Ольга Романовская - Лед и пламень
Некромант изогнул бровь и разразился скупыми хлопками.
– Миледи, как же вы рветесь потерять титул! Бойкий язычок сказал, а королева услышала. Это ей очень-очень не понравится. Сделайте выводы. – От тона Соланжа засеребрился воздух.
Некромант отвесил легкий поклон и удалился. С облегчением я перевела дух и провела рукой по вспотевшему лбу. Что-то в жар бросило! Даже корсет ослабить захотелось.
Забери Сумеречный мир некроманта в вечные объятия! Ему там самое место: своя стихия. Чувствуется, он житья не даст, пока не затравит, не остановится. Узнать бы причину! Может, тут замешан Геральт? Соланж его ненавидит.
Я еще раз оглядела зал и с тоскливым вздохом констатировала: Геральта действительно нет. То ли не пригласили, то ли обиделся, то ли услали. Спросить бы, но у кого? Ни одного знакомого лица, хотя… Я отвернулась, чтобы не пересечься взглядами с герцогиней Терской. Мы никогда не встречались, но я запомнила ее облик по видению в имении Геральта. Так и не собралась с духом поговорить с матерью Филиппа, хотя обещала, все откладывала, а сегодня, видимо, придется.
Рядом с герцогиней, чьей горделивой осанке позавидовали бы сильфы, стоял не менее представительный мужчина. Зеленоглазый брюнет с косичкой, и не простой, заплетенной из хвоста. Высокие скулы, тяжелый подбородок, властная посадка головы. Герцог он и есть герцог. Родриго Соурен, герцог Терский, отец Филиппа.
Время не оставило следов на волосах и лице его светлости, но я чувствовала, что он родился намного раньше Эллана. Возраст выдавали движения – выверенные, степенные, уверенность сквозила в каждом жесте. Только вот закрадывалось подозрение, что герцогиня еще старше. При всем желании я не могла назвать ее ровесницей Элизы.
Рука герцогини покоилась на локте мужа. Насколько я успела понять, подобный жест означал лад между супругами и заодно намекал: мужчина занят, покушаться чревато.
Герцог хмурился, искал кого-то в толпе. Как оказалось, меня. Стоило зеленым – какие ж навсеи все-таки красивые! – глазам поймать мой взгляд, как Родриго дернулся и что-то быстро сказал супруге.
Струсив, я попыталась снять кольцо Филиппа. Не тут-то было! Оно сидело намертво. А герцог размашистым шагом уже спешил ко мне, расталкивая встававших у него на пути. Никто и слова не скажет: выше Родриго Соурена только королевская семья.
Я попятилась, гадая, можно ли сбежать. Жутко хотелось! Вряд ли герцог собирался поздороваться и расспросить о погоде. Лишь бы не накричал, по лицу не ударил! Я леди, но ведь невеста одержимого. Даже не так – спасительница одержимого, из-за которого высокородного навсея мучили в застенках. Тут легко сорваться.
– Леди Эрасса? – Голос герцога оказался глубоким, низким, но, вопреки опасениям, спокойным.
– Да, это я, – испуганно пискнула в ответ.
Хотела присесть в реверансе, но вовремя вспомнила о новом статусе. Герцог не король, хватит поклона.
– Рад вас наконец увидеть. – Родриго протянул унизанную перстнями руку.
Помедлив, я вложила в нее ледяную ладонь. Ведь не поцеловать же ее надлежало!
– Вам холодно? – удивился герцог и поспешил согреть пальцы: чуть помассировал, разгоняя кровь. – А моя супруга изнывает от жары. Лето выдалось на редкость теплым.
Я кивнула, не зная, что ответить.
– Вам неприятно мое общество? – Родриго оказался прозорливым.
– Отнюдь, ваша светлость! – поспешила возразить я.
Кровь отлила от лица, внутри вновь поднялась паника. Помню ведь, к высокородным нужно относиться с почтением, иначе со свету сживут.
– Вы знаете, кто я? – Похоже, день сюрпризов для Родриго продолжался.
Сильные у него руки! Не неженка: хоть герцог и следил за кожей, характерные мозоли от меча остались.
– А вы – кто я.
Я вздохнула, опустив голову.
– Думаю, мне дозволено. – Герцог, нарушив традицию, коснулся твердыми губами моей ладони в мимолетном поцелуе. – В конце концов, именно вы берете моего сына в мужья. Только зачем, миледи? Филипп, конечно, сильный маг, не обделен умом и привлекательностью, но перечеркнул все своим поступком. Признаться, даже не знаю, благодарить вас или увещевать передумать.
Мне окончательно подурнело. Одновременно бросило в жар и в холод. Плохо соображая, я отдернула руку и отступила на шаг, затравленно оглядываясь. Облизав губы, я пожалела, что не знаю никого из рода Свейнов. Тут же напомнила себе: они бы не помогли, наоборот, затравили. Мне ведь достались земли Геральта. Ох, он не обрадуется! Поэтому не пришел: не желал публичного позора. Наверняка навсею заранее сообщили о принятом решении, в приватной обстановке королевского кабинета.
В мысли вторглось давнее предупреждение Соланжа о высшей аристократии.
Герцог!
Впору застонать и провалиться сквозь землю. Если Эллан бурно отреагировал на сцену в Замке магов, как же поступит Родриго? Я его оскорбила, запретив держать за руку. Но герцог оказался прозорлив и на редкость хладнокровен.
– Не бойтесь, я не обиделся. – И он вновь протянул руку. Наученная горьким опытом, я оперлась на нее и на негнущихся ногах побрела к герцогине Терской. – Знаю, вы неопытны, наиви из другого мира. Надо же, у вас светлые волосы! Будто солнечный свет, – неожиданно сделал комплимент герцог и мимолетно коснулся прядей.
Я задержала дыхание, но не шелохнулась. Терпи, Дария! Для герцога ты не объект влечения, а диковинка, пусть рассмотрит.
– И кожа прозрачная. Как вы с такой живете? Вечные синяки, солнечные ожоги.
– Вы ошибаетесь, ваша светлость, – уцепилась я за возможность завести разговор на безопасную тему. – Я вовсе не хрупкая статуэтка и не страдаю от описанных вами проблем.
Герцог вновь окинул меня внимательным взглядом, уже не оценивающим, а задумчивым, будто решал, как со мной поступить. Я напряглась, как струна, даже дышать перестала. В горле пересохло.
Не сводя с меня взгляда, Родриго отвел свободную руку за спину, и сгустившийся из воздуха дух вложил в нее бокал игристого вина. Холодного, с капельками влаги на ободке, в запотевшем фужере.
– Прошу! – с легкой полуулыбкой протянул напиток герцог. – Полагаю, вам не помешает. И вы напрасно думаете, будто я собираюсь сделать нечто дурное.
На глазах его величества – нет, а вот за дверями тронного зала… Мало ли во дворце пустынных комнат и переходов? В одном из них так легко вразумить оступившуюся наиви.
Поблагодарив, я приняла бокал из рук герцога и сделала пару глотков. Вино приятной прохладой заструилось по горлу и помогло успокоиться.
– Фуршета по случаю присвоения дворянства не устраивают, – будто извиняясь, пояснил Родриго и покосился на супругу. Она стояла там, где он ее оставил, и не выражала беспокойства. – Но это можно исправить. Приглашаю отужинать у нас, миледи. Разумеется, вместе со спутником. Если не ошибаюсь, вы близки с графом Местрийским. Достойный выбор, особенно после его вдовства. Если Геральт Свейн не дурак, согласится стать вторым мужем. Ему бы очень не помешала толика королевской милости, в которой купаетесь вы.
Закашлявшись, я едва не подавилась игристым. Спасибо герцогу: и бокал подержал, и по спине постучал.
Ну и откровенность! И какой такой второй муж? То есть Родриго знает о будущем разводе с Филиппом?
– Давайте проясним ситуацию. – Герцог все еще держал мой бокал и, судя по всему, собирался помочь, если вздумаю падать в обморок. – Вы приняли решение выйти за моего сына добровольно? Просто ваши отношения… При дворе, миледи, нет тайн, и я знаю, кого бы вы желали видеть супругом. Если Филипп принудил вас, – Родриго понизил голос, – воспользовавшись неопытностью и слабостью, скажите, он у меня получит, – мрачно закончил герцог, сжав ножку бокала.
Как зло он говорил о собственном ребенке! Краснея, я поспешила заверить: решение принято добровольно. Мол, Филипп – мужчина моей мечты. Говорила и сама себе не верила. Родриго, похоже, тоже, но ограничился хмыканьем.
Прием между тем продолжался. Король и королева одаривали, карали и миловали – словом, занимались монаршей рутиной. Но собравшиеся, увы, не потеряли ко мне интерес. Поневоле я порадовалась обществу герцога: никто не решался подойти и заговорить. Родриго вел себя галантно, пусть и отстраненно, и я решилась.
– Филипп просил кое-что передать вашей супруге.
Либо сейчас, либо никогда!
Родриго нахмурился.
– Боюсь, она не захочет слушать. Филипп умер.
– Как вы можете! – ужаснулась я. – Он ведь ваш сын!
Герцог криво усмехнулся и закатал рукав, показав змейку шрама. Она протянулась от локтя до запястья.
– Видите, как дорого обошелся мне сын? Я говорю о нем потому, что не отрекался. Стоило бы, но пока я не вычеркнул его из списков рода. Моя супруга придерживается другой позиции, и я не желаю ссориться с ней по сомнительному поводу. Брак мне дорог, миледи.
