Наречённый для ворожеи - Лариса Тихонова
– Я слыхала, сегодняшней ночью богатырша отправляется в лес с Бером и его учениками, – тоже вдруг решила пожаловаться обычно сдержанная Липа. – Небось меня не позвали, хотя опыт тоже имеется. Весной, когда исполнится семнадцать, заканчиваю обучение и начинаю странствовать во славу Ордена с собственным спутником.
– Счастливая, – вздохнула Морошка. – А нам с сестрёнкой до самостоятельной жизни страсть как далеко!
– Липочка, когда уедешь, я буду скучать! – вскочила и бросилась обнимать девушку Лушка, словно они уже прощалась. Липа в ответ тоже принялась тискать, а потом и щекотать маленькую ягиню. Чуть помедлив, к ним полезла и Морошка.
Но Рута их весёлой вознёй не заинтересовалась. Уставилась на тёмное окно, за которым хлестал пусть невидимый в сгустившихся сумерках, но шумный, а значит сильный дождь. Ещё с утра осенний день только хмурился, а к вечеру непогода разыгралась, грозя затяжными дождями, после которых придёт полузимник с первыми заморозками. Как же теперь темно и страшно в залитом дождём лесу, тем более что Бер собирается нарочно завести учеников в непролазные буреломы!
О мраке и холодном дожде Рута думала и когда пригрелась в постели. Невольно сочувствуя всем, кого позвали в дорогу нужда или долг.
Глава 6. Скучать не приходится
Промозглым и скучным дождливым утром, когда хотелось не учиться, а дремать рядом с тёплой печкой под шуршание струй за окном, в травницкую, где уже собрались все ученицы, бодро впорхнула Липа. С мокрым лицом и с перекинутым через руку потемневшим от влаги дорожным плащом. С плаща потихоньку капало.
– Девоньки, чего расскажу – Илька, барончик заморский, всё-таки этой ночью в лесу заплутал! А я мальчишку нашла, выходит не зря упросила Бера взять с собой вместо Моревны! – победно объявила Липа.
– Поди в лес взяли всех, кто попросился? И я бы могла? – сразу прекратила зевать и обиженно заканючила Рута, которая уже позабыла, что накануне ночь и дождь её пугали. – А почему Моревна не захотела? Передумала?
– Да нет, за ней гонца прислали. Опасный разбойник из темницы восточного мурзы убёг, так ищут всем миром, – взялась объяснять Заряна, потому что Липа уже схватила со стола и сунула в рот пирожок. Позёмка тем временем молча забрала у подруги мокрый плащ и повесила рядом с тёплой печкой.
– Я, кстати, Ильриха не осуждаю, а жалею, – прожевав румяный пирожок с калиной, опять заговорила Липа. – Мальчишке всего десять, и Тавр, как его пестун, должен был лучше приглядывать.
– Уже десять и до сих пор собственный пестун? Так и проживёт всю жизнь занянченный, – недобро усмехнулась Рута. После случая с нечаянным поцелуем на лестнице, она старалась высмеять Ильку по любому поводу. Мстила, правда сама не знала за что.
– Ты сегодня что-то особенно вредная. Не с той ноги встала? – покосилась на дочку ведьмы Липа. И опять продолжила рассказывать. – Между прочим, бедолагу позвал и увёл от остальных якобы голос Тавра. Ильрих в этом клянётся!
– Местный леший балует? Альдона же с ним договаривалась, чтобы учеников из обители не морочил, – изумилась Позёмка, которая, усевшись от всех в отдалении у печи, взялась переплетать свою белоснежную косу. Да так и застыла с распущенными по плечам волосами, на которые Рута сначала ревниво уставилась. Но быстро успокоилась – её собственная смоляная блестящая грива была не менее густа, а к Позёмкиным годам подрастёт на ту же длину.
– Вот и Бер сперва подумал на лешего… – Липа нарочно замолчала и сделала таинственное лицо. – Пока я не нашла на земле несколько зелёных листиков!
– Тогда понятно, – кивнула Заряна, ничего не объяснив. Позёмка тоже задумчиво кивнула и спокойно занялась своей косой.
– Ничего и не понятно! – возмутилась Рута. – Ну, листочки. Чай лес кругом!
– Так ведь осень, – возмущённо пискнула Морошка. – Подумай сама – откуда теперь в лесу зелёные?
– И откуда? – исподлобья уставилась на малявку Рута, которой было обидно оставаться в неведенье.
– Давай я подскажу – листочки те нападали с ауки. Он один круглый год ходит заросший зелёной травкой и листиками, – охотно объяснила вторая ягиня.
– Даже зимой, – подтвердила Липа, закончив жевать третий пирожок. – Вспомнила ауку? Он ещё любит притворяться эхом.
– Коли вы сами позабыли – я дочь пережинщицы и рядом с лесом никогда не жила. Матушка любила в степных деревнях селиться, где люди пашни засевают.
– Так бы и сказала, – поколебавшись, вернула на место четвёртый пирожок Липа. – Тогда сейчас растолкую. Аука маленький лесной дух. Не злой, специально в топь или другое опасное место не заведёт, просто большой шалун. Это он позвал Ильку голосом Тавра и потаскал, как следует, по ночному лесу. И сам же к рассвету на опушку вывел, от которой рукой подать до дороги. Там же, на опушке, я Ильку и нашла, а Бер сейчас повёл барончика в баню.
– Небось этот шибко благородный обгадился со страху? – предположила из вредности Рута, и всё девочки невольно так и прыснули. Даже Заряна не утерпела, хотя и успела погрозить пальцем.
– Да нет, сильно ноги промочил. Надо мальчишку попарить, чтобы потом не лечить, – пояснила Липа, когда отсмеялась. И неожиданно добавила, пристально уставившись на Руту: – Пошли со мной.
– Куда? – удивилась дочка ведьмы.
– На Кудыкину гору.
– Не пойду! Уж и пошутить нельзя? – не понравилась девочке такая таинственность.
– Просто в коридор выйдем, дело к тебе есть.
В коридоре Липа завела Руту в небольшую стенную нишу возле окна и вдруг вынула из-за пазухи тёплый и немного мятый кустик… руты. Всё ещё украшенный мелкими жёлтыми цветочками, ведь упрямое растение цветёт долго и упорно. До поздней осени, словно бросая вызов наступающему предзимью.
– Держи! – Вручила Липа кустик Руте, согнувшись при этом в глубоком шутливом поклоне. – Со всем почтением от одного отрока.
– Кто такой? – опешила девочка.
– Местный, из обители, – подмигнула Липа, и Рута почему-то подумала о Тавре. Приёмный сын Бера и Дайвы, он мог хоть немного разбираться в травах и знать их названия.
– Может тот отрок Дайве хотел руту передать? На зелья и снадобья, а ты
