Маргарита Блинова - Демон. Одиночка
Молодой парнишка сбоку дает сигнал, воротца открываются, и мы стартуем.
Сильный толчок на старте позволяет Бандиту вырваться вперед, раскинуть руки и заорать во всю глотку что-то очень нецензурное.
Немного шокированные таким поведением райдеры из команды Мажора шарахаются в сторону, а мы с Димасом уверенно скользим вниз.
Это бордеркросс! Здесь побеждает техника. В данном конкретном случае — техника психологического воздействия.
Обычно на трассе каждый за себя, но мы не на соревнованиях и наша цель — не личная победа, а победа одного из команды.
Сделав свое немаленькое дело, Бандит пристраивается к самой гуще — его основная задача мешать остальным. Впереди серия широких трамплинов и перегибов, расположенных по прямой, которая и расставит всех по своим местам.
Мы вытягиваемся в линию и плотнячком входим в первый поворот. Немного подотставшие на старте Мажор и его спутник идут почти вровень с нами, дядюшка значительно отстает.
Всего на секунду меня пронзает острое чувство превосходства, но я тут же беру себя в руки — пока рано радоваться. На бешеной скорости мы приближаемся к настоящему полю битвы — трамплинам и брустверам виражей, и здесь я даю слабину, проигрывая остальным в технике.
Пользуясь моментом, меня обходят Микаэль и райдер в черном костюме. Они пристраиваются за все еще удерживающим лидерские позиции Димасом.
Черт, Яблокова! Соберись!
В вираж я вхожу, стараясь по максимуму кантовать, как учил Димка, и использую низкую стойку. Скорость немного возрастает, но этого все равно мало, чтобы догнать тройку лидеров.
На одном из кикеров с небольшим вылетом Микаэль перелетает и, не очень хорошо приземлившись, вынужденно гасит скорость. Пользуясь моментом, я вырываюсь вперед и равняюсь с райдером в черном.
Зря я, наверное, его старпером обозвала. На деле вон какой резвый оказался!
Все так же, в тесном соперничестве, мы пролетаем контрстенку, виражи, а вот на биг эйре «темная лошадка» — вернее, таинственный райдер в черном — каким-то непонятным образом вырывается вперед, обгоняя изумленного Димаса, и мчит к финишу первым.
Яблокова, ты попала. Причем крупно, аж на целое свидание с богатеньким мальчиком. Поправочка — с НЕВЫНОСИМЫМ богатеньким мальчиком.
Тихо ругнувшись сквозь зубы, я прихожу к финишу третьей и расстроенно наклоняюсь, чтобы отстегнуть крепления.
Блин! Ну кто бы мог подумать!
Кхм… Я могла подумать.
Как-то чересчур легко согласился Мажор на соревнование. Да к тому же и своих родственничков подключил. Ведь знал, зараза, что этот в черном — сильный райдер.
Димка, отстегнувшийся первым, уже торопливо идет к победителю с одним единственным вопросом — «как ты это сделал?», а я поворачиваюсь, чтобы встретить на финише Мажора.
Он картинно тормозит прямо передо мной, с победной улыбочкой стягивает маску с лица.
— Ну, и кто пришел первым? — смеется Микаэль.
Я с кислым видом смотрю на райдера в черном, что-то на пальцах разъясняющего Димасу, и фыркаю.
— Жду извинений, — вовсю лыбится Мажор.
К полоске финиша приходит Бандит, а следом за ним и дядя Мажора. Оба чем-то крайне недовольны, и я прекрасно их понимаю.
— Трасса твоя, — выдавливаю из себя с превеликим трудом. — И да, извини, я действительно очень дерзкая девчонка… — опускаю голову и тут же не без ехидства добавляю: — Девчонка, которая легко обошла тебя!
Мы с лаэрдом обмениваемся злыми взглядами, а после я иду к райдеру в черном, чтобы поздравить его с победой. Он действительно крут, а я умею признавать свое поражение.
Иногда…
— Ты хорошо катаешь, — говорю я убитым голосом.
Он оборачивается, как-то знакомо улыбается и снимает маску.
— Ты тоже хороша, — говорит лаэрд, в котором я с ужасом узнаю того самого демона, которому накануне вкатила нехилую порцию транквилизатора и бросила на крыше.
Ой-ёй! Вот теперь, Яблокова, ты действительно попала!
В панике оглядываюсь по сторонам. Что делать? Их трое, я одна. Можно попробовать рвануть вниз по склону, но пристегнуть борд я банально не успею. Да и бросать ребят наедине с тремя лаэрдами — тоже край.
Блин!
— Узнала меня, девочка? — с мягкой улыбкой спрашивает лаэрд, и мне почему-то становится безумно страшно даже стоять так близко к нему.
Облизнув пересохшие губы, осторожно спрашиваю:
— Курт?
Мужчина кивает.
— Так вы знакомы? — Вклинивается радостный Димас.
Я честно хочу что-то ответить брату, но встречаюсь глазами с лаэрдом, и на меня находит непонятная оторопь. Телу кажется, что оно все еще скользит вниз по склону, и с каждой секундой скорость становится все выше и выше.
Словно почувствовав этот невероятный спуск вместе со мной, лаэрд едва уловимо качнулся по направлению ко мне. Не знаю, что он хочет сделать — бросить в снег и, заломив мне руки, громко крикнуть, что поймал воришку, а может, просто схватить за шкирятник и сдать властям, но я на всякий случай отскакиваю назад, и внезапное наваждение проходит.
— Ну, не будем мешать вам кататься, — почуяв неладное, максимально дружелюбно говорит Димас, держа борд в одной руке, а другой хватая меня за рукав куртки и утаскивая в сторону.
Я позволяю себя увести, внутренне готовая к тому, что вот сейчас этот странный лаэрд окликнет нас, и тогда придется худо. Как ни странно, мужчины дают нам возможность беспрепятственно спуститься и уйти со склона.
Не к добру такая доброта… Ох, не к добру!
Настроение у нас пятерых сходит на нет, и ни о каком продолжении ни братья, ни приятели даже не заикаются.
День испорчен — это очевидно.
Пока парни грузят борды, я иду в туалет, чтобы побыть одной и подумать. Надо как можно скорее отзвониться куратору. Вениамин Георгиевич, конечно, будет орать — тут и к бабке не ходи. Зато есть маленькая вероятность того, что он подскажет какой-нибудь выход.
Но стоит мне, стянув перчатки, достать из кармана куртки телефон, как мобильник тут же оживает сам.
Подозрительно кошусь на незнакомый номер и почему-то жму зеленую трубку ответа.
— Да-а?
— Неужели никто не объяснил тебе, девочка, что красть у своих крайне неприлично?
Я замираю, моментально опознав по голосу своего собеседника, — это тот самый демон, которого я героически спасала этой ночью, тот самый райдер в темном, что с легкостью обошел даже Димаса.
Если ему известен мой номер, значит, я влипла. Потому что, если ему не составило труда разузнать мой телефон, то о сохранности оставшейся информации можно позабыть.
— Согласна, как-то неправильно вышло… — лепечу я в ответ, щелкая на экране значок диктофона — теперь наш разговор автоматически окажется на сервере управления.
Ну, а дальше…
Что бы ни случилось дальше, у куратора будет информация, где и у кого меня искать, а это уже немало.
— Эва, тебе очень повезло, что Кристоф так сильно занят ликвидацией произошедшей благодаря тебе утечки информации, что не поехал сегодня с нами, — «приободряет» меня Курт.
— Из всех склонов я выбрала тот, который был заказан вами… Разве можно в таком случае говорить о везении?
Мужчина молчит, и мне почему-то очень хочется верить, что он улыбается. Почему? Потому что разозленного демона мне за глаза и за уши хватило вчера.
— Я хочу предоставить тебе шанс все исправить. Так сказать, в счет твоего благородного спасения меня от падения этой ночью.
Подобравшись всем телом, я настороженно оглядываю помещение абсолютно пустого женского туалета и тихо спрашиваю:
— Что от меня требуется?
— В семь за тобой приедет машина. Ты — в платье, туфлях, с прической и обворожительной улыбкой на лице сядешь внутрь и приедешь к нам домой на ужин, где попытаешься объяснить Кристофу причину, подтолкнувшую тебя на воровство.
Ехать куда-то на ужин, тем более в платье и туфлях, да к тому же встречаться с Кристофом Дамиром и что-то ему объяснять, мягко говоря, не хотелось.
— А если нет? — осторожно уточняю я.
— В противном случае в семь ноль одну тебя, твоих братьев, твоих друзей и отца доставят в специальное место, — жестко предупреждает мужчина. — И сомневаюсь, что к ним будут относиться хорошо.
— Это угроза?
— Это реальность, девочка.
В совершенно пустом туалете мне неожиданно становится жутко. Неосознанно выпустив когти, поднимаю голову и смотрю на свое отражение в зеркале умывальника.
Как я могла так проколоться вчера? Почему так смело пошла одна без Кряка, без поддержки извне? Почему не свалила, едва заметив двух лаэрдов на камерах видеонаблюдения? Одним словом — дура!
— В семь, — еще раз напоминает лаэрд немного устало, словно уже битый час доказывает ребенку, что земля круглая. — И, пожалуйста, не делай больше глупостей, — просит он перед тем, как отключиться.
