Вера Кримпэлл - Яд суккуба
— Хотели заручиться моей поддержкой, так как не уверены в некоторых членах Совета.
Уговаривали меня провернуть все своими силами, как в случае с первым центром, — ответил Хантер, но напряженной позы не поменял, как и не отвел от меня пробирающего до самых костей взгляда. — Демон и его люди выразили горячее желание помочь… Он тебя обидел?
Едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть. Обидел — слишком мягкое слово для того, что он со мной сделал. Однако Хантеру вовсе не обязательно знать грязных подробностей.
— Он выкрал меня, — раздраженно рыкнула я, показывая, что не горю желанием говорить об этом. — Что же они раньше не выказывали такого жедания?
— Там была какая-то страшная магическая клятва, что они все заплатят жизнью, если попытаются выдать их главного. Плюс в том центре держали и их родных… Словом, он выразил готовность помочь после того, как почувствовал, что освободился от клятвы… Но мне больше убить его хочется, чем сотрудничать.
Я промолчала. Вообще, если честно, говорить не хотелось. Бежать — да, разговаривать — нет.
Да еще и об Олеге.
— А что случилось с теми, кого освобили? — снова попыталась отгродиться от лишних мыслей.
— Кого вернули домой, а кому подарили новый, — ответил Хантер и попытался расслабиться, скрыть недовольство. — В любом случае, тебе о них переживать не стоит — о них хорошо позаботились. И все они благодарны тебе. Если честно, то я поражен. Может, расскажешь, как ты сумела помочь всем выбраться из камер?
Покачала головой. Не хотелось вспоминать.
— Нет, так нет, — пожал плечами Хантер. — Ты молодец…
— Хантер, — перебила я волка, — я, конечно, благодарна тебе за спасение, но хотела бы узнать свою дальнейшую судьбу — отпустишь или снова запрешь у себя?
Мужчина застыл и даже его лицо словно закаменело. Сглотнула, понимая, что вот он — момент истины. К этому времени я четко вспомнила каждое слово, сказанное им вчера и его извенения вместе с признанием не приносили облегчения. Все еще слишком зависима от его настроения и желаний, всегда такой буду. И мне не нравилась сама мысль быть рядом с человеком, который имеет надо мной подобную абсолютую власть, а уж учитывая наше прошлое… И, если честно, быть любимой пленницей мне не улыбалось так же, как и ранее — ненавистной.
— Я же говорил тебе вчера, — с видимым усилием выдавил из себя Хантер. — Я хотел бы рассказать тебе одну историю об очень счастливой до поры до времени семье вервольвофов.
И он рассказывал о себе и своей матери, своем отце и суккубе, жестоко сыгравшей с ним в любовь. На какое-то мгновение мне стало жаль того маленького мальчика, который вдруг лишился и отца, и дома. Но он давно уже не ребенок, чтобы не понимать — нельзя всех грести под одну гребенку.
— Я вырос со знанием, что суккубы — зло, — смотря на меня с сожалением, продолжил мужчина, — что они могут походя разрушить жизнь мужчины. Только по своей прихоти. А тут ты… ты сразу забралась мне под кожу, а ведь мы с тобой видились всего несколько раз.
И тем не менее, мой зверь стал зависим от тебя, мы оба хотели тебя настолько сильно, что внутренности скручивало узлом. Я места себе не находил, когда ты исчезла после той чудесной ночи, искал тебя, а когда нашел и понял, что ты суккуб… у меня просто крышу снесло. Я так боялся повторить судьбу отца и слишком ненавидел представителей вашей расы. Но с тех пор, как ты сбежала второй раз у меня было много времени на раздумья… на самом деле, я все решил после того, как… после той ужасной ночи. Я понял, что не хочу и дальше разрушать тебя и себя, что не хочу причинять тебе боль, хочу слышать твой смех и видеть улыбку. У меня еще не было шанса доказать тебе это, показать, как сильно сожалею о содеянном, но очень надеюсь, что ты дашь мне его. Дашь шанс заслужить твое прощение.
Дашь шанс нам. Ведь я знаю, что нравился тебе и очень.
Хантер соблазнительно улыбнулся, а я никак не могла определить свои чувства. Его признание выбило меня из колеи, где-то легло слоем бользама на мою израненную гордость, но простить его… не знаю. Нет, я не держала на него зла. Уже нет. Он искупил свою вину, когда не бросил на произвол судьбы, нашел и помог. Частично… Но и полностью забыть те дни и ночи с ним, те приказы и… Действительно, о чем я вообще думаю? Какие шансы?
Какие «нам»?
— Хантер, я прощаю тебя, — облизнув губы, начала говорить я, — ведь ты спас меня от того психопата. Но быть с тобой я не могу.
— Я знаю… точнее совсем недавно узнал о слабости суккуба к своему первому мужчине, — выдал вервольф, заставив меня побледнеть и ощутить самую настоящую панику.
Откуда? Ведь он точно не знал этого раньше, иначе по любому превратил бы мою жизнь в кромешный ад. А теперь он всего несколькими словами может одеть на меня невидимый ошейник с коротким поводком.
— Не бойся, я не собираюсь использовать эту твою слабость, — как-то совсем невесело усмехнулся мужчина, а я подумала о том, что бывают в жизни моменты, когда трудно контролировать свои слова и действия. — Но в любом случае ближайший месяц ты проведешь со мной и это не обсуждается.
Я прищурилась. Он определенно не собирался меня никуда отпускать.
— С какой стати? — начиная терять терпение, спросила я.
— С той, что тот маг тебя не просто возбудителем пичкал, но и какой-то фигней, вызывающей овуляцию и повышающей шанс забеременеть.
Слова Хантера меня просто убили, а еще разозлили… очень.
— А предохраняться не судьба? Тем более, что ты заранее это знал, — прошипела я, вскакивая со своего места.
Нет, это бред. Какие дети? Я сама дите!
— Тогда ты бы до сих пор металась в горячке, — добили меня и, подойдя, заключили в обьятия.
— Тебе нужно было мужское семя…
Расширив глаза от ужаса, я вскинула руки и зажала ему рот ладонями.
— Избавь меня от таких подробностей, — покраснев до корней волос, прошептала я, понимая, что это все уже слишком для меня.
Я всеми силами старалась гнать от себя воспоминания о маге и том времени, что провела у него на привязи. Старалась не думать о том, во что я чуть не превратилась по его милости.
Но эти слова Хантера о ребенке… я ведь всего-лишь человек и моя психика вовсе не так прочна, как хотелось бы. И я чувствовала, что уже очень близка грань, за которой меня ждет если не безумие, то продолжительная истерика точно.
Мужчина замолчал, сильнее прижав меня к своему телу и, положив подбородок на макушку, начал укачивать в своих руках, шепча какую-то бессмыслицу своим завораживающим бархатистым голосом. А я вдруг с невероятной остротой ощутила его близость: дерманящий разум запах кожи с легкими нотками мыла, близость сильного тела, охватывающие меня руки и ладонь, скользящая по моей спине и успокаивающе поглаживающая мою спину сквозь толстый махровый халат. Следом пришло желание. Пока еще робкое, но с каждой секундой разгорающееся все сильнее. Сама не поняла в какое мгновение мое дыхание сбилось и захотелось сжать посильнее ноги, чтобы унять начавшую разгораться жажду.
Услышав тихий рык над головой, почувствовав, как сильнее сжались вокруг меня руки Хантера, я рванулас из его объятий, сбегая от него на другой конец комнаты. Нет, только не снова. Что это? Моя суккуба была сыта, но это…
Застонала и вскинула руку, останавливая рванувшего ко мне Хантера.
— Нет, нет, пожалуйста, только не опять, — шептала я, сгибаясь пополам от стремительно разгорающегося пожара внизу живота. — Какого хрена, все же было нормально! Я не должна снова испытывать эту боль, я не могу…
Остановившийся было вервольф снова кинулся ко мней, подхватывая уже готовую осесть на пол меня на руки и прижимая к своему телу, тем самым делая мою набиравшую обороты агонию еще невыносимей.
— Тш-ш-ш, все будт хорошо, родная моя, — зашептал он. — Я надеялся, что мы ошиблись и тебе кололи нечто кардинально отличающееся от того, чем пичкали самок для оплодотворения.
Но, видимо, зря…
— Я не хочу, Хантер, не хочу больше. Снова терпеть…
— Тебе не придется терпеть, я позабучь о тебе…
— Какое благородство, — сьязвила я, чувствуя, как по щекам начинают катиться слезы. — Сколько же это будет продолжаться?
— Несколько дней или прекратится раньше, если заберемениешь, — «успокоил» меня Хантер, повергая своими словами в еще большую пучину отчания.
— Я не хочу, слышишь, не хочу беременеть! Не хочу больше чувствовать этого… никогда, — начала вырывать из его рук, но добилась лишь того, что мой халат оказался распахнутым, а потом и вовсе сброшенным на пол, а сама я — прижатая к стене огромным телом вервольфа.
— Милая, посмотри на меня, — попросил он, — не нужно плакать, — он стер губами мои слезы. — Мне было бы приятней приди ты ко мне по своей воле, а не от того, что тебя напичкали какой-то хренью. Но, к сожалению, нам не приходится выбирать. А ребенок… я был бы счастлив… я бы на руках тебя носил подари ты мне малыша… нет, я в любом случае собираюсь делать это… Сладкая моя… чувственная девочка…
