Будь моей сестрой - Герман Михайлович Шендеров
Дома у старика Алекс бывал уже не раз – заносил купленные продукты, посылки, мерил герру Шимелю давление и помогал с тяжестями. Пожилой еврей не скупился на слова благодарности и неизменно пытался накормить его мацой с каким-то рыбным фаршем, от чего Алекс всегда вежливо отказывался. Герр Шимель также не упускал возможности поругать современных композиторов и немецкую политику. Если старик начинал говорить о музыке – его было не остановить. Рассуждая же о сирийских беженцах, турках и арабах, он печально цокал языком и приговаривал: «Дезелбе дрек, не к добру все это, не к добру!»
– Я чайку поставлю! – скрипнул герр Шимель и бодро захромал в кухню.
Алекс же, не зная, чем заняться, принялся рассматривать полки, на которых под толстым слоем пыли беспорядочно громоздились самые разнообразные предметы. Книги по музыке и нотные издания соседствовали с облезлыми менорами, призовые статуэтки перемежались увесистыми талмудами по каббале. Целую полку, растолкав по краям виниловые пластинки, вольготно занимала чудовищного размера Тора, увенчанная сувенирным дрейдлом. Лишь на поверхности огромных размеров комода царил идеальный порядок – там даже ежедневно протирали пыль. На подставке из красного дерева царственно покоилась потертая, исцарапанная, траченная жучками удивительно маленькая скрипка.
– Родители подарили мне ее на шестилетие. Моя первая скрипочка, – неожиданно из-за спины с тоской в голосе прокомментировал Хаим.
Алекс чуть не подскочил от неожиданности. Когда старик только успел вернуться?
– О, герр… Извиняюсь, Хаим, так что у вас за просьба? – спросил юноша.
– Мелочь, сущая мелочь, мальчик мой. Совершеннейший пици зах. Вы присаживайтесь, присаживайтесь. – Старик указал на запыленное кресло, пройдясь для вида по спинке узловатой рукой.
Алекс хоть и уселся на самом краешке, но кресло все равно извергло из себя целое облако пыли, и парень еле удержался, чтобы не чихнуть. Герр Шимель тем временем пошарил рукой по одной из полок, той, что с Торой, и извлек из пылевого ковра черную узкую флешку. Этот предмет смотрелся совершенно неуместно в захламленной, словно застывшей в давно прошедшей эпохе квартире старика. Даже, можно сказать, анахронично.
– Вот, – старик горделиво приподнял кусочек пластика над головой, – работа всей моей жизни.
Осторожно, словно дитя, он протянул носитель Алексу.
– Для меня, юноша, все эти компьютеры и мировая Сеть как ядерная физика; сами понимаете, человек я пожилой, дремучий. Но иногда современные технологии становятся единственной возможностью решить поставленную задачу.
«Как же он тогда перебросил работу на флешку?» – спросил себя Алекс, но вместо этого кивнул:
– Конечно, герр Шимель, никаких проблем. Что я могу для вас сделать?
– Так уж случилось, что многие мои коллеги живут за рубежом, но их очень живо интересует возможность оценить наконец плод трудов моих. Можно ли как-то… Гм… – Старик почмокал сморщенными губами, подбирая слово. – «Подвесить» это в Интернете, чтобы другие тоже могли прикоснуться к прекрасному?
– Разумеется, не вопрос. Какой у вас пароль от вай-фай? – спросил Алекс, уже понимая, что сморозил глупость. – Извините, не важно. Я отнесу к себе и все сделаю, потом верну вам.
Он уже было собирался встать, когда опутанная вздувшимися венами кисть тактично опустилась ему на плечо.
– Простите старого параноика, мальчик мой, но я слишком долго работал над этой вещью, чтобы позволить себе упустить ее из поля зрения хоть на минуту.
Молодой человек глубоко вздохнул. На практике в доме престарелых под Энтенбахом он не раз убеждался в том, насколько капризны могут быть пожилые. Разумеется, можно было сейчас начать спорить с беднягой, довести его до истерики и все равно ничего не добиться. А можно было плюнуть на все, забрать ноутбук и отчалить обратно в квартиру, но Алексу было по-человечески жалко соседа, к которому, на его памяти, ни разу не приезжал никто, кроме сиделки. Ни родственников, ни друзей у пожилого композитора не было.
– Думаю, мне хватит и этого сигнала. Будет, конечно, гораздо дольше, но, если вы никуда не торопитесь…
– Вот и чудесно, юноша.
Герр Шимель радостно хлопнул Алекса по плечу, и тому в глаза в очередной раз бросились синие, расплывшиеся до полной неузнаваемости цифры, вытатуированные у пожилого еврея на запястье.
Вставив флешку в ноутбук, Алекс обнаружил на ней единственный аудиофайл. Индикатор уровня сигнала издевательски показывал одну полоску. Зайдя на страницу проверенного файлообменника, парень кликнул по кнопке загрузки и скрипнул зубами от досады: «Осталось времени – 1 час 37 минут».
– Ну вот и готово, теперь нужно только подождать, пока загрузится.
Ноутбук перекочевал с коленей на край заваленного нотными листами стола.
– Уже? Вы настоящий волшебник, Алекс, – восхитился герр Шимель, всплеснув руками. – Я слышал, вы тоже временами музицируете. Если позволите мне маленькую ремарочку…
Алекс кивнул – он и правда время от времени брал в руки электрогитару, но исключительно чтобы записать новый джингл для канала или отпраздновать победу над боссом в игре.
– Совершенно не желаю вас обидеть, но, при всём уважении, ваше легато звучит весьма по-ученически, – извиняющимся тоном скрипел старик, все еще стоя у юноши за спиной. – Если желаете, я мог бы провести для вас пару уроков – абсолютно бесплатно, разумеется, в качестве ответной услуги – то, что вы делаете сейчас, для меня крайне важно.
– А вы разбираетесь в игре на электрогитаре? – удивленно спросил Алекс.
Перед его глазами на секунду встала картинка, как его сосед, обряженный в лапсердак, скачет по сцене, запиливая мощные соло перед бушующей толпой, и Алекс невольно ухмыльнулся. Старик это заметил.
– Вы зря зубоскалите, молодой человек! Когда посвящаешь жизнь музыке, нельзя позволить себе ориентироваться только на дремучую классику. Я являюсь весьма горячим поклонником Симмонса и Кравица, чтобы вы знали, – почти обиженно ответил герр Шимель.
– Простите, пожалуйста, ни в коем случае не хотел вас оскорбить. – Алекс поднял руки в примиряющем жесте, но лицо пожилого еврея оставалось непроницаемым, храня на себе вечное выражение печальной мудрости.
– Я понимаю, что в это сложно поверить, – сосед наконец-то вышел из-за спины Алекса и угнездился в кресле напротив, – но когда-то эти руки выдавали весьма впечатляющие композиции.
Он вытянул перед собой увитые корнями вен и покрытые старческими пятнами кисти. Те дрожали, словно пожилого еврея бил электрический ток.
– Да, много этим теперь не наиграешь. В моей жизни наступил, что называется, эндшпиль. Все, что мне остается, – это делиться накопленными знаниями и умениями с обществом.
Алекс же не мог оторвать взгляда от бледно-синих раздавленных червей у Хаима на запястье. Он увидел эту наколку в первый же день их знакомства, вскоре после переезда. Тогда из квартиры напротив раздался крик о помощи, и Алекс поспешил к соседу. Старик упал в ванне, вывихнул ногу и не мог выбраться. Алексу хорошо запомнилось, как ужаснул его вид бледного тощего тела, покрытого старыми ожогами и вспухшими келоидными рубцами. И, разумеется, от его глаз не укрылось бледное клеймо чудовищного прошлого. Конечно, он кое-что читал и слышал о подобном, но наблюдать воочию…
– Извините, Хаим, а эта татуировка – то, о чем я думаю? – набрался Алекс смелости.
– Это? – Сосед поднял руку и поднес поближе к лицу, подслеповато щурясь, точно видел цифры в первый раз. – Это, мальчик мой, печать скорби. Не бойтесь называть вещи своими именами. Это след холокоста, метка прошедших через ад. Помните, как в Библии? «…И положит он всем малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам начертание на правую руку их…»
– Мне жаль, если я затронул болезненную для вас тему… – начал было оправдываться Алекс, но герр Шимель тут же замахал руками:
– Мальчик мой, все в порядке. После стольких лет… Если желаете, я могу рассказать вам, как это было.
– Очень.
Парень не соврал. Клепать контент для школьников, болтать на хайповые темы, перемежать речь мемами, сценами из фильмов и картинками было, безусловно, просто и выгодно. Последний игровой стрим собрал почти двести евро – тогда Алекс, весело повизгивая, прятался по углам виртуального дома от семейки Бейкеров. Но ему уже давно хотелось затронуть по-настоящему важную тему. История человека, прошедшего через концлагерь. Чем не идея для первого серьезного выпуска на канале Максималекса?
– Не могу сказать, что помню все в мельчайших подробностях, но постараюсь не упустить ничего важного. – Старик как раз откинулся в кресле, когда с кухни раздался свист чайника. – Александр, бубалэ, пожалеете ли вы мои старые ноги и принесете нам чаю?
– Разумеется. Я сейчас. Вам черный?
– Без сахара, благодарю вас. Алекс?
– Да? – Молодой человек застыл в дверях,
