весь его проект.
— А в чем причина отказа?
— Место, видите ли, выбрано в водоохранной зоне, вот он и не дает разрешения на строительство.
— Так что же Руй не подкупит его?
— Пытался, но тот не берет. Боится до дрожи в поджилках.
— Дивлюсь я порой, глядя на вас, людишек. Отчего не можете обернуть неблагоприятные обстоятельства себе во благо?
Соломон, слыша их разговор, оторвался от губ Евы и возмущенно вставил:
— О чем ты трешь?
Маммон перевел на него тяжелый взгляд:
— Об искусной блуднице, в тенеты которой попал ты, аки голубь лесной в силки охотника.
— Что-то я не догоняю твоих притчей, мужик? Ты можешь говорить яснее?
— Туп человек во хмелю. Сейчас отправляйся спать, а утром мы с тобой поговорим.
Маммон поднялся с дивана:
— Надеюсь, ты не будешь возражать, если я останусь на ночь в твоем гостеприимном заведении?
— Буду рад видеть тебя своим гостем, — ответил Соломон и уронил голову на грудь.
Маммон оглядел притихших девушек:
— А есть ли у вас заветное желание, соблазнительные баядерки?
— Конечно, — ответила Соня и, кивком указав на Соломона, добавила: — Чем мы хуже него? Мы тоже хотим собственный ночной клуб.
— Так знайте, отныне все в воле вашей. Разделите со мною ложе, и я поведаю вам, как воплотить сей замысел в жизнь.
— С превеликим удовольствием, — ответила за двоих Соня и подмигнула сестре.
В обнимку с Соней и Евой Маммон вышел из зеркального кабинета, оставив храпящего на диване Соломона в полном одиночестве.
Глава 16
Соломон очнулся на диване с тяжелым похмельем и «камнем» на душе. Тягостные мысли разом навалились на него, стоило только ему продрать глаза. Семью он покинул, дом оставил, бизнес не ладился, а теперь он мог лишиться еще и свободы. Радужных перспектив при этом не виделось никаких.
Тяжело поднявшись, Соломон сел и уткнулся лицом в ладони. Посидев так какое-то время, приходя в себя, он наконец нашел в себе силы не думать ни о чем ранящем душу. А думал он теперь лишь о том, как бы поскорее опохмелиться и заглушить эту проклятую головную боль.
Перед Соломоном на столике, а также на полу вокруг него, стояли и валялись с десяток бутылок. Отыскав почти целую бутылку виски, Соломон смешал в бокале крепкий коктейль и отпил примерно половину. Долив до краев минералку, он откинулся на спинку дивана и задышал ровнее. На этот раз Соломон был без солнцезащитных очков — те валялись на полу возле дивана — и потому с непривычки щурил глаза, которые были скорее красными, чем голубыми.
Опохмелившись, Соломон вернул себе и мыслительную способность. Памятуя о прошлом вечере, а точнее о разговоре со странным незнакомцем со «стеклянными» глазами, Соломон выудил из кармана джинсов айфон и выбрал списке контактов какой-то номер:
— Слышь, Ев, а тот, вчерашний, Мармон, что ли. Или как там его? Он еще здесь?
— Угу, — невнятно промычала Ева похмельным голосом. — Он с нами.
— С вами? Черт. Ладно, ты, это, передай там ему, пусть он ко мне подтянется. Вроде мы вчера недоговорили о чем-то.
— Угу.
Связь отключалась. Соломон поднял с пола очки, нацепил их и развалился на диване с айфоном в руке. Пролистывая ленту своего паблика и потягивая коктейль, он приготовился к долгому ожиданию.
Дверь без стука открылась, и в кабинет вошел Маммон. Он был не один. По обе стороны от него остановились Ева с Соней. Маммон, как и прежде, выглядел немного насупленным, в общем, не от мира сего, а вот девушки разительно изменились. Их глаза из насыщенно-васильковых отчего-то стали вдруг прозрачно-серыми, словно остекленевшими, точь-в-точь как у Миланы и Маммона.
Соломон натянуто улыбнулся и поднялся навстречу Маммону:
— Йоу, май мэн.
— Маммон.
Соломон по-дружески обнял Маммона за плечи и похлопал по спине:
— Да, конечно. Садись, братан.
Они расположились на диванчиках друг напротив друга. Девушки молча проследовали за Маммоном и сели по обе стороны от него.
Соломон взял бутылку виски — его рука заметно дрогнула:
— Выпьешь?
— Ты все позабыл, я не пью из-за язвы.
Соломон смешал себе коктейль:
— А мне по-кайфу
