Написано — сделано - Мари Уинтерс Хэйсен
На протяжении более пятидесяти лет Эстер погружалась в мир запрета, джина, притонов, ар-деко, машин «Форд», чарльстона и танцевальных марафонов. Часто, включая в свои сюжеты реальные личности, начиная от Чарльза «Счастливчика» Линдберга до Чарльза «Счастливчика» Лучиано, а также Бэйба Рута, Ф.Скотта Фицджеральда, Чарльза Чаплина, Джозефину Бейкер и Джека Демпси, удостоенная наградами писательница детективов заставила миллионы читателей выть от восторга двадцатыми годами. Хотя она сама не очень-то помнила это время, так как родилась в 1927 году и считала двадцатые своей «игровой площадкой». С возрастом, когда сказался жизненный опыт, это стало ее убежищем.
Последняя книга «Виновен как грех» была закончена примерно на одну треть. Как и в предыдущих пятнадцати книгах, написанных в расцвете сил, Эстер задавала себе вопрос, сколько еще она проживет, чтобы увидеть ее окончание. Хотя большинство сюжетов разворачивались в Чикаго, был с десяток и таких, как в «Смерти во Французском квартале», где действие происходило в других местах. Кики Медфорд, как и многие детективы в художественной литературе от Эркюля Пуаро до Джессики Флетчер, стала громоотводом для убийства: куда бы она ни пошла, появлялись мертвые тела. В «Виновном как грех» молодой детектив отправляется в Голливуд, где ее просят помочь раскрыть убийство юной старлетки, которая гибнет во время полной наркотиков вечеринки, устроенной самой знаменитой звездой экрана.
Эстер только что закончила сцену, в которой Кики должна встретиться с Джоном Бэрримором за завтраком в холле гостиницы «Беверли-Хиллз», где ее и охватила волна головокружения. Через минуту ее пробил холодный пот.
«О, надеюсь, что не сойду с ума», — подумала она.
Несмотря на то что ей сделали прививку от гриппа, она не исключала возможность стать жертвой этой болезни. Не желая рисковать своим возрастом, писательница закончила параграф строкой: «Должно быть, вы Кики Медфорд, — произнес он. — Я Джон Бэрримор». Затем она сохранила файл, выключила компьютер и направилась в спальню. Сделав укол, она облачилась во фланелевую пижаму и легла в кровать.
Старая писательница закрыла глаза и погрузилась в сон. Внезапно она почувствовала, как сдавило грудь и стало больно дышать.
— О, нет! — подумала она, когда испытала нестерпимую боль.
Она протянула руку, чтобы набрать 911, но боль стремительно перешла в руку. Ладони коснулись коробочки для безделушек. Переведя дыхание, старушка вынула амулет.
— Что же нужно говорить? — подумала она и испугалась, что надежда на это лекарство иссякла.
Эстер копалась в памяти, стараясь вспомнить слова Фабиолы Туссен, но на ум приходили лишь строки из Юри Бриннера в роли Рамзеса в фильме «Десять заповедей».
— Пусть как написано, так и свершится, — произнесла она, отчаянно сжимая кусочек янтаря. — Так пусть это будет написано, так пусть это свершится.
Последняя мучительная боль охватила писательницу.
* * *
«…пусть это свершится».
Когда Эстер широко открыла глаза, все вокруг было охвачено туманом. Он медленно рассеивался, и она поняла, что лежит не в своей кровати. Воспоминания о недавних болях заставили ее задуматься, уж не находился ли она в больничной палате. Она осмотрелась. Там не было ни кардиомонитора, ни медицинского оборудования, просто стоял комод, стол, стул и чемодан.
«Я в гостинице».
Поднявшись с постели, она заметила значительное изменение в состоянии здоровья. Не было никакой боли в груди, затруднения дыхания и даже обычных болей, которые свойственны старости.
— Я не чувствовала себя так хорошо в…
Отражение в зеркале над комодом заставило ее замолчать. На нее смотрело лицо, которое она никогда не видела, но которое описывала в романах более пятидесяти лет. Светлые волосы были коротко подстрижены. Над зелеными глазами была тушь, на кремовой коже румяна, а на пухлых губах красная губная помада.
Глаза Эстер посмотрели на запястья. Ее часы от «Картье» были заменены на «Лонжин». Они показывали половину двенадцатого. Люди часто испытывают дежавю, то есть ощущение в данный момент того, что уже пережили. В этом случае автор отчетливо помнила, как посмотрела на часы. Она точно знала, что когда откроет чемодан, то найдет лавандовое платье с поясом без рукавов.
Через двадцать пять минут она вышла из лифта и прошла в вестибюль гостиницы «Беверли-Хиллз».
— А, мисс Медфорд, — обратился служащий за стойкой регистрации. — Вы прекрасно выглядите.
Она снова взглянула на часы. Через пять минут в дверь вошел Джон Бэрримор, чтобы пригласить ее на обед. Девяностодвухлетняя женщина хорошо знала, что случится далее, потому что все уже было сказано в рукописи: гостиница «Беверли-Хиллз», лавандовое платье, часы «Лонжин», служащий за стойкой регистрации и Джон Бэрримор.
«Пусть случится так, как написано», — подумала она.
Каким-то образом ей удалось описать себя в последнем романе «Виновен как грех».
Удивительно пунктуальный актер, который озвучивал фильм «Великий профиль», прибыл ровно в двенадцать. Как она и написала на страницах новой книги, церковные часы пробили полдень, когда Джон пересек вестибюль и двинулся в сторону симпатичного детектива.
— Вы, должно быть, Кики Медфорд, — сказал он. — Меня зовут Джон Бэрримор.
Она протянула руку, но когда церковные часы прекратили бить, то актер и клерк исчезли.
— Что случилось? Где я?..
Ответ пришел через несколько минут: она дошла до места, где остановилась писать в своем романе «Виновен как грех». Эстер выключила компьютер именно в том месте, где Бэрримор прибыл в отель «Беверли-Хиллз».
«Пусть произойдет все так, как написано. Но, очевидно, сделать этого нельзя, если не написано. Я должна посмотреть роман в том месте, где бросила писать».
В двадцатых годах в Голливуде не было компьютеров, были лишь пишущие машинки.
«В гостинице должен быть офис. Там-то есть и пишущая машинка».
Когда она прошла по узкому коридору в задней части вестибюля, то безошибочно услышала стук старинной механической машинки. Она открыла дверь с надписью «Только для персонала» и увидела
