Наречённый для ворожеи - Лариса Тихонова
– Вот же поперечница! И поняла я верно, и передала, кому следует.
– Да зачем мне это?
– Прямо таки не ведаешь, зачем дарят цветы? – усмехнулась Липа. – Или благородный заморский ухажёр не по сердцу?
– Веник от пучеглазого филина?! – страшно возмутилась и, одновременно, почему-то вспыхнула, как маков цвет, Рута.
– Бедный барончик, уже и прозвище ему придумала зазорное, – вздохнула Липа. – Чем он тебе плох? Я когда нашла Ильриха под утро на опушке, тот совсем замученный был. Промокший, бледный, но едва разглядел в свете моего фонаря цветы, тут же бросился их собирать. Для тебя.
– За что ужо по сусалам и получит! Не желаю, чтобы обо мне судачили! – совсем разъярилась Рута.
– Скорая же ты на расправу, – ещё тяжелей вздохнула Липа, старательно пряча улыбку. – Лучше бы горемычный барончик, как все остальные, влюбился в Позёмку. Та хоть с мальчишками не дерётся.
– Потому что ледышка, а что уж у тихони внутри – никому не ведомо! Может целый чёрт! – опять огрызнулась дочка ведьмы, не замечая, что ведёт себя словно собака на сене – ни себе, ни людям.
– Ну-ну, – тонко усмехнулась Липа и вернулась в травницкую, оставив Руту злиться в одиночестве.
Впрочем, та тоже вернулась почти следом. Сразу после того, как выкинула бедный кустик за окно под дождь.
И дни пошли своим чередом, заполненные в основном учёбой и вечерней болтовнёй за рукодельем возле печки всё в той же уютной травницкой.
Девочки, школьные подруги, добровольно взялись готовить Руту к холодам, ведь запаса тёплой одежды у неё не было. Заряна и Позёмка вязали по паре тёплых чулок, Липа небольшую шаль, а малышки ягини, пусть и не слишком умело, каждая по варежке. Дайва же скроила и сшила Руте длинный жупанчик из толстого сукна, какие носят свебы. На самые холода поверх жупанчика следовало надевать меховую безрукавку, и тут уж постарался Бер. Принёс выделанные заячьи шкурки, из которых всё та же Дайва скроила и сшила безрукавку. Сама дочка ведьмы пока ни вязать, ни шить не умела, но старательно всему училась. Вспоминая всякий раз свою матушку, память о которой сейчас позорила.
Меж тем осень перешла в предзимье и печку стали топить не только в травницкой, но и в спаленках девочек. А когда на мёрзлую землю лёг снег, который уже не растаял, в обитель Ордена, из Муромских лесов, соизволила прикатить на высоких саночках тамошняя ягиня. Пожилая, хромая, но вовсе не древняя старуха. Статная, с низким звучным голосом и жуткая щеголиха! В крытой богатой парчой соболиной шубке, узорчатых красных сапожках и круглой шапочке, расшитой речным жемчугом. Рута всё это хорошенько разглядела, потому что гостья, прямо с дороги, появилась с утра пораньше в их спальне.
Не обращая внимания на дочь ведьмы, ягиня перецеловала Лушку и Морошку и передала близняшкам поклон от покойных родителей. Вошедший вслед за ягиней в спальню Магистр прижимал к себе единственной рукой двух толстеньких и спокойных котят. Чёрного и серого, пушистых и с кисточками на ушах. Морошка и Лушка, пища от восторга, котят мигом расхватали.
– Баюны. От меня в подарок, – звучно произнесла ягиня из Муромских лесов, кивая на котишек. – Пока малы просто спутники, а как подрастут, ещё и хорошие защитники.
– А мне котёночка? – заикнулась было из своей кровати Рута, но ягиня лишь равнодушно покосилась, а Магистр прижал к губам палец, призывая благоразумно помолчать.
Потом важная гостья велела Лушка с Морошкой одеваться, сама же пожелала подкрепиться с дороги. Магистр учтивым жестом пригласил ягиню следовать за собой, и едва они вышли, в спальню торопливо вошла Альдона.
– Чадушки, одевайтесь, быстренько закусите, и все вместе отправляемся на старый жальник. Ягиня прибыла поискать могилу князя, из-за которой в прошлый раз разгорелся сыр-бор.
– А я? Можно с вами? – опять влезла чересчур любопытная дочка ведьмы.
– А ты в телеге пятое колесо, – сурово отрезала Альдона.
Потом она так же решительно отобрала у Лушки с Морошкой котят, потому что девчонки, вместо того чтобы одеваться, продолжали их тискать.
Котят главная ворожея переложила в кровать к Руте, но спокойные до этого пушистики дочку ведьмы вдруг обшипели и сбежали обратно к хозяйкам. Тем не менее, под надзором неумолимой Альдоны, ягини всё-таки оделись, и ворожея увела малышек с собой.
Вернулись Лушка с Морошкой довольно быстро, уже к обеду. Вошли в травницкую с гордым видом и важно поведали остальным девочкам, что и взрослая ягиня не сумела отыскать на старом жальнике могилу давно покойного князя. А значит – обманщиком оказался колдун, но с ним пусть разбираются потомки того князя.
– Магистр уже пишет им письмо, что я и Лушка в прошлый раз были не виноваты, – с довольным видом подытожила Морошка.
– Ага, – поддакнула её сестра, – Не понимают люди, что об умерших нам обманывать нельзя. Как и говорить плохое – мёртвые обидятся и будут стараться прорваться в Явь.
– Зачем? – моментально заинтересовалась Рута.
– Станут ходить за нами по пятам и плакать, знаешь как их жалко! Как брошенных котяточек, – серьёзно объяснила Лушка.
– А где теперь приезжая ягиня? – спросила у близняшек Липа. – Хотелось бы на её соболью шубку посмотреть, уж больно Рута нахвалила.
– Может тётенька у Магистра? – предположила Морошка. – Только она надолго не останется, с нами уже попрощалась. Собирается проверить границу между Явью и Навью, которая возле избушки страшной бабушки.
– Той, что нам свою силу передала, – добавила от себя и Лушка, сестрёнки часто отвечали вместе.
Гостья из Муромских лесов действительно отбыла в тот же день, и жизнь в обители продолжила идти по накатанной колее. Вернее, раз наступила зима, как по накатанному ледку. Воспитанники Бера всё так же обучались, воевали понарошку то на большом, то на малом ратном поле, а ещё ездили в лес за дровами и прочищали вокруг стен обители дорожки в снегу.
Девочки усердно постигали искусство волшбы, практиковались в лечении разных недугов, а старшие ученицы ещё и выезжали на задания, когда в окрестных деревнях начинала баловать нежить. В основном домашние духи: игошка ли подерётся с кикиморой из-за хлебного мякиша и всех ночью перебудит, банник ли зад кому кипятком ошпарит, за то, что глупый человек помылся и не поблагодарил за добрый пар. Молоденькие ворожеи отыскивали
