Написано — сделано - Мари Уинтерс Хэйсен

Мари Уинтерз Хейсен

НАПИСАНО — СДЕЛАНО

— Говорят, что книги с содержанием секса хорошо продаются, — произнесла Эстер Валлоне, стоя на трибуне, где получила награду за достижения в литературе. — Может, это и правда, но, как показывает писательская карьера, убийства продаются чертовски лучше.

В зале раздались аплодисменты и многие присутствующие встали со своих мест в овациях. Это было событие в литературном мире. Писатели, редакторы и издатели со всего света собрались, чтобы отметить икону писательской индустрии, женщину, чьи романы по продажам превзошли Агату Кристи.

Закончив речь, она терпеливо стояла в своем платье от «Живанши», ожидая, когда аплодисменты стихнут. Очевидно, ее сопровождал со сцены помощник, и ведущий церемонии вышел вперед, чтобы произнести заключительную речь. Попав за кулисы, где из поля зрения выпала восторженная публика, Эстер плюхнулась в инвалидное кресло. Девяностодвухлетняя писательница с умом девятнадцатилетней женщины почувствовала на себе всю тяжесть своих лет.

— Я измотана, — сказала она шоферу. — Вези домой.

Из-за насыщенного движения в этот субботний вечер поездка продолжалась бы долго к ее загородному дому. К счастью, заднее сидение лимузина было удобным, оно соответствовало той цене, которую она заплатила! Но для Эстер, одной из богатейших женщин Америки, деньги не являлись пристальным объектом внимания. Так было не всегда. Она выросла в семье среднего класса. Отец работал на складе, а мать — неполный рабочий день в кондитерской. Каждому заработанному миллиону она была обязана своей упорной работе и воображению.

Через час после ухода из театра шофер проехал по длинной дороге, ведущей к особняку Эстер в штате Джорджия, к одному из четырех домов, которыми она владела. Он направился к главному входу, заглушил мотор, вышел из машины и открыл заднюю дверь.

— Вот и приехали, мисс Валлоне, — сообщил он и разбудил хозяйку, которая дремала на заднем сидении. — Достать ваше кресло?

— Нет, спасибо. Думаю, что дойду сама, если возьму ходунки.

Как и обычно, когда писательница вошла в парадную дверь, то почувствовала знакомую волну гордости за величие дома. Она потратила значительную сумму на реставрацию особняка одного из первых американских патриотов. Кроме современной системы водоснабжения, кондиционирования и кухонной утвари, его украшала мебель, заставлявшая людей возвратиться в то время. Даже лифт, спрятанный за передней стенкой шкафа, не умалял очарования восемнадцатого века.

Напольные часы пробили одиннадцать, когда она пересекла прихожую и вошла в лифт. Не удивительно, что писательница столь устала: день был не только насыщенным, но и время уже показывало поздний час. Обычно, прежде чем заснуть, она читала, а после быстрого принятия душа забиралась в кровать под балдахином и натягивала одеяло до шеи. Протянув руку к выключателю, Эстер увидела зеленую яшмовую шкатулку для безделушек рядом с телефоном на ночном столике. Внутри синей коробки находились три обручальных кольца, ожерелье с распятием от ее покойной матери и янтарный амулет; эта коробочка с содержимым почти полвека находилась рядом с ней.

Как только свет в спальне погас, воспоминания писательницы вернули ее в 1967 год. Она находилась в Новом Орлеане и писала книгу «Смерть во Французском квартале». Это было с эмоциональной точки зрения тяжелым временем для автора бестселлеров. За три месяца до переезда в гостиницу на Канал-стрит закончился ее развод с третьим мужем. Ей, еще более травмированной, должно было исполниться сорок лет.

В тот памятный день рождения она сидела в одиночестве в баре на Бурбон-стрит. Сзади гремела джазовая музыка, и она заказала себе выпить.

«Вот и большая четверка с нулем, — подумала она. — Черт возьми, я могу сделать это. Я уже пережила Великую депрессию, Вторую мировую войну и три ужасающих развода. Я справлюсь и со средним возрастом».

Когда Эстер выпила свой напиток, к ней за столик подсела женщина.

— С днем рождения! — произнесла хриплым голосом и с явно выраженным гаитянским акцентом темноволосая красавица.

— Откуда вы знаете, что это день моего рождения? — с удивлением спросила писательница.

— Я обладаю многими дарами, один из них ясновидение.

«А, все понятно», — скептически подумала Эстер, подозревая, что женщина хочет просто подзаработать.

— Что еще обо мне скажете? И сколько это стоит?

Кареглазая красавица внимательно посмотрела в синие глаза Эстер, пристальный взгляд оставлял писательницу в ее истинном виде и уязвимом положении.

— Мне не нужны твои деньги.

Если бы наряд женщины был на то намеком, то слова оказались правдой. На это указывала не только одежда из парижского дома моды, но и кольца от Тиффани и часы «Ролекс».

— Меня зовут Фабиола Туссен. Позволь мне купить еще выпить, чтобы отпраздновать день твоего рождения.

— Обычно мне достаточно одной рюмки, но сегодня вечером — какого черта!

— Не каждый же день женщине исполняется сорок лет. Не смотри столь удивленно, но мне известен твой возраст. Я же говорила, что я ясновидящая.

— Сорок, — произнесла Эстер так, будто говорила о смертельной болезни. — Когда я была маленькой, то думала, что сорок лет уже слишком много.

— Не хочу льстить, но ты выглядишь так же молодо, как и чувствуешь себя, — сказала Фабиола.

— Хотела бы прожить до глубокой старости, но кто знает?

— Я знаю, ты проживешь еще пятьдесят лет.

— Да, конечно.

— А вот и амулет, который обеспечит тебе долгую жизнь.

Фабиола сунула руку в сумку от «Гуччи» и вынула оранжевый камень размером с вишню и положила на ладонь писательницы. Эстер осмотрела амулет на ладони, внимательно вглядываясь в таинственный центр полупрозрачного камня.

— Он теплый при прикосновении. Что это?

— Янтарь. Древние греки думали, что в нем основа жизни.

— Послушайте, я ценю ваше намерение, но не верю…

— Возьми. Что ты теряешь?

— И правда. Что нужно с ним делать?

— Когда почувствуешь, что время твое приближается, держи его в руке и повторяй снова и снова: «Как я прикажу, так и будет». Это отдалит твою смерть.

— Я не понимаю, как это…

— Просто повторяй как мантру и увидишь.

Хотя Эстер Валлоне ни на минуту не верила в то, что маленький амулет предотвратит смерть, она сорок два года держала его рядом с кроватью.

* * *

После восьмичасового сна Эстер проснулась менее уставшей, чем прошлой ночью. По давнему обычаю после принятия душа, одевания она вошла в кабинет и села за письменный стол. Тори Галло, горничная старушки, вскоре последовала за ней с чашечкой кофе и двумя кусочками поджаренного хлеба, намазанными топленым маслом. Во время легкого завтрака Эстер прошлась по написанным вчера страницам. Выпив последнюю чашку кофе, она положила руки на клавиатуру, и через минуту