Чудовище (Страшно красив) - Флинн Алекс
Отец едва не плакал. Глядя на него, я сам был готов расплакаться. Но я собрал всю волю.
— Отец, это я, Кайл. Кайл, твой сын, — повторял я, стараясь говорить ровным голосом. — Неужели ты не узнаешь мой голос? Закрой глаза. Может, так ты меня узнаешь.
Пока я это говорил, меня пронзила страшная мысль. А вдруг отец не узнает моего голоса? За последние годы мы с ним не виделись неделями и почти не разговаривали. Скорее всего, он забыл мой голос. Сейчас он вышвырнет меня на улицу и заявит в полицию о похищении сына. Мне придется бежать и жить где-нибудь под землей. Я стану городской легендой — чудовищем, живущим в нью-йоркской канализации.
— Отец, прошу тебя.
Я протянул к нему руки, проверяя, осталось ли у меня хоть подобие человеческих ногтей. Я видел, как отец закрывает глаза.
— Отец, пожалуйста, скажи, что узнаёшь меня! Пожалуйста.
Он вновь открыл глаза.
— Кайл, это действительно ты?
Я кивнул.
— И ты не разыгрываешь со мной дурацкую шутку? Если ты вздумал пошутить, знай, мне совсем не смешно.
— Отец, это не шутка.
— Тогда что? Что случилось? Ты заболел?
Он тер глаза.
— Папа, это сделала ведьма.
«Папа?» — мысленно усмехнулся я.
Я почти никогда не называл его так. В детстве, едва научившись говорить, я понял: Роб Кингсбери и «папа» — понятия несовместимые. Но сейчас мне захотелось называть его так.
— Папа, в мире есть ведьмы. Не где-то в джунглях, а здесь, в Нью-Йорке.
Я замолчал. Отец глядел на меня так, будто он окаменел и это я превратил его в камень. Потом стал оседать на пол.
Не помню, сколько времени он пролежал на грязном полу. Очнувшись, отец заговорил:
— Это… эта штука… эта болезнь… состояние… чем бы это ни было, Кайл… мы все исправим. Найдем врача и исправим. Не волнуйся. Мой сын таким не будет.
Мне стало легче, но тревога не проходила. Легче — поскольку отец слов на ветер не бросал. Если это можно исправить, отец сделает все. Он человек слова. Влиятельный и сильный. Но меня насторожила его последняя фраза:
«Мой сын таким не будет».
А если мое положение уже не исправить? Я ни секунды не верил в болтовню Кендры насчет любви. Если отец не сумеет исправить положение, я обречен.
Глава 2
Отец ушел, обещав разузнать, что к чему, и вернуться к ланчу. Миновал час дня, два часа. Магда отправилась за покупками. Я убедился: когтями не больно-то поешь разные там мюсли и прочие «питательные завтраки». Такую пищу вообще тяжеловато есть. Свой звериный аппетит я удовлетворил, проглотив целую упаковку ветчины «Голова кабана». Неужели меня скоро потянет на сырое мясо?
В половине третьего отца еще не было. Я вдруг засомневался, действительно ли он сейчас ищет возможность мне помочь. Кто ему поверит? И с чего он начнет? Что скажет?
«Знаете, тут одна ведьма превратила моего сына в чудовище».
К трем часам у меня появился запасной план. К сожалению, главным действующим лицом в нем была Слоан. Я разыскал свой мобильник и позвонил ей.
— Почему ты не звонил?
Думаю, и так понятно, что это было сказано тоном капризной, обиженной девочки.
— Я сейчас тебе звоню.
— Вообще-то я думала, ты позвонишь в выходные.
Я подавил раздражение. Сейчас ее нельзя злить. Нужно говорить с ней нежным и ласковым голосом. Слоан — мой главный шанс. Она всегда говорила, что любит меня. Если она меня поцелует, все кончится раньше, чем отец доберется до первого пластического хирурга. Конечно, глупо верить в поцелуй как в средство для снятия заклятия. Но несколько дней назад я вообще не верил в магию. А теперь — могу ли я утверждать, что магии не существует?
— Малыш, прости меня. Я неважно себя чувствовал. Наверное, в пятницу простыл. И у меня было дрянное настроение.
Я несколько раз кашлянул.
— Дрянное — мягко сказано.
Ее слова меня разозлили, но я был вынужден играть свою роль дальше.
— Знаю, дорогая. Я вел себя отстойно, все тебе попортил.
Я сделал глубокий вдох и сказал то, что ей хотелось услышать.
— А ты в пятницу выглядела просто потрясающе. Таких красивых девчонок я еще не видел.
— Спасибо, Кайл, — захихикала Слоан.
— Все парни подыхали от зависти ко мне. Когда смотрели на тебя. Я был жутко счастлив.
— И я тоже. Короче, я в Сохо, болтаюсь с девчонками по магазинам. — Она назвала имена двух наших одноклассниц. — Но я бы могла потом заскочить к тебе. Ведь твоего отца дома нет?
Я улыбнулся.
— Конечно нет. Поднеси телефон вплотную к уху. Я хочу тебе кое-что сказать, но так, чтобы твои девчонки не слышали.
Слоан снова хихикнула.
— Ладно. Что?
— Я люблю тебя, Слоан, — прошептал я. — Я так тебя люблю…
— И я тоже тебя люблю, — замурлыкала Слоан. — Ты никогда не говорил это первым.
— Я не договорил. Я тебя очень люблю. Я бы любил тебя, даже если бы ты не была такой клевой и горячей.
— Неужели?
— Правда. Я бы любил тебя, даже будь ты уродливой.
Рядом с моей дверью шуршала пакетами вернувшаяся Магда. Мне не хотелось, чтобы она меня слышала, и я сказал еще тише:
— А ты бы не разлюбила меня, если бы я вдруг стал уродом?
Очередной приступ хихиканья.
— Ты? Уродом? Кайл, это и в страшном сне не приснится.
— А если бы такое случилось? Допустим, у меня на носу вскочил бы отвратительный прыщ. Ты бы любила меня по-прежнему?
— Прыщ? На носу? У тебя действительно прыщ вскочил?
— Я задал риторический вопрос. Ты бы не разлюбила меня?
— Конечно. Странно ты заговорил. Наверное, простуда повлияла. Мне пора.
— Но ты заглянешь к нам?
— Обещала, значит, загляну. Все, Кайл. Мне пора.
— До встречи.
Перед тем как отключиться, я услышал ее довольный смех и слова, обращенные к подругам: «Он сказал, что любит меня».
Мой план должен сработать.
Было шесть вечера. Через дверь я велел Магде, если придет Слоан, проводить ее к моей комнате. Я сидел на кровати. Шторы были задернуты. Освещения — минимум. Я ждал. Если повезет, в этом сумраке Слоан даже не заметит, как я выгляжу. Я надел старые отцовские джинсы (они были просторнее моих) и рубашку с длинными рукавами. Все, что мне требовалось, это один поцелуй. Любовь и поцелуй, как сказала ведьма. И тогда кошмар ведьминой «шуточки» закончится и ко мне вернется мой прежний облик.
Наконец раздался стук в дверь.
— Входи.
Слоан открыла дверь. Готовясь к ее приходу, я убрал все следы погрома в комнате. Два лепестка розы я положил на комод, под лампу, чтобы не потерялись.
— Почему у тебя такая темень? — спросила Слоан. — Боишься показать мне свой прыщ?
— Мне хотелось создать романтическую обстановку.
Я царапал когтями простыню, но старался говорить спокойно.
— Я хочу исправить… ну, все, что натворил в пятницу. Я тебя так люблю, Слоан. И очень боюсь тебя потерять.
— Извинения приняты, — хихикнула Слоан.
— Отлично.
Я указал ей на кровать.
— Может, мы с тобой… Отец на студии, вернется не скоро.
Слоан села. Я обнял ее, стараясь не дотрагиваться когтями, и притянул к себе.
— Ох, Кайл. Мне так нравится, когда ты меня обнимаешь.
Ее руки скользнули вниз, направляясь к молнии джинсов. Если она почувствует шерсть, все пропало. Нужно побыстрее ее поцеловать. Всего-навсего один поцелуй.
— Давай сначала поцелуемся, — прошептал я.
— Ну давай, только по-быстрому.
И тогда я поцеловал ее прямо в губы. Я думал, у меня опять закружится голова, как в ту ночь. В общем, я ждал каких-то подтверждений своего обратного превращения. Но их не было.
— Ой, Кайл! До чего ты колючий. Хоть бы побрился.
Я отодвинулся и теперь находился между Слоан и окном.
— Извини. Я сегодня не брился. Я же тебе говорил, что неважно себя чувствую.
— А ты хотя бы мылся? Раньше от тебя так не пахло.
— Конечно мылся. Но сама знаешь, при простуде тело потеет.
— Дай-ка я на тебя посмотрю… простуженного.
